Источник: Справочник «Социально-экономические проблемы России». СПб: Норма, 2001. Гл. 4 Аграрная реформа.

 

Реформирование земельных отношений

Причины отставания российского АПК

Сельское хозяйство в развитых странах представляет собой отрасль индустриальных технологий и может развиваться лишь как звено многоотраслевого агропромышленного (АПК) или продовольственного (ПК) комплекса. Основу этих технологий образуют отрасли несельскохозяйственных сфер. Они поставляют промышленные средства производства и материалы, на которые приходится более 50% стоимости конечной сельхозпродукции.

Требования населения к ассортименту продукции, степени ее готовности для потребления, сезонной и территориальной нивелировке снабжения продовольствием таковы, что не менее 90% сельхозсырья подвергается промышленной переработке и сбывается через специализированную систему с обширной инфраструктурой. Доля чистой продукции сельского хозяйства не превышает 10–15% стоимости конечного продовольствия, остальное создается в несельскохозяйственных сферах. Поэтому преимущественно от них зависит функционирование сельского хозяйства и рациональное использование его продукции.

Наиболее распространенная модель АПК (ПК) включает в себя отрасли, выпускающие промышленные средства производства для сельского хозяйства (сфера I), собственно сельское хозяйство (сфера II), отрасли по промышленной переработке и сбыту сельхозсырья и продовольствия (сфера III).

Глубинные причины современных проблем российского АПК связаны с массовой экспроприацией крестьянской собственности и насильственной коллективизацией. Колхозно-совхозная система могла существовать только в условиях жесткого централизованного управления и постоянных субсидий со стороны государства. С началом реформ оба условия перестали действовать, адаптация к рынку была медленной, что привело к сжатию производства.

Сложилась отраслевая структура АПК с гипертрофированной долей сельского хозяйства. Доля чистой продукции обрабатывающих отраслей в стоимости продовольствия, потребленного россиянами в начале 90-х годов, превышала 22% (для сравнения: в США — 10%). В сфере I АПК силовых машин производилось намного больше, чем прицепных орудий к ним, а удобрений — больше, чем механизмов для внесения их в почву. В самом сельском хозяйстве недостаточно производилось кормов, была нерациональной структура производства зерна, в его общем сборе доля пшеницы составляла 45% (в США — 14%). В сфере III резко отставала пищевая промышленность, инвестиции в нее составляли 8% вложений в сельское хозяйство (в США — 60%), не хватало специализированных транспортных средств, современного торгового оборудования, хранилищ, в зачаточном состоянии была тарная индустрия.

Ситуация ухудшилась и в связи с тем, что с середины 70-х годов увеличение номинальных денежных доходов населения стало существенно опережать рост производства продовольствия. Поэтому в условиях его централизованного распределения обострился дефицит. В результате если по производству многих сельхозпродуктов на душу населения мы приблизились к уровню США, а по некоторым даже превзошли его, то по качеству продовольствия и уровню снабжения им населения оказались в худшем положении. Так, среднедушевое потребление мяса составляло в 1990 г. 54% от американского уровня, зерна — 70, овощей и картофеля — 80, молока — 140%.

В течение двух-трех десятилетий, предшествовавших распаду СССР, катастрофически снижалась эффективность производства продовольствия. За 1970–1990 гг. отставание от США по производительности труда в сельском хозяйстве увеличилось с 4 до 10 раз. К 1990 г. в СССР затраты труда на производство 1 ц были выше, чем в США, по продовольственному зерну (в основном пшенице) — в 4,3 раза, молоку — в 11 раз, говядине — в 17 раз, свинине — в 22 раза.

Урожайность всех зерновых и надои молока на одну корову снизились. Размер посевных площадей в расчете на душу населения (без площадей, используемых для производства на экспорт) в нашей стране более чем в 2 раза превосходил соответствующий показатель в США. Все это усугублялось огромными потерями сельскохозяйственного сырья: не менее трети его приходилось на прямые потери, не считая скрытых — от неэффективного использования. Мы производили мяса в расчете на 1 т зерновых в 1,5 раза меньше, чем США, в расчете на 1 га сельхозугодий — в 5 раз меньше. Сравнительно высокий уровень производства животноводческой продукции поддерживался огромным импортом фуражного зерна.

К 1990 г. 1% прироста мощностей в сельском хозяйстве давал у нас в 9–10 раз меньший прирост производительности труда, чем в США. Это замедлило сокращение занятости в сельском хозяйстве, обусловило относительный рост затрат на социальные нужды села. Низкая эффективность использования ресурсов привела к тому, что удельный вес сельского хозяйства был значительно выше по многим важнейшим показателям.

Доля сельского хозяйства России и США в 1990 г., %

Доля сельского хозяйства	Россия	США
В ВНП	18	1,6
В численности занятых в народном хозяйстве	16	2,7
В численности занятых в АПК (ПК)	55	2,7
В капвложениях в народное хозяйство	23	17
В капвложениях в АПК (ПК)	82	30

Изменение отношений собственности на землю

Чрезвычайно актуальными стали структурная перестройка АПК и организационная перестройка сельского хозяйства. Нужно было сориентировать все звенья АПК на потребителей продукции, обеспечить возможность активно влиять на формирование структуры спроса, снизить ресурсоемкость продукции, улучшить ее качество и ассортимент. С этой целью в 1991 г. была начата аграрная реформа и в ее рамках — земельная реформа, под которой понимается изменение отношений собственности на землю, устранение монополии государственной собственности, преобразование колхозов и совхозов в различные организационно-правовые формы, предусмотренные Гражданским кодексом. Земельная реформа проводится поэтапно.

Первый этап (1991–1995 гг.) — приватизация государственной земельной собственности, находившейся в пользовании колхозов и совхозов, перераспределение сельхозугодий в пользу крестьянских (фермерских) хозяйств, личных подсобных хозяйств, садоводческих кооперативов. В результате к 1996 г. в государственном секторе осталось 13,4% сельхозугодий, коллективные хозяйства имели 61,8%, хозяйства граждан — 11,5%, остальные 13,3% сельхозугодий использовались вне сельского хозяйства. Произошло уравнительное бесплатное перераспределение земли из государственной в частную собственность.

Второй этап (с 1996 г.) — развитие арендных и залоговых отношений, формирование региональных земельных рынков, применение санкций и поощрений с учетом показателей использования земли, постепенное перераспределение земли в пользу более эффективных собственников.

Указы Президента РФ, принятые в 1991–1992 гг., определили принципы приватизации государственных земель, находившихся в бессрочном и бесплатном пользовании колхозов и совхозов. На основе земельных долей земля передавалась в собственность работникам сельхозпредприятий и предприятий социальной сферы, расположенных на территории хозяйства и обслуживающих его жителей, а также пенсионерам, которые ранее трудились в данном хозяйстве.

Чтобы избежать резкой дифференциации по хозяйствам одного района, использовалась среднерайонная земельная доля, равная суммарной площади приватизируемых сельхозугодий предприятий, поделенной на число граждан, получивших право на такую долю. Затем для каждого хозяйства определялся предельный размер площади сельхозугодий, подлежавшей приватизации. Избыточная площадь зачислялась в районный фонд перераспределения земель, оставшаяся делилась на число лиц, получивших право на земельную долю. Таким образом, индивидуальные доли были равны или меньше среднерайонной, но не могли превышать ее. Недостаток такого относительно уравнительного распределения приватизируемой земли — хозяйства, имевшие больше работающих и пенсионеров, оказывались в худшем положении, поскольку их индивидуальная земельная доля была меньше среднерайонной.

При реорганизации колхозов и совхозов в 1992-1994 гг. в тех хозяйствах, где земли было больше, чем полагалось по районной норме бесплатного получения, избыток сельскохозяйственных угодий отводили в районные фонды перераспределения земель, в которых на 1 января 2000 г. находилось около 32 млн га. Из них не было востребовано 14 млн га, в том числе 7 млн га сельхозугодий — в республиках Саха, Калмыкия, Тыва, Бурятия, Новосибирской, Пермской и Читинской областях.

В 1993–1996 гг. указами Президента РФ был определен порядок распоряжения земельными долями. Но, чтобы узаконить право на них и выдать владельцам соответствующие свидетельства, потребовалось несколько лет. На 1 июля 1997 г. было выдано 10,7 млн таких свидетельств на земельные доли суммарной площадью 106,8 млн га, к весне 2000 г. свыше 12 млн крестьян получили свидетельства о собственности.

Собственнику предоставлено право владеть земельной долей без выдела эквивалентного участка на местности, передавать ее в качестве взноса в уставный капитал общества, товарищества или неделимый фонд кооператива, сдавать в аренду этому предприятию, продавать другому члену товарищества или самому предприятию. Если собственник намерен использовать долю для ведения фермерского или личного подсобного хозяйства или продать за пределы хозяйства, он может потребовать выдела земельного участка, эквивалентного доле. Он также вправе подарить свою долю, завещать ее, продать муниципальному органу, обменять на имущественный пай.

Но на практике удается реализовать не все эти права, так как в уставах обществ (товариществ) зачастую зафиксированы лишь право передачи доли в уставный фонд и сдачи в аренду. Наиболее сложно выделить участок в счет доли с последующим изъятием его из земель предприятия.

Отношение населения к земельным долям различается по регионам. В депрессивных регионах, где нет дефицита земли, собственники долей относятся к ним безразлично, поскольку не могут экономически реализовать свое право. В регионах, испытывающих дефицит сельхозугодий, земельные доли приобрели реальный экономический смысл, их собственники стремятся выбрать наилучший для себя способ использования.

На начало 1997 г. 85% всех земельных долей были переданы в аренду, 2,6% — в уставный капитал, 1,4% использовались для создания крестьянских хозяйств, 0,1% — для личного подсобного хозяйства, 0,1% продано в самих хозяйствах, 12% остались невостребованными. К середине 1999 г., по данным Госкомзема, в среднем более 70% собственников земельных долей сдали свои земли в аренду, в 29 субъектах Федерации этот показатель превысил 80%, в 18 — 90%, а в Тульской, Воронежской, Ульяновской областях достиг 98%. То есть многие собственники на земле не работают, готовы сдать или продать свои наделы, но земельный рынок в России не легализован. По официальным данным, около 16 млн га сегодня вообще не засеваются.

Неэффективное использование площадей в значительной мере объясняется несовершенством земельного законодательства, не обеспечивающего экономической ответственности сельхозпроизводителей. Вопрос о купле-продаже земли остается главным камнем преткновения. Чтобы земля рационально использовалась, нужен механизм перераспределения земельных ресурсов от неэффективных собственников к эффективным. Таким механизмом в условиях рынка являются купля-продажа, залог и аренда земли. Легитимизация купли-продажи земель стала центральным вопросом развития аграрной реформы. Однако законодательное разрешение купли-продажи само по себе не обеспечит эффективного оборота. Предстоит четко разделить функции федеральной и местной власти в этой сфере, создать инфраструктуру рынка, кадастры земельных участков, принять подзаконные акты, регламентирующие куплю-продажу, разработать механизм экономического воздействия на собственников и других пользователей земли, обеспечивающий повышение плодородия почвы и соблюдение требований экологической безопасности.

Многообразие форм сельхозпредприятий

В соответствии с постановлением правительства «О порядке реорганизации колхозов и совхозов» от 29 декабря 1991 г. № 86 началась их перерегистрация в акционерные общества, товарищества или крестьянские (фермерские) хозяйства. Но на практике отношения собственности, как правило, не менялись, происходила лишь смена вывески. В 1994 г. была предложена специальная модель реформирования, опробованная на пяти пилотных хозяйствах Нижегородской области. Положительно оценив их опыт, правительство приняло постановление «О реформировании сельскохозяйственных предприятий с учетом практики Нижегородской области» от 27 июля 1994 г. № 874. В других областях в эту модель вносили изменения, адаптируя ее к конкретным хозяйствам.

Типовой пакет документов для реорганизации сельхозпредприятий был определен в постановлении правительства «О порядке осуществления прав собственников земельных долей и имущественных паев» от 1 февраля 1996 г. № 96. После введения в действие Гражданского кодекса они стали перерегистрироваться в разрешенные организационно-правовые формы, среди которых нет колхозов и совхозов, подсобных хозяйств.

Практика развитых стран показывает, что в сельском хозяйстве наиболее эффективны фермы семейного типа. Средняя площадь американской фермы приближается к 200 га, конкурентоспособные имеют по 600 га. А наиболее перспективными считаются те, у которых по 1500 га земли, на них заняты от 3–4 до 15–20 среднегодовых работников, включая наемных. Однако и столь крупные хозяйства остаются в основном семейными. Кроме того, американские фермеры опираются на мощную материально-техническую, финансовую и организационную базу несельскохозяйственных предприятий, которые сдают им в аренду средства производства, предоставляют различные услуги, занимаются глубокой переработкой сельхозсырья и реализацией продовольствия.

В нашей стране фермерские хозяйства стали довольно интенсивно образовываться после принятия 27 декабря 1991 г. Указа Президента РФ «О неотложных мерах по осуществлению земельной реформы в РСФСР». На 1 января 1989 г. их было 1 тыс., 1992 г. — 4,4 тыс., 1993 г. — уже 182,9 тыс. За 1992–1993 гг. правительство выделило для продажи фермерам 20 тыс. тракторов, 30 тыс. грузовых автомобилей и немало другой техники.

Затем темпы замедлились. Если 1992 г. на одно распавшееся хозяйство приходилось 26 вновь созданных, в 1993 г. — 6, то в 1994 г. распалось больше, чем возникло. Две трети их прекратили существование из-за разорительных налогов, недоступности кредита, диспаритета цен, высокой дебиторской задолженности заготовительных организаций и трудностей со сбытом продукции.

Крестьянские (фермерские) хозяйства на начало года

Фермерские хозяйства	1996 г.	1997 г.	1998 г.	1999 г.	1.07.2000 г.
Число хозяйств, тыс.	280,1	278,6	274,3	270	267,7
Площадь их земельных участков, млн га	12,0	12,2	13,5	13,8	15

 

Сельхозугодья в фермерских хозяйствах в 2000 г. занимали 13,5 млн га (94% отведенных им земель), в том числе пашня — 10,3 млн га (72%). На долю фермеров приходилось 6,8% сельхозугодий страны и 8,5% пашни, 14,3% фермерских хозяйств с наделами земли до 3 га располагали 0,6% общей площади угодий, 17,5% хозяйств с участками более 70 га — 70,2%. Из земель, находившихся в пользовании крестьянских хозяйств, почти 50% были в собственности граждан, более 10% — юридических лиц, примерно 43% — в государственной или муниципальной собственности. Почти все государственные и муниципальные площади были предоставлены в аренду, постоянное и срочное пользование или пожизненное наследуемое владение.

В 1999 г. площадь неиспользуемой пашни (разность между номинальной и реальной пашней) составила в фермерских хозяйствах 3,3 млн га, в 1998 г. — 2,8 млн (для сравнения: тот же показатель в сельскохозяйственных предприятиях — 9,8 млн и 7 млн га соответственно).

Группировка фермерских хозяйств по размеру земельных участков на 1 января 1998 г.

Фермерские хозяйства	Площадь земельного участка, га
	до 20	до 50	до 100	свыше 100	итого
Число хозяйств, тыс.	156,0	57,2	34,3	26,8	274,3
Доля, % к итогу	56,9	20,9	12,4	9,8	100

Средний размер российских крестьянских хозяйств (43–56 га) чрезвычайно мал по меркам современного индустриального и эффективного сельскохозяйственного производства. Такие земельные наделы американские поселенцы получали в 1862 г., когда в сельском хозяйстве преобладали лошадиная тяга и ручной труд. Средняя ферма в России по площади в 15 раз меньше конкурентоспособной и в 35 раз меньше перспективной американской фермы. Создание в нашей стране фермерских хозяйств современного типа затруднено из-за нехватки финансовых, кредитных и материальных ресурсов, свободных земель, неразвитости несельскохозяйственных сфер АПК и рыночной инфраструктуры, из-за низкого уровня знаний и квалификации фермеров в сфере агротехнологии, экономики и управления.

Действующий механизм предоставления кредитов через коммерческие банки более или менее успешно работает только в крупном сельскохозяйственном производстве, а для малого нужен иной. Во многих странах при всех их национальных различиях, во-первых, создаются специальные банки, получающие лицензию для работы с субъектами малого агробизнеса, а также государственную поддержку и льготы; во-вторых, организуются гарантийные фонды, облегчающие сельхозпроизводителям залог; в-третьих, государство содействует развитию кредитных кооперативов, в которых уставы закрепляют субсидиарную ответственность всех членов за кредиты, взятые партнерами по кооперативу (все отвечают за каждого).

Ассоциация крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов (АККОР) пыталась применить эти формы кредитования в России. Были созданы 17 специальных фермерских банков, которые неплохо работали с первыми льготными кредитами. Но они были поглощены крупными банками после того, как не сумели, не имея государственной поддержки, «вписаться» в минимальный размер уставного капитала, многократно повышенный Центробанком. С большим трудом удалось создать гарантийный фонд кредитования фермеров, в который правительство выделило бюджетные средства для частичного обеспечения фермерских кредитов. Но к 1999 г. и эта поддержка иссякла. Так, в 1995 г. на поддержку фермеров планировалось выделить 314 млрд рублей, фактически они получили 82 млрд, в 1996 г. — соответственно 240 млрд и 65 млрд, в 1997 г. — 300 млрд и 4 млрд, в 1998 г. — 100 млрд и ноль. За все эти годы тракторов было поставлено в 7 раз, а автомобилей — в 15 раз меньше, чем за 1992–1993 гг.

Что касается сельских кредитных кооперативов, то они появились во многих регионах, в 1997 г. был даже создан их межрегиональный союз. Но фермерам и их потребительским кооперативам так и не удалось добиться равных с коллективными предприятиями условий в получении государственных гарантий под российские и зарубежные инвестиции или хотя бы выделения фермерской квоты для участия в испанской, итальянской и других кредитных линиях. Ни один фермерский проект не был включен в государственные инвестиционные программы «Сахар» и «Русский лен».

За 1996-1999 гг. в фермерских хозяйствах поголовье крупного рогатого скота сократилось на 63 тыс. голов (10,9%), овец и коз — на 277 тыс. голов (25,4%), свиней возросло на 105 тыс. голов (29,0%). К началу 2000 г. в фермерских хозяйствах содержалось 1,8% от общего поголовья крупного рогатого скота, свиней — 2,6, лошадей — 3,9, овец и коз — 5,5%. Фермеры произвели шерсти 5% от общего ее объема в хозяйствах всех категорий, молока — около 2%. В фермерском молочном скотоводстве в 1996-1999 гг. численность поголовья коров осталась неизменной (252 тыс.), а производство молока увеличилось на 6,2%.

 

Производство продукции в фермерских хозяйствах, тыс. т

	1995 г.	1996 г.	1997 г.	1998 г.	1999 г.
Зерновые культуры	3001	3222	5493	3238	3874
Подсолнечник	519	315	307	327	524
Сахарная свекла	669	539	484	433	830
Картофель	363	357	353	303	316
Овощи	148	116	164	188	256
Скот и птица, в убойном весе	88	88	78	76	74
Молоко	576	525	527	547	558
Яйца, млн штук	129	119	119	120	125
Шерсть	4,2	3,3	2,7	2,4	2,2

 

Доля фермерских хозяйств в общероссийском производстве, %

	1995 г.	1996 г.	1997 г.	1998 г.	1999 г.
Зерновые культуры	4,7	4,6	6,2	6,8	7,1
Подсолнечник	12,3	11,4	10,8	10,9	12,6
Сахарная свекла	3,5	3,3	3,5	4,0	5,4
Картофель	0,9	0,9	1,0	1,0	1,0
Овощи	13	1,1	1,5	1,8	2,1

АККОР утверждает, что доля фермеров в общем производстве фактически на порядок выше (к примеру, в 1998 г. они произвели 95% всего картофеля, 76% овощей, 50% мяса и молока, 10,8% зерна). Расхождение объясняется тем, что фермеры, уходя от налогов, и по другим причинам скрывают истинное количество произведенной продукции.

 

В июле-августе 2000 г. Госкомстат впервые провел всестороннее обследование российских фермеров (на базе выборки из 28,5 тыс. хозяйств, или 15,2% действовавших в 1999 г.). Оказалось, что сельхозугодия использовали по назначению полностью только 55% фермеров, более чем наполовину — 21%, менее чем наполовину — 24%. Если фермеры не проводили посевные работы, то в основном из-за отсутствия денег на закупку семян, удобрений, техники, на оплату услуг и работ по обработке полей. Более 3% общей площади земли они сдавали в аренду другим землепользователям. При этом в 1999 г. в аренду сдавалось на 10% больше земли, чем в 1998 г.

На конец 1999 г. в среднем на 100 фермерских хозяйствах, специализировавшихся на растениеводстве, приходилось 76 тракторов, 28 комбайнов, 36 грузовиков, 54 плугов, 49 сеялок, 22 сенокосилок, 20 жаток. Техника в основном приобреталась у сельхозпредприятий (55%) и коммерческих организаций (24%). В структуре материальных затрат расходы на запасные части и ремонтные материалы составили 15%. Более половины хозяйств, не имея необходимых технических средств, использовали примитивные технологий и преимущественно ручной труд.

Число зарегистрированных членов крестьянских хозяйств в 1999 г. увеличилось по сравнению с 1998 г. на 3,5%, больше членов семей стало работать в хозяйстве. Использовался и наемный труд, в среднем на одно хозяйство приходился один наемный работник.

В 1999 г. фермерские хозяйства реализовали 52% произведенного ими зерна, 72 — сахарной свеклы, 67 — подсолнечника, 58% — скота и птицы. Многие хозяйства использовали всю выращенную продукцию на личное потребление, треть хозяйств не продавала зерно, половина — скот и птицу. Гарантированный выход на местные продовольственные рынки имели 46% опрошенных фермеров, через оптовых заготовителей — 19%, практиковали бартер 31% фермеров. Лишь 7% хозяйств продавали продукцию на рынках за пределами региона, 4 — через потребительские кооперативы, 2% — через собственные магазины и ларьки.

Товарность сельхозпроизводства и средняя цена реализации продукции

в фермерских хозяйствах в 1999 г.

	Реализовано продукции от произведенной, %	Реализовано продукции в среднем на одно хозяйство (*), т	Средняя цена реализации продукции, рублей за 1 т	Средняя цена реализации продукции сельхозпредприятиями, рублей за 1 т
Зерновые культуры	51,9	25,9	1841	1312
Сахарная свекла (фабричная)	72,2	142,4	400	445
Подсолнечник на зерно	66,9	13,7	3072	2777
Скот и птица (в живом весе)	57,9	0,7	18405	12869

* Продававшие соответствующую продукцию.

 

Финансово-экономическое состояние своих хозяйств оценили как хорошее в 1999 г. 3% опрошенных фермеров, в 2000 г. — 7%, удовлетворительное — 46 и 54%, неудовлетворительное — 39 и 27%, на грани банкротства — 12 и 12%. В 1998 г. прибыльными были 34% хозяйств, в 1999 г. — 41, в 2000 г. ожидали получить прибыль 61% хозяйств, при этом они не имели поддержки со стороны государства.

При негативном отношении большинства вчерашних колхозников к «выскочкам-фермерам» во многих регионах личные подсобные хозяйства (ЛПХ) стали единственной приемлемой формой семейных хозяйств. Семьи строят свинарники на несколько свиноматок, заводят крупный рогатый скот. Такие минихозяйства экономически малоперспективны, не могут внедрять передовые технологии, имеют низкую производительность труда. Но они востребованы в России. Каждый гектар в личных подсобных хозяйствах граждан, садоводческих и огороднических хозяйствах дает в 1,5–2 раза больше продукции, чем коллективные хозяйства, а в некоторых регионах — в 3-4 раза больше. Продукция ЛПХ вполне конкурентоспособна во многом благодаря тому, что они выведены из-под налогообложения.

Площадь их сельхозугодий в пользовании ЛПХ, коллективного и индивидуального садоводства, огородничества и животноводства увеличилась за 1990-2000 гг. с 3,9 млн до более чем 13,6 млн га, средняя величина наделов — с 0,2 до 0,39 га. В 2000 г. 38% общей площади земель хозяйств населения находилось в собственности граждан, около 62% — в государственной и муниципальной собственности, из которых более 90% было передано в пользование, пожизненное наследуемое владение и аренду.

На долю хозяйств населения в общем производстве в 1999 г. приходилось 92% картофеля, 77% овощей, 0,9% зерновых культур, 59,4% мяса, 49,7% молока, 29,5% яиц, содержалось 35,9% крупного рогатого скота (в том числе 45,5% коров), 42,9% свиней, 61,8% овец и коз. Развитию ЛПХ способствовало то, что их владельцы, как правило, были членами сельскохозяйственных предприятий и обеспечивали свои хозяйства основными и оборотными фондами, используя коллективные средства.

Интересно, что в некоторых регионах фермеризация произошла не за счет официально зарегистрированных крестьянских хозяйств, а за счет развития ЛПХ. В таких областях (к примеру, в Пензенской) укрепление личного подворья стало основополагающей частью губернаторских программ по спасению деревни от вымирания. Там пытаются пробудить в селянах чувство хозяина, выдавить из себя леность, зависть, жадность и страх что-либо изменить в этом наборе.

Финансовое положение сельхозпредприятий

Финансовое положение сельхозпредприятий во многом определяется размером дотаций и субсидий из бюджета, высокой кредиторской задолженностью аграрного сектора, недоступностью для сельхозпредприятий кредита по сложившимся ставкам, диспаритетом («ножницами») цен.

Кредиторская задолженность

В бюджете 2001 г. на нужды АПК заложено 20 млрд рублей, в 2000 г. — 12 млрд, а в 1998 г. этот сектор был профинансирован лишь на 20,3% планового задания. Удалось переломить тенденцию снижения финансирования АПК, чего не скажешь о кредиторской задолженности сельхозпредприятий. Так, на 1 декабря 1998 г. она составила 120,9 млрд рублей, из них просроченная — 93,9 млрд, при этом дебиторская задолженность равнялась 21,8 млрд рублей, из них просроченная — 12,5 млрд, т.е. кредиторская задолженность превышала дебиторскую в 5,5 раз (в 1997 г. — в 4,8 раза). На 1 января 2001 г. кредиторская задолженность АПК достигла 184 млрд рублей, в 7 раз превысив дебиторскую. Около 12% кредиторской задолженности приходилось на бюджет, 41% — на внебюджетные фонды, 30% АПК задолжал поставщикам материальных ресурсов, 12% — банкам. Просроченная задолженность составила, по разным данным, 120-125 млрд (что сопоставимо с ежегодной выручкой от реализации сельхозпродукции), ее имели около 90% хозяйств.

Среди ее причин аналитики называют самоустранение государства от регулирования рыночных процессов, произвол местных властей на селе в отношении владельцев земельных паев, вред западных товарных сельскохозяйственных кредитов, которые поддерживают зарубежных сельхозпроизводителей и разоряют отечественных, низкую эффективность работы сельхозпредприятий и т.п.

Минфин против безусловного списания долгов, которое ставит в невыгодные условия добросовестных заемщиков, и предлагает реструктурировать долги тем, кто осуществляет текущие платежи в полном объеме, стимулировать хорошо работающие предприятия, давая субсидии пропорционально объему произведенной и проданной продукции. В 2001 г. планируется списать 70 млрд рублей долгов АПК, по словам министра сельского хозяйства, состоящих в основном из накопленных за годы реформ пеней и штрафов. Кроме того, планируется на период до 10 лет рассрочить около 50 млрд рублей долга. Всего предусмотрено реструктуризировать около 120 млрд просроченной задолженности АПК.

Примечательно, что в 1999 г. сельское хозяйство впервые за годы реформ стало прибыльным — 13 млрд рублей в плюсе, в 2000 г. — 14-15 млрд. Рентабельность в 2000 г. составила 7,4%, тогда как в 1997 г. убытки превышали 26,3 млрд рублей, в 1998 г. — 37-43 млрд (по разным данным). Доля убыточных хозяйств в 1990 г. равнялась 3%, в 1996 г. — 76, в 1997 г. — 82, в 1998 г. — 88, в 2000 г. — 52%.

То есть сельское хозяйство постепенно становится привлекательным. По данным Госкомстата, инвестиции в основной капитал в АПК в 1999 г. увеличились с 25 млрд до 54 млрд рублей, причем бюджетные федеральные и региональные вливания составили не более 3,5 млрд рублей, остальное — средства частных инвесторов. Однако иностранные инвестиции в эту сферу по-прежнему незначительны, скажем, за январь-март 2000 г. — около 2 млн долларов, причем треть этих вложений поступила с Кипра (что фактически свидетельствует о репатриации российского капитала), почти столько же вложили Нидерланды, около четверти — Франция, 7% — Китай.

Диспаритет цен

До 1991 г. в условиях государственной поддержки техника продавалась сельхозпредприятиям по ценам ниже цен производителей. Разница компенсировалась из бюджета. После либерализации цен предприятия, пользуясь своим монопольным положением, резко повысили цены на сельхозмашины. Такой возможности селяне были лишены, так как государство продолжало регулировать цены на их продукцию. Перерабатывающие предприятия как локальные монополисты занижали закупочные цены на сельскохозяйственное сырье. В результате возник диспаритет цен.

Цены на сельхозпродукцию в 1996 г. по сравнению с 1991 г. выросли в среднем в 1733 раза, а на промышленную продукцию для сельского хозяйства — в 7761 раз, т.е. промышленная продукция подорожала в 4 раза больше, чем продукция аграрного сектора. В результате существенно ухудшилось финансовое состояние сельского хозяйства и вынужденно упал спрос на средства производства.

Сказался и импорт дешевого продовольствия. За 1993–1995 гг. импорт свежемороженого мяса увеличился в 7 раз, птицы — в 11, детского питания — в 6 раз. В результате отечественные сельхозпредприятия столкнулись не только с диспаритетом цен, но с резким сужением рынка сбыта своей продукции. Ситуация изменилась лишь в результате девальвации рубля после августа 1998 г. Отечественные сельхозпроизводители получили шанс расширить свою долю на рынке, так как пресс дешевого импортного продовольствия ослабел. С осени 1998 г. увеличилось производство продукции на российских птицефабриках, был отмечен рост поставок на внутренний рынок отечественных сыров, кисломолочных продуктов.

Паритет цен для аграрного сектора то улучшается, то вновь ухудшается. Так, в 1997 г. закупочные цены на животноводческую продукцию выросли на 8% относительно 1996 г., на промышленные средства производства — на 8,2%; в апреле 2000 г. по сравнению с декабрем 1999 г. цены на сельхозпродукцию увеличились на 5,4%, на средства производства (в целом по экономике) — на 18,1%. Однако надежды на восстановление ценового паритета 1990 г., когда закупочные цены волюнтаристски были повышены в 1,5-2 раза, иллюзорны. К 1994 г. Россия вышла примерно на мировой уровень соотношения закупочных цен и цен на ресурсы, искусственное изменение паритета, по мнению некоторых специалистов, чревато повторным раскрытием ценовых «ножниц».

Схемы льготного кредитования образца 1997 г. и 2001 г.

Для облегчения крестьянам доступа к кредитным ресурсам в марте 1997 г. правительство перешло на схему льготного кредитования сельхозпроизводителей, отказавшись от товарного кредита, который выдавался субъектам Федерации на поставки горюче-смазочных материалов (ГСМ) и комбикормов. Формально товарный кредит был объявлен возвратным, а фактически имел характер дотаций: на начало 1997 г. селяне не возвратили ссуд на 9,6 млрд рублей, или 80% взятых. Товарный кредит оказался неэффективным, в частности потому, что производители поставляли ГСМ по бартеру, на треть завышая цены.

В соответствии с Указом Президента РФ «О мерах по стабилизации экономического положения и развитию реформ в агропромышленном комплексе» от 16 апреля 1996 г. № 565 при Минсельхозпроде был образован специальный фонд льготного кредитования (ФЛК). Он должен был формироваться за счет бюджетных ассигнований, платы по процентам за кредиты фонда и пеней за просрочку их уплаты, но в основном за счет возврата долгов по товарному кредиту, т.е. делалась попытка наладить внебюджетный механизм кредитования АПК.

Из ФЛК государство выдавало аграриям льготные кредиты (под одну четверть рыночного процента плюс банковская маржа от 0 до 4% от суммы выданного кредита) через уполномоченные банки, которые отбирались по конкурсу. В 1998 г. в качестве агентов были отобраны 12 банков — «СБС-Агро», «Возрождение», «Империал», «Собинбанк», «Российский кредит», «Инкомбанк», «Менатеп», «Онэксимбанк», «Альфа-банк», «Мосбизнесбанк», «Мост-банк», «Московский индустриальный банк». Они не конкурировали между собой, каждая территория обслуживалась только одним из них.

Низкая маржа не была достаточным коммерческим стимулом, поэтому в конкурсе участвовали банки, имевшие дополнительный экономический интерес. Банкиров прельстила перспектива при поддержке государства утвердиться в новом сегменте рынка. Они рассчитывали на значительные объемы операций, большое число клиентов, на особое внимание государства к тем, кто «обеспечивает продовольственную независимость державы», а также стремились завязать более тесные контакты с руководителями перспективных регионов. Опять же банки распределяли не свои, а бюджетные деньги. Все это не заинтересовывало их искать эффективных заемщиков.

Уполномоченные банки, которые не имели филиальной сети, работали через корреспондентские счета, открытые в местных банках, что увеличило стоимость займов для сельхозпроизводителей и способствовало бюрократизация кредитования. Ведь местные банки, как правило, зависели от региональной администрации, которая влияла на распределение кредитов. Из-за резкого взлета курса доллара в 1998 г. сельхозпроизводители не смогли рассчитаться с кредиторами, часть средств не вернули ФЛК обанкротившиеся банки-агенты (семь из них прекратили свое существование), но и необанкротившиеся до сих пор не торопятся возвращать деньги.

По мнению аналитиков, идея финансирования АПК на возвратной основе в таком виде провалилась. В 1997 г. было выдано кредитов на 6,8 млрд рублей, в 1998 г. — 6,1 млрд, в 1999 г. — 4,6, в 2000 г. — 2,3 млрд. Объемы кредитования села снизились из-за невозврата кредитов, причем деньги из фонда выдавались значительнее быстрее, чем возвращались в него. Долги банков и предприятий АПК Фонду льготного кредитования в 1998 г. составили 1,4 млрд рублей, в 1999 г. — 4,7 млрд, в 2000 г. — 6,6 млрд. Банки фактически «проели» ФЛК за три года, какие-то деньги в нем оставались за счет незначительных (порядка 500 млн рублей) вливаний из госбюджета.

Как показала проверка, проведенная Счетной палатой в Минсельхозпроде, акционерных обществах «Россахар» и «Росхлебопродукт», в Федеральном агентстве по регулированию продовольственного рынка, ущерб от предоставления в 1996-1998 гг. сельхозпроизводителям кредитов коммерческих банков под гарантии Минфина на 1 ноября 2000 г. составил 16-19 млрд рублей без учета инфляции и изменения курса рубля после кризиса 1998 г., а с учетом этих факторов — 80-90 млрд. Организации, получив кредиты, не рассчитались своевременно по своим обязательствам. В результате по договорам поручительства Минфин гасил эти кредиты и проценты по ним за счет бюджетных средств, предназначенных для АПК. Кроме того, денежное финансирование заменялось поставкой продукции по завышенным ценам, затраты на закупку которой покрывали сельхозпроизводители.

В 2001 г. льготное кредитование АПК проводится по новой схеме. По ней деньги в ФЛК не выделяются, его задача — вернуть средства, ранее распределенные банками-агентами. Сама же схема выглядит следующим образом. Сельхозпрозводитель подписывает кредитное соглашение с любым коммерческим банком (главное, чтобы он не имел задолженности перед федеральным бюджетом и бюджетами других уровней) и сообщает об этом в областное отделение Минсельхозпрода. Там заносят данные в реестр и отсылают сведения в Москву в министерство, которое обобщает сведения и передает в Минфин. Последний отдаст распоряжение региональным казначействам перечислить средства региональным отделениям Минсельхозпрода. Если банк подтвердит целевое использование кредита, заемщику будут возмещены 2/3 ставки рефинансирования Центробанка (25% годовых), или 16,67%.

В порядке эксперимента подобная схема была опробована в уборочную кампанию 2000 г. на производителях зерна и масличных. А Нижегородская область с начала 2000 г. в рамках регионального бюджета ввела несколько более осторожный механизм: областной департамент сельского хозяйства выдавал кредитный реестр, субсидировались проценты по кредитам, предоставленным только тремя уполномоченными банками, субсидия выплачивалась банкам помесячно.

Субсидирование процентной ставки имеет ряд преимуществ по сравнению с любым распределением (через государственный агробанк, коммерческие банки или товарный кредит) бюджетных средств:

• возникает эффект мультипликатора, когда один бюджетный рубль привлекает в сельское хозяйстве кратное (в зависимости от эластичности спроса на кредитные ресурсы от цены, которую у нас даже невозможно оценить) количество рублей из коммерческих банков. На субсидирование процентной ставки в бюджете 2001 г. заложены 1,4 млрд рублей. Минсельхозпрод рассчитывает, что это позволит привлечь в АПК еще 9-10 млрд рублей кредитов, создаст условия для конкуренции на этом рынке;

• бюджетные средства при такой схеме расходуются в конце бюджетного периода, после уплаты селом своих долгов перед банками, а при прямом распределении бюджетных денег эти расходы возникают в начале года. Отложенные на конец периода расходы обесцениваются и стоят бюджету дешевле;

• к кредитованию сельского хозяйства привлекаются коммерческие банки, которые создают соответствующий аппарат, формируют клиентуру, налаживают связи в секторе. Даже при отмене кредитных субсидий им будет не просто уйти из этого сектора. Таким образом, создается система сельскохозяйственного кредита, о которой много говорится, но фактически мало, что делается;

• основную часть денег заемщик остается должен не абстрактному государству, а конкретному коммерческому банку, поскольку дотируется только часть процентной ставки;

• конечных заемщиков определяют банки, а не чиновники, как в распределительных схемах кредитования АПК.

Но кредитование сельского хозяйства — тонкое и рискованное дело. Банки, никогда не работавшие с аграрным сектором, не сразу научатся определять перспективных производителей, использовать особые залоговые схемы. Не надо забывать и о рисках добросовестного невозврата долгов — неурожаях, связанных с форс-мажорными погодными условиями. На этот случай в других странах предусмотрена система госгарантий для коммерческих банков (государство делит с ними риски). В России такой системы по нашей бедности нет. Поэтому массового притока коммерческих кредитных ресурсов в сельское хозяйство и существенного расширения круга банков, ориентированных на эту сферу, вряд ли стоит ждать.

Видимо, чтобы сдвинуть ситуацию с мертвой точки, правительство открыло доступ к дотируемым процентным ставкам и переработчикам при условии, что они используют кредит на закупку отечественного сырья (в расчете на то, что таким опосредованным образом живые деньги попадут к аграриям). Но здесь не обошлось без перегибов — в число таких переработчиков Минсельхозпрод включил сахарные, пивные заводы и производителей этилового спирта, последние были вычеркнуты лишь волевым усилием Минфина (распределять дотации, понятно, будут чиновники Минсельхозпрода). О том, что спиртовые заводы в господдержке не нуждаются, красноречиво говорят такие цифры. По данным Национальной алкогольной ассоциации, цена 1 л легального спирта превышает 5 долларов при себестоимости менее 3 рублей. И еще — поскольку дотации на кредиты регулируются квотами, предоставляемые каждому региону, несколько крупных пивных заводов могут в кратчайшие сроки выбрать квоту, а действительно нуждающиеся сельхозпроизводители по-прежнему останутся ни с чем.

Сельские облигации

В 1997 г. Минфин предложил субъектам Федерации признать в качестве своих невозвращенные кредиты местных сельхозпроизводителей федеральному бюджету, выданные в 1996 г. Фактически речь шла о желании государства урегулировать извечную проблему долгов сельхозпроизводителей и найти должника (местную администрацию) более надежного, чем предприятия АПК. В соответствии с решениями, принятыми законодательными собраниями субъектов Федерации и на основании специально проведенной экспертизы, более 60 регионов выпустили сельские облигации. Они имели срок обращения три года, доходность 10% годовых и продавались на ММВБ. Возвратность средств по новым долгам гарантировали региональные администрации, рассчитывавшие погашать агрооблигации за счет будущих доходов своих бюджетов.

Покладистость местных властей аналитики объяснили тем, что на ММВБ облигации продавались заинтересованным инвесторам (преимущественно российским и иностранным банкам), а получаемые средства Минфин собирался возвращать регионам в виде трансфертов и прочих субсидий. Иными словами, новых расходов регионы не несли, предприятия АПК снова получали кредиты, а Минфин за счет трехлетнего срока обращения новых бумаг и низкой процентной ставки по ним надеялся реструктурировать свои затраты. Инвесторы, покупавшие низкодоходные рублевые облигации, не только искали возможность более тесного сотрудничества с той или иной региональной администрацией, но и рассчитывали, что, если к моменту погашения облигаций она не сможет отдать долги, ей придется распродавать областную собственность. Поскольку субъекты Федерации в 1997 г. стремились выйти на рынки капиталов самостоятельно, работа с ними напрямую стала популярной среди российских и иностранных банков. Теоретически у местных администраций появлялась возможность устанавливать прямые контакты с инвесторами и размещать долговые обязательства по низкой процентной ставке под гарантии поступления трансфертов из центра.

Однако продажу сельских облигаций нельзя назвать удавшейся: из суммарной эмиссии в 7,5 млрд рублей были проданы бумаги на 4,5 млрд, остались в Минфине — на 3 млрд. Полученные бумаги предполагалось гасить тремя траншами в июне-июле 1998, 1999 и 2000 г. с ежегодным начислением 10% годовых. После кризиса 1998 г. регионы не получили обещанных сельскохозяйственных трансфертов и отказались гасить «чужие долги», считая себя обманутыми.

После того как кризисная неразбериха улеглась, заемщики повели себя по-разному. Одни полностью выполнили свои обязательства, заплатив в срок основную сумму займа и проценты по первому траншу. В 1999 г. они также провели платежи, оформленный в виде агрооблигаций долг в среднем составил около 5-7% местного бюджета, не став непосильным. Другие провели переговоры с кредиторами, выполнив свои обязательства частично или реструктурировав платежи просроченной части долга. Получило распространение внесение этими бумагами налоговых платежей в региональные бюджеты, сроки реструктуризации достигали 1,5-2 лет. Были и такие регионы, которые частично погасили свои облигации и процентные платежи без согласования графиков обслуживания долга.

Некоторые регионы до сих пор отказываются выполнять свои обязательства, избегают переговоров с кредиторами. Последние судятся с региональными властями и выигрывают дела. Но исполнение судебных решений свидетельствует о несовершенстве работы судебных приставов, негласно подчиненных местным администрациям. Исполнительный лист направляется местным судебным приставам, они арестовывают пустые счета региональной администрации, затем их активность падает. Администрация проводит расчеты через другие счета (не в региональном управлении Центробанка, а через коммерческие банки), платит федеральные налоги, а требования кредиторов не исполняют сами судебные органы.

По сложившейся практике кредиторы согласны получить от регионов основную сумму долга, не настаивая на выплате процентов и штрафов за просрочку платежей. Местные суды также признают основную сумму долга, но не штрафы. Если же кредитор не согласен, он оспаривает решение в московском суде и, как правило, выигрывает дело. Однако местные судебные приставы продолжают действовать в интересах региона. У кредиторов остается последняя возможность, которая ни разу не была реализована до конца. Речь идет об описи регионального имущества, его продаже на аукционе и погашении долгов за счет полученных средств. Подобную процедуру кредиторы запускали трижды — в отношении Саратовской, Нижегородской и Ульяновской областей. После этого местные администрации пошли на конструктивный диалог с кредиторами.

Суммарный долг по агрооблигациям приблизился к 6 млрд рублей, а накопившиеся штрафные санкции — 3 млрд. К концу 1999 г. было погашено 60% сельских облигационных займов. Отношение к сельским облигационным долгам, по сути, повторяет отношение местной администрации к долгам региона как таковым. По мнению кредиторов, в большинстве случаев нежелание платить по агрооблигациям — решение скорее политическое, нередко даже регионы с профицитным бюджетом предпочитают задерживать платежи. Иное дело, если бы запятнанная кредитная история, негативный имидж региона не позволили бы в дальнейшем занимать деньги даже на внутреннем рынке.

Государственный аграрный банк — «Россельхозбанк»

Еще одна важная составляющая обновленной в 2000 г. экономической политики правительства в области финансирования сельского хозяйства состоит в воссоздании специализированного на АПК государственного банка — «Россельхозбанка». Центральный банк выдал ему лицензию 13 июля 2000 г., уставный капитал (375 млн рублей) был оплачен из средств Агентства по реструктуризации кредитных организаций (АРКО). Как и бывший «Агропромбанк», он сосредоточит в своих руках все финансовые потоки в сфере АПК, станет распорядителем бюджетной поддержки сельского хозяйства, в нем будут сконцентрированы расчетные счета сельхозпроизводителей. С помощью этого банка Минфин намерен освободиться от сезонного кредитования сельского хозяйства, обслуживания ФЛК и лизингового фонда. Чтобы этот банк оправдал возлагаемые на него надежды по поддержке реального агросектора, его уставный капитал пополнен еще на 2 млрд рублей за счет бюджета. Кроме того, банк должен получить в свое распоряжение филиальную сеть «СБС-Агро», которая досталась последнему в 1996 г. от «Агропромбанка». В то время она уступала только сбербанковской, а в некоторых сельских районах филиалы «Агропромбанка» были единственными финансовыми учреждениями.

Аналитики усомнились в перспективности этой идеи. Приведем их доводы.

Стране не нужен единый государственный банк для кредитования сельского хозяйства, об этом свидетельствует опыт зарубежных стран и отечественно «Агропромбанка». Во-первых, банк, выполняющий универсальные операции, кредитующий лишь один сектор, не имеющий возможности диверсифицировать свою деятельность, неизбежно придет к банкротству, если только не будет искусственно поддерживаться бюджетом, став для него непосильным бременем. Во-вторых, такой банк, полностью зависимый от внешних финансовых источников (средств бюджета, международных финансовых организаций и т.п.), не сможет создать нормального посредничества между сбережениями и инвестициями, что является основой работы любого банка. Его давление на бюджет будет возрастать. В-третьих, узкоспециализированный сельхозбанк окажется изолированным от системы кредита в целом, от формирования рыночной процентной ставки, не сможет привлекать к финансированию сельского хозяйства сбережения в городах. В-четвертых, государственный банк, кредитующий село на льготных условиях, закроет дорогу в этот сектор коммерческим банкам, тем самым законсервирует чрезвычайный характер сельскохозяйственного кредита. С одной стороны, он станет механизмом внерыночного, бюрократического распределения займов со всеми вытекающими от сюда негативными последствиями, с другой — заемщики не будут воспринимать его как полноценный традиционный банк, значит, не удастся искоренить порочную практику невозврата долгов.

Кроме того, концентрация ресурсов в одном госбанке чревата банкротством многих региональных банков, если из них единовременно будут изъяты счета сельхозпроизводителей, ведь они обслуживают до 50% таких счетов.

В руках правления «Россельхозбанка», хотя и государственного, но все же акционерного, предполагается сконцентрировать огромные финансовые ресурсы. В бюджете на 2001 г. расходная статья «Сельское хозяйство и рыболовство» составляет 15,8 млрд рублей, кроме того, имеется предварительная договоренность с ЕБРР о предоставлении на нужды сельского хозяйства кредита в несколько сотен миллионов долларов. Монополизация обслуживания бюджетных потоков сельского хозяйства в уполномоченном банке пречеркивает вымученное решение о переходе на казначейское обслуживание движения бюджетных средств. Иными словами, сельское хозяйство заведомо ставится в менее выгодные условия, чем другие сектора экономики. Создание банка, контролирующего все финансовые потоки в АПК, элиминирует влияние министерства на развитие сектора. Опыт работы с коммерческим банком «СБС-Агро», монополизировавшим обслуживание АПК, оказался для Минсельхозпрода плачевным.

Аналитики обращают внимание и на такую проблему. На обломках филиальной сети «СБС-Агро» возникла система Обществ взаимного кредита (О.В.К.), которые уже активно работают с сельским хозяйством и в будущем претендуют на обслуживание бюджетных потоков для него. Кроме того, в этой сфере продолжает укрепляться «Альфа-банк», известный своими лоббистскими связями. Вряд ли они захотят поступиться завоеванными позициями.

Пока не ясно, какие проекты и на каких условиях будет финансировать «Россельхозбанк». Известно, что средства, которые шли через государственные структуры на финансирование сельхозпроизводителей, использовались крайне неэффективно. Сомнительно, что чиновники «Россельхозбанка» смогут работать лучше, чем их предшественники. Опять же у нас уже есть опыт создания госкомпаний с большими уставными фондами (Российская финансовая корпорация и Госинкор), которые должны были заниматься прямыми инвестициями в реальный сектор, но довольно скоро выродились в консалтинговые фирмы.

Попытки переложить решение вопроса о возврате бюджетных средств ФЛК с Минфина на коммерческие банки также не увенчались успехом. Вряд ли это удастся «Россельхозбанку». Если заемщик не хочет платить, то проблема упирается не в статус банка — коммерческий или государственный, а в правила, по которым он функционирует. Сегодня не искоренены объективные причины невозврата кредитов: многие агропромышленные предприятия не перестали быть убыточными, хотя в сельском хозяйстве наблюдается довольно быстрый рост. Контроль за целевым использованием выделенных АПК кредитов минимальный. Не созданы условия, при которых, если не возвращен один кредит, то другого такой заемщик больше никогда не получит.

Крестьянские страховые компании

Для полноценной финансовой поддержки села схем льготного кредитования, предназначенных для финансирования сезонного цикла сельхозработ, недостаточно. Если урожай по независящим от крестьянина причинам окажется ниже определенной критической черты, банки не только не станут покрывать ущерб, но и в кредите откажут. Упрекать их в этом нельзя. В этой сфере велика роль страховых компаний, которые пока не получили должного развития в нашей стране.

На Западе практикуется система льготного страхования урожая, когда каждый рубль страховой премии, уплачиваемой фермером, дополняется рублем из казны. В России законом «О государственном регулировании агропромышленного производства» от … дата?? предусмотрено создание системы страхования посевов, но необходимые для полноценной работы закона подзаконные акты так и не приняты в течение более двух лет. В результате на сельское страхование было выделено в 1997 г. 20 млн рублей, в 1998 г. — 46,6 млн, в 1999 г. — 58,2 млн, а сами аграрии собрали средств раз в десять больше, но и этого недостаточно. По оценкам специалистов, для полноценного покрытия рисков в сельскохозяйственном производстве общая величина ежегодной страховой премии должна исчисляться миллиардами рублей.

Тем временем на село идут немалые бюджетные средства в форме прямых компенсаций государства потерь урожая и ущерба от стихийных бедствий: только в 1999 г. было выделено около 4,7 млрд рублей экстренной государственной помощи (сравним с 58,2 млн рублей на запланированное страхование). Выходит, экстренно выделять деньги чиновникам предпочтительнее: меньше не только работы, но и ответственности с отчетностью, а средства имеют обыкновение по дороге улетучиваться…

В России с 90-х годов на селе создано лишь 40 крестьянских страховых компаний, акционерами которых стали потребители их услуг — коллективные и фермерские хозяйства. Страховые компании постепенно обучаются увязывать интересы центра и регионов, сельхозпроизводителей и переработчиков. Наиболее активные из них, такие как «Волгоград-Поддержка», «Иркутск-Поддержка», «Аско-Ставрополь», «Агрострах-Калмыкия», страхуют в своих регионах более 80% всех сельхозработ. Они нуждаются в политической поддержке, законодательном подкреплении и создании экономических условий, которые облегчили бы их деятельность. Но полноценного страхования на селе не дождаться до тех пор, пока не будет решена проблема острого дефицита оборотных средств у крестьян.

Снабжение села техникой

Парк основных видов сельскохозяйственных машин за последние десять лет сократился наполовину. Износ техники достиг 75%. В 1997 г. хозяйства были обеспечены тракторами на 56% по отношению к нормативам, зерноуборочными комбайнами — на 60%, дождевальными машинами — на 51%. В 1998 г. нагрузка на основную сельхозтехнику более чем вдвое превысила нормативную. Старые машины постепенно списывались, новые практически не поступали. Сокращение парка техники за последние годы превысило 30%. При этом далеко не все машины, которые остались в коллективных и фермерских хозяйствах, способны выходить в поле. Например, в 2000 г. во время посевных и уборочных работ из-за различных неисправностей простаивали около 200 тыс. тракторов (22% общего количества), более 60 тыс. зерноуборочных комбайнов (28%), 80 тыс. сеялок (24%). Многие хозяйства из-за нехватки сельхозмашин сокращают посевные площади. Редко кто из колхозов, АО и фермеров в состоянии самостоятельно обновлять парк машин. Не хватает средств на их покупку.

Среди основных причин низкого платежеспособного спроса крестьян — рост цен на энергоносители. Одна тонна солярки стала стоить столько же, сколько 3 т зерна, раньше пропорция была обратная, для селян такая коммерция разорительна. Только за 2000 г. цены на горюче-смазочные материалы подскочили на 30-40%. Не так давно доля затрат на энергоресурсы в себестоимости машиностроительной продукции не превышала 6-7%, теперь — 45-47%. При этом сельхозпродукция в сопоставимых ценах подорожала в 2-3 раза, а цены на продукцию машиностроения выросли в 10-15 раз. Рост энерготарифов загоняет АПК, а вместе с ним и сельхозмашиностроение, в тупик, они становятся все менее конкурентоспособными. Производители хотели бы, чтобы государство регулировало цены на энергоносители, ввело две цены — для внешнего и внутреннего рынка, установило квоты.

Кроме того, процентные ставки по кредитам непосильные для многих сельхозпроизводителей или банкиры отказываются предоставить кредит, потому что не видят у крестьян имущества, которое сгодилось бы в качества залога. Выход видится в развитии финансового лизинга и машинно-технологических станций (МТС).

Финансовый лизинг в АПК

Лизинговые отношения помогают выйти из тупика в случае, когда промышленность не готова предоставить сельчанам технику по приемлемым ценам, а без техники невозможно произвести продовольствие. При посредничестве лизинговой компании могут стать доступными самые дорогие машины и даже их комплексы. В идеале лизинг позволяет эффективнее распределять бюджетные ассигнования, доводить их до тех, кто работает рентабельно и в состоянии вернуть деньги по лизинговым счетам, а также помогает внедрять в сельское хозяйство новые технологии. К тому же если прибыль от освоения инноваций возвращать исследователям в составе лизинговой платы, то вознаграждение будет попадать конкретным разработчикам. Это возможности финансового агролизинга. А что происходит на практике?

Долгое время в этой сфере преобладал административно-распределительный механизм, существовавший и до аграрной реформы. По действовавшей с 1994 г. по 1997 г. схеме все бюджетные средства, отпускаемые на снабжение села техникой, поступали через Минсельхозпрод на счета АО «Росагроснаб». Эта компания была монополистом в материально-техническом снабжении аграрного сектора. Закупленные на заводах комбайны, тракторы и другую технику она передавала крестьянам в рассрочку с оплатой в течение пяти лет (для фермеров и МТС были предусмотрены льготы). На каком-то этапе подключались районные администрации и начинался дележ: этому дать, а этот и так проживет. Порой лизинг использовался в качестве соломинки для утопающих. Полученные от аграриев деньги возвращались в Минсельхозпрод, а оттуда вновь в «Росагроснаб».

Зеленый свет монополизму в агролизинге был дан 16 июня 1994 г. постановлением правительства «Об организации обеспечения агропромышленного комплекса машиностроительной продукцией на основе долгосрочной аренды (лизинга)» № 686. В соответствии с ним за счет федерального и местного бюджетов был сформирован фонд сельскохозяйственной техники, которая передавалась пользователям на лизинговой основе. О том, что рано или поздно ее надо будет вернуть, постановление умалчивало.

Постановление гасило предпринимательскую инициативу уже тем, что оплата услуг лизинговых компаний не могла превышать 3% остаточной стоимости оборудования. Не были предусмотрены дополнительные услуги по ремонту и уходу за техникой. Не уточнялось, можно ли включать в лизинговую плату амортизационные отчисления. В то же время порядок и сроки внесения платежей были жестко регламентированы. По сути, постановление ввело не лизинг, а продажу техники в кредит. Причем поставщика, оборудование, условия и формы сделок выбирал «Росагроснаб», без учета заявок заказчиков.

Для развития конкуренции в сфере финансового лизинга на селе 29 октября 1997 г. было принято постановление правительства «О совершенствовании лизинговой деятельности в агропромышленном комплексе РФ» № 1367. Оно ввело порядок, в соответствии с которым, во-первых, лизинговые компании должны использовать не только бюджетные средства, но также собственные деньги и кредиты банков. Во-вторых, бюджетные средства из лизингового фонда предоставляются лизинговым компаниям по конкурсу и на возвратной основе. Определять операторов через конкурсы для работы со средствами лизинговых фондов и заботиться о возврате ресурсов должны местные власти. По условиям тендеров с 1998 г. лизинговые компании были обязаны вкладывать на один рубль бюджетных денег два рубля собственных средств или кредитов, а также иметь лицензию и опыт поставки сельскому хозяйству техники.

Федеральный и региональные лизинговые фонды формируются на основе бюджетных средств и платежей крестьян за технику, которую они получили в аренду. Регионы могут наращивать фонды за счет кредитов банков и средств местных бюджетов. Полученные лизинговой компанией платежи, связанные с привлечением бюджетных средств, возвращаются в федеральный лизинговый фонд и вновь пускаются в оборот. Перечень имущества, являющегося предметом лизинга, ставки арендной платы, источники кредитования определяются правительством и органами исполнительной власти субъектов Федерации.

С 1994 г. по 2000 г. на лизинг сельхозтехники из бюджета было выделено около 11 млрд рублей, при этом предприятия АПК вернули 3 млрд рублей, которые снова были пущены в оборот. Таким образом, к концу 2000 г. «Росагроснаб» поставил техники на 14 млрд рублей. Но этого катастрофически не хватает. В бюджете 2001 г. на лизинг сельхозтехники заложено около 3 млрд рублей, лизинговый фонд увеличится до 13,5-14 млрд рублей, а заявок от сельхозпредприятий поступило на год на 23 млрд рублей. Реальные же их потребности в новой технике и, соответственно, возможные обороты сельхозмашиностроения составляют, по разным оценкам, 50-60 млрд рублей в год.

Аграрии предлагают для пополнения лизингового фонда ввести специальный сбор с предприятий и организаций. Не дожидаясь увеличения тем или иным способом лизингового фонда, некоторые производители сельхозтехники (например, Владимирский тракторный завод и «Ростсельмаш») пытались внедрить собственные лизинговые схемы. Однако отказались от такой затеи, поскольку для этого необходимо не только производить технику, но и контролировать разветвленную сеть региональных представительств и главное — иметь большие оборотные средства. В то же время в АПК по сей день преобладают бартерные схемы расчетов. За поставленную технику крестьяне расплачиваются с «Росагроснабом» кто чем может (молоком, маслом, яйцами, хлебом, крупами, мясом). Нередко этими же товарами он, в свою очередь, рассчитывается с производителями сельхозмашин.

Машинно-технологические станции

Бедность аграрного сектора побудила Минсельхозпрод вспомнить о существовавших в 50-х годах машинно-тракторных станциях и создать их разновидность — машинно-технологические станции. МТС уже работали кое-где в регионах, когда в начале 1997 г. постановление правительства «О мерах по развитию сети машинно-технологических станций для обслуживания сельскохозяйственных товаропроизводителей» легализовало их официально.

В МТС (хотя бы по одной на район) можно сконцентрировать новые сельхозмашины, купив их по лизингу. По замыслу Минсельхозпрода, станции также должны внедрять передовые технологии, стать гибкими формами кооперации землевладельцев (в частности, товариществ по совместной обработке земли с частными сельхозпроизводителями). Действительно, по-прежнему актуальна проблема объединения средств фермеров для аренды сельхозмашин. Нормативная площадь обрабатываемых земель для трактора — не менее 100 га, комбайна — 150 га. На фермерских 42-56 га они не окупаются. Значит, нужно объединяться. Но как? К примеру, в Германии практикуется ринговая система (ринг — круг), при которой фермеры, имеющие в среднем по 15 га, выполняют операции по технологической цепочке, передавая технику от соседа к соседу. Наш же фермер никому комбайн не отдаст, даже если у него на сегодня намечены другие операции. Дорогостоящая машина будет ждать своего часа на приколе. Еще один довод в пользу МТС.

Они стали возрождаться на базе предприятий сельхозхимии, сервиса, снабжения, мелиорации, ремонтно-технических служб, регистрируются в форме потребительских кооперативов или унитарных муниципальных предприятий. Их учредителями выступают несколько хозяйств района и дочерние фирмы «Росагроснаба».

Весной 2001 г. работали почти 800 МТС. Лидировали в этой сфере Алтайский край, Орловская, Воронежская, Брянская, Оренбургская области, по нескольку станций было в Новосибирской, Курской, Иркутской, Свердловской, Тульской областях. В некоторых регионах без участия МТС не удалось бы ни посеять, ни собрать урожай, на их долю приходилось 50–80% полевых работ.

Правда, перспективы МТС не совсем ясны. С одной стороны, когда ситуация в аграрном секторе стабилизируется, крепкие хозяйства, по мнению Минсельхозпрода, вновь станут сами приобретать технику и постараются отказаться от услуг МТС. Станции смогут выжить, если расширят ассортимент предоставляемых услуг, будут использовать передовые технологии и перерабатывать сельхозпродукцию. С другой стороны, высказываются опасения, что в некоторых районах МТС способны стать монополистами на своих территориях и диктовать крестьянам условия и цены. В таком случае финансовое состояние сельхозпроизводителей не улучшится.

Сами МТС сталкиваются с немалыми трудностями при комплектовании техникой из-за нехватки средств и пока невысокого качества российских сельхозмашин. Для плановой замены сельхозтехники, по оценкам специалистов, ежегодно требуется 30–40 млрд рублей, ресурсы же федерального и регионального лизинговых фондов, а также лизинговых компаний-операторов, работающих со средствами фондов, в несколько раз меньше.

Проблемы возникают также потому, что крестьяне с механизаторами расплачиваются один раз в год — выращенной продукцией. В весенне-осенний период станции вынуждены выступать в роли кредиторов, которую они не могут и не должны исполнять. Положение усугубляется тем, что МТС не приравнены к сельхозпроизводителям, поэтому не имеют налоговых льгот. Но им самим надо платить немалые деньги в лизинговый фонд, в бюджет. В итоге станция превращается в хронического должника. Например, Александровская МТС (Ставропольский край) за год работы задолжала 1,7 млрд рублей по лизингу, 600 млн — по налогам. Куда девать полученные от крестьян в виде платы зерно и мясо, станции не знают. Становиться еще и торговцами многим из них не под силу.

Хотя нынешние объемы выпуска сельхозмашин далеки от требуемых, конкуренции среди отечественных их производителей не возникает, потому что они еще с советских времен специализированы на производстве определенной техники. Конкуренция исходит скорее со стороны западных компаний (John Deer, Case, Klaas и другие), которые стремятся завоевать потенциально емкий российский рынок.

По надежности, комфортабельности и производительности импортная техника превосходит российские аналоги, правда, стоит она в несколько раз дороже: к примеру, российский зерноуборочный комбайн — 1,5-2 млн рублей, импортный — 6-7 млн рублей. Но даже при таком соотношении цен импортная техника успешно продается. Сказываются агрессивные рекламные и маркетинговые кампании и выгодные схемы ее покупки: дешевые кредиты под 5-7% годовых, собственные лизинговые схемы с отсрочкой первого платежа на 1-2 года, рассрочка на 7 и более лет. Многих это привлекает, хотя потом выясняется, что для нормальной работы зарубежному трактору и комбайну необходимы качественное импортное масло, запчасти, фирменный сервис, которые требуют серьезных материальных затрат. Если же должного ухода нет, что чаще всего и происходит, через 3-4 года импортная техника по эксплуатационным показателям вплотную приближается к отечественной, экономический эффект сводится на нет.

Эйфория по поводу западной техники проходит. В последнее время те потребители, которые не в состоянии обеспечить должную ее эксплуатацию, выбирают менее надежную, но и менее дорогую отечественную. Оживают не только крупные производители техники (им удается привлечь сторонних инвесторов), но мелкие заводы. В восьми межрегиональных ассоциациях экономического взаимодействия («Центральная Россия», «Северо-Запад», «Черноземье», «Большая Волга», «Уральский регион», «Сибирское соглашение», «Дальний Восток и Забайкалье», «Северный Кавказ») совместно со специалистами отраслевых институтов разработаны концепции развития производства сельхозмашин, наиболее востребованных в конкретных регионах. Мелкосерийные производства уже размещены на пустовавших мощностях более чем 400 различных предприятий, на них выпускают навесное и прицепное оборудование. Интерес к таким проектам и вообще к производству сельхозтехники в нашей стране проявляют не только отечественные, но и западные инвесторы. Эксперты считают, что российский рынок сельхозмашиностроения имеет неплохие перспективы.

К 1998 г. сельхозмашиностроение оказалось на грани краха. Производство тракторов по сравнению с 1990 г. сократилось в 10 раз, льноуборочных комбайнов — в 31 раз, культиваторов — в 40 раз, зерноуборочных комбайнов — в 65 раз, плугов — в 171 раз. Машин для внесения минеральных удобрений в 1998 г. было выпущено лишь 6 штук против 8,6 тыс. в 1990 г., а выпуск комбайнов для уборки картофеля вообще был прекращен.

С 1999 г. спрос на сельхозтехнику начал расти, в сельхозмашиностроении наметилась стабилизация, а в 2000 г. производство увеличилось. Так, тракторов было выпущено на 28% больше, чем в 1999 г., кормоуборочных комбайнов — на 53%, зерноуборочных комбайнов — на 100%. Правда, абсолютные цифры не столь впечатляющие: в 2000 г. было собрано 5,2 тыс. зерноуборочных комбайнов (в советские времена один «Ростсельмаш» производил более 80 тыс. комбайнов), или менее 25% потребностей села; Волгоградский тракторный завод выпустил 5,2 тыс. тракторов (в советские годы — 86 тыс. в год).

Трудности со сбытом сельхозпродукции и продовольствия

Проблемы реализации селянами своей продукции по-прежнему остры. Одна из причин в том, что сократились государственные закупки, в этой сфере царят неразбериха и коррупция, а рыночная инфраструктура все еще не развита.

С 1994 г. до середины 1997 г. основным агентом по государственным закупкам сельхозпродукции и продовольствия была Федеральная продовольственная корпорация (ФПК), созданная Минсельхозпродом. Она получала бюджетные ссуды, товарные кредиты и кредиты банков под гарантии Минфина. Корпорация не могла конкурировать с коммерческими структурами, которые закупали продукцию в ранние сроки и по низким ценам, а затем перепродавали ее, в том числе федеральному фонду, по более высоким. В результате средства из бюджета перекочевывали на счета коммерческих структур, повышались розничные цены на продовольствие. ФПК, не имея своих складов, передоверяла поставки посредникам («уполномоченным компаниям»), не забывая о своих комиссионных. Работа ФПК опорочила саму идею создания торгово-закупочных корпораций.

В середине 1997 г. она была ликвидирована, но возродилась как Федеральное агентство по регулированию продовольственного рынка с почти теми же функциями, проблемами и неспособностью рационально стимулировать агросферу с помощью заказов со стороны государственных потребителей. Унаследовало оно и огромную задолженность своей предшественницы перед государством.

В других странах государство в лице таких корпораций гарантирует производителям приобретение определенного объема их продукции по фиксированным ценам. Это позволяет оценить эффективность изготовления продукта при указанной цене. Если условия реализации продукции грозят снижением доходности до опасной черты, для поддержки товаропроизводителей проводятся закупочные интервенции или используются гарантированные цены, которые должны обеспечить возмещение нормальных производственных издержек и прибыль, необходимую для расширенного производства. А товарные интервенции позволяют защитить потребителей (покупателей), увеличивая предложение продукции из государственных фондов и тем самым способствуя снижению рыночных цен.

Российские же крестьяне вынуждены сбывать свою продукцию перекупщикам, которые расторопнее государственных структур и пользуются безвыходностью сельских производителей, особенно в районах, отдаленных от городских рынков, где остро стоит проблема реализации излишков продукции личных подсобных хозяйств. Последние пытаются объединяться в торогово-закупочные и перерабатывающие кооперативы.

Но их лишь несколько тысяч на всю Россию. Им мешают давящее налогообложение, недостаток оборотных средств, недоступность кредитов. Лучше они развиваются там, где встречают поддержку администрации региона, получают от нее беспроцентные ссуды, освобождаются от уплаты в региональный бюджет некоторых налогов при выполнении определенных условий, скажем, свыше половины производственных услуг оказывают личным подсобным хозяйствам.

Позиция Минсельхозпрода — производители молока, мяса, пшеницы, сахарной свеклы должны действовать не поодиночке, а сообща, создавая районные кооперативы, региональные или федеральные союзы, в рамках которых они смогут работать с меньшими издержками и больше зарабатывать. Тем, кто уже успешно работает, государство намерено помогать в первую очередь.

По мнению аналитиков, таких благих призывов недостаточно. Нужно наконец-то решить земельный вопрос, способствовать концентрации земельной собственности, тогда будет кому реально кооперироваться. Пока же некому еще и потому, что у крестьянина есть свидетельство о праве собственности на земельную долю, но в натуре землей он не обладает. Если же власти будут отстаивать подход коммуно-уравнения всех перед лицом государства, запрещать концентрацию земельной собственности, препятствовать обороту земли, не подпускать к ней иностранных инвесторов, накопление собственности по-прежнему будет идти подспудно и криминально. Впрочем, такая позиция многим выгодна.

Существенно осложняет сбыт сельхозпродукции административный диктат в регионах. Запреты на ее вывоз стимулированы переоформлением задолженности субъектов Федерации по товарному кредиту 1996 г. в ценные бумаги. Для погашения этой задолженности до заполнения региональных фондов администрации запрещали вывозить зерно за границы регионов тем, кто не рассчитался по своим долгам. В результате хозяйства, имевшие перспективу более выгодного сбыта (иногда экспорта), вынуждены были поставлять ее в региональные фонды по более низкой цене. Производители зерна несли и продолжают нести огромные потери от запретов на вывоз, теряют потенциальную возможность самостоятельно расплатиться с долгами.

Есть регионы, в которых администрация незаконно, в приказном порядке, назначает цены, ниже которых хозяйства продавать не вправе. Крестьяне согласились бы и на более низкие цены, поскольку остро нуждаются в деньгах, но вынуждены сдавать зерно на элеваторы, которые берут высокую плату за его хранение. Но продать по высоким ценам чаще всего не удается. Придержанное зерно уходит за бесценок или его используют внутри хозяйства.

Противоречащие Конституции незаконные ограничения товарных потоков разрушают единый российский рынок. В 2000 г. президентскими решениями были отменены законодательные акты Воронежской области по незаконному запрету на вывоз агропродовольственной продукции и Владимирской области по лицензированию производства такой продукции. Наконец-то создан прецедент отмены порочной практики, надо идти дальше.

В реализации сельхозпродукции (особенно зерна) активную роль продолжает играть бартер. Анализ бухгалтерской отчетности сельскохозяйственных предприятий показал, что доля бартера в общем объеме реализации за 1995-1998 гг. выросла с 30 до 55%, в 1999 г. рост продолжился. В апреле 2000 г. у половины хозяйств счета в банках были арестованы. Предприятия, лишенные нормального денежного оборота, продолжали выталкиваться в теневую экономику, натурой рассчитывались с партнерами и работниками. В бартерных сделках (как и при товарных кредитах, взаимозачетах) соотношение цен устанавливаются, как правило, не в пользу сельского хозяйства, это приводит к изъятию ресурсов из данной сферы.

В зерносеющих регионах распространена практика натуральных платежей в налоговые органы и покупка долгов сельскохозяйственных предприятий за поставки продукции. Поскольку основная часть сельхозпродукции реализуется по прямым договорам и товарообменным операциям, рынок остается непрозрачным, не складывается механизм ценового выравнивания, а официальная статистика слабо отражает реальные цены на сельхозпродукцию.

За деньги зерна всегда продавалось мало. Схемы торговли зерном были изощренными и запутанными. В период высокой инфляции хозяйства выживали на товарном кредите. Хотя правительство отказалось от товарного кредита, его предоставляют местные администрации, заготовители, переработчики, поставщики горюче-смазочных материалов и минеральных удобрений. Почти все они требуют возврата выданных кредитов в натуре. В результате пропорции обмена (например, зерна на ГСМ) включают в себя средние ставки банковского процента. Поставщики закладывают в цены и другие свои риски.

В России ежегодно укрывается от учета, по разным оценкам, от 15 до 20% урожая зерна. Чтобы вывести его из теневого оборота и навести порядок в этой сфере, Минсельхозпрод предложил усилить государственное регулирование, для этого:

• создать госструктуру (очередную) внутри министерства, которая станет заниматься проблемами производства зерна и функционирования зернового рынка;

• улучшить учет зерна;

• лицензировать деятельность по производству и обороту зерна, а также выпуску продуктов его переработки;

• сделать обязательной регистрацию всех торгово-закупочных операций с зерном,

• усилить участие государства в создании зерновых бирж и контроле за их деятельностью,

• объединять зернопроизводителей в зерновые компании — некоммерческие организации, которые не будут принадлежать сельхозпроизводителям через кооперативную форму собственности, но, якобы, будут контролироваться ими через ассоциации производителей зерна.

По мнению экспертов, такое регулирование, судя по опыту последних лет, только усугубит проблемы АПК, создаст питательную среду для коррупции. А последняя сложная конструкция означает появление еще одного посредника, который может стать монополистом, и дополнительной кормушки для недобросовестных чиновников. Зерновая компания не будет «заниматься сбытом продукции на выгодных для хозяйств условиях», как надеются авторы идеи. Как любой посредник на рынке, для которого стоимость закупаемого зерна есть главная составляющая затрат, она будет стремиться эти затраты снизить для повышения прибыли. Производители ничего не выиграют, просто одни посредники сменятся на других.

Иное дело — кооперативная сбытовая организация, принадлежащая сельхозпроизводителям и действующая в их интересах. Естественно, она тоже не сможет предложить производителям нереально высокие цены (поскольку не должна быть убыточной), но не будет и занижать закупочные цены. Скорее всего это будут лучшие рыночные цены из диапазона возможных.

Никто не спорит о том, что нужны структуры, позволяющие сельхозпроизводителям выходить на рынок напрямую, единым фронтом, а не разрозненными предприятиями с небольшими объемами операций, которыми легко манипулировать. Вопрос в том, какими они должны быть.

Несколько лет назад созданы отраслевые и межотраслевые союзы — Зерновой, Мясной, Масложировой, Молочный. Это позволяет их участникам согласовывать действия, меньше зависеть от политической конъюнктуры, справляться с насыщением рынка продовольствием, не выпрашивая бюджетных ассигнований. Зерновой союз возрождает биржевую торговлю зерном, собирает и распространяет среди участников рынка конъюнктурную и аналитическую информацию. Она чрезвычайно важна, так как позволяет планировать и прогнозировать необходимые объемы производства сырья и готовой продукции, проводить гибкую таможенную политику. Мясной союз в свое время добился снижения НДС на мясные продукты, анализирует деятельность мясных импортеров, от демпинга которых бюджет и российские предприятия теряют значительные средства. Союзы организовали лоббистские структуры и эффективно отстаивают собственные интересы при формировании государственной политики. Они создают аналитические подразделения, финансируют виды деятельности, жизненно им необходимые, но на которые у государства нет средств. Например, Молочный союз финансирует разработку отраслевых стандартов.

В условиях все более сужающихся финансовых возможностей государства Минсельхозпрод намерен активно вовлекать союзы и ассоциации производителей в регулирование АПК, передать им часть государственных функций, правительственных полномочий. Это позволит государству контролировать установление баланса сил между различными группами интересов, привлекать финансовый потенциал союзов для разработки стандартов, типовых контрактов, правил торговли или контроля качества продукции, антимонопольного регулирования, распространения рыночной информации, проведения или финансирования прикладных исследований. Кроме того, активизация таких союзов усилит позиции гражданского общества, так как это одна из форм самоорганизации.

Для развития рыночных отношений важны товарные биржи. В России биржевая торговля идет, но недостаточно активно. Это не устраивает Минсельхозпрод, он заявил о намерении практически все зерно урожая 2000 г. реализовать через биржи.

Для оживления биржевой торговли Зерновой союз предлагает финансовым инструментом, выступающим в качестве залога при кредитовании, сделать складскую расписку.

Складское свидетельство (расписка) подтверждает, что определенное количество такого-то товара склад принял на хранение, и позволяет получить товар обратно или передать право собственности на него другому лицу (сделав на свидетельстве передаточную надпись — индоссамент) без перемещения товара. Свидетельство может быть простым или двойным — складское и залоговое (варрант), которые можно отделить друг от друга. Держатель складского свидетельства с неотделенным варрантом вправе получить товар со склада. Отделенный варрант означает, что этот товар обременен залогом — под него выдан кредит и в доказательство кредитору вручен варрант. Держатель складского свидетельства освободит складированное имущество от залога, если внесет сумму, обеспечиваемую залогом. Если требования держателя варранта, обеспеченные залогом, не удовлетворены в срок, он вправе продать заложенный товар, из вырученных денег получить сумму кредита и причитающиеся по нему проценты.

Предстоит принять закон о переуступаемых складских расписках на зерно. Действовать он будет следующим образом. Элеватор получает государственную лицензию на право сертифицированного хранения товара и выдачи складских свидетельств лицам, которые сдали ему зерно. Со свидетельством зернопроизводитель может прийти в банк и получить кредит на производство товара под гарантию своей продукции, хранящейся в соответствии с распиской на элеваторе. Складское свидетельство является для банков гарантией того, что на элеваторе хранится данное количество зерна определенного качества и стоимости, принадлежащее заемщику. Сегодня нет гарантии того, что заявленный в документации товар, его цена, качественные характеристики соответствуют действительности. Чтобы в этом убедиться, покупатель должен приехать на элеватор и все проверить. Депутаты медлят с принятием этого закона потому, что в нем четко не определено, кто (сам банк или элеватор) и как будет реализовывать зерно в случае невозврата кредита.

Сегодня зерновики вынуждены продавать зерно сразу, как только его произвели, и любым путем (по бартеру, мизерным ценам и т.п.), провоцируя осенью переизбыток зерна на рынке, а летом его дефицит. В противном случае у производителей просто не будет денег на следующую посевную. С появлением складских расписок у них отпадает необходимость спешно реализовать свою продукцию.

Значительным элементом рыночной инфраструктуры в развитых странах являются оптовые продовольственные рынки (ОПР) при мегаполисах. Наиболее яркий пример — французский «Ранжис», раскинувшийся на площади 230 га в 30 км от Парижа и ставший достопримечательностью города. Оптовый продовольственный рынок — юридическое лицо, которое организует и регулирует оптовую торговлю сельскохозяйственной продукцией, сырьем и продовольствием в определенном месте по установленным правилам. ОПР могут учреждаться как акционерные общества или унитарные предприятия.

ОПР — не просто торговля, а система организаций. Это комфортабельное помещение, предназначенное для хранения товаров и заключения сделок, филиалы банков (для ускорения платежей) и страховых компаний, система информационного обеспечения, службы безопасности (финансовой и физической), автостоянка для всех видов транспорта. Оптовые продовольственные рынки позволяют снизить число посредников с трех-четырех до одного, а торговую наценку — со 100 до 30%, легализовать капиталы, которые обращаются на диком рынке продовольствия, обложить их налогами, контролировать качество скоропортящейся продукции.

Оптовый рынок, как правило, ориентирован на продовольственное обеспечение 1 млн жителей и требует примерно 50 га площади. К торгам допускаются только зарегистрированные оптовые продавцы и оптовые покупатели, а розничным в лучшем случае отводятся определенные часы.

Таких классических оптовых рынков в России мало, больше тех, где продолжают преобладать «дикость», уход от налогов, нелегальные капиталы, неучтенная продукция и т.п. Правительство заявило о том, что обеспечит 50-процентное участие государства во всех оптовых продовольственных рынках для их лучшего регулирования.

Большие надежды связываются с крупными вертикально-интегрированными структурами, охватывающими всю цепочку — от сырьевой базы до продажи готового продукта. С 2001 г. правительство сделало ставку на такие крупнейшие корпорации (а не на развитие фермерства). Они должны составить костяк отраслевых союзов и контролировать до 50% продовольственного рынка.

Агропромышленники долгое время пренебрегали сырьевой составляющей этой цепочки, предпочитали покупать сырье. В сложившихся с начала 90-х годов отношениях «продавец (бывший председатель колхоза) — покупатель (городской предприниматель)» потенциальные партнеры зачастую ведут себя как противники, уровень транзакционных издержек при сделках между ними непомерно высок, что побуждало переработчиков ориентироваться на импорт, хотя их не устраивает, что цены на зарубежное сырье сильно растут.

В будущий урожай вкладывают деньги не столько представители пищевой промышленности, сколько нефтяные компании, для которых село — крупный, хотя и ненадежный (в смысле платежеспособности) потребитель ГСМ. Контроль за возвратом выданных средств требует глубокого внедрения в агросектор, для этого нефтяные компании «ЛУКойл», «ЮКОС», «Славнефть» создали специальные структуры. Газовики практикуют иные схемы, скажем, получив по бартеру удобрения, кредитуют ими сельхозпроизводителей. Крупные трейдерские компании предоставляют крестьянам в период посевной удобрения, ГСМ и технику, потому что заинтересованы в гарантированных поставках зерна.

В отношениях между городом и деревней на лицо традиционный антагонизм покупателя и продавца: городской коммерсант хочет купить подешевле, а сельский — продать подороже, и далеко не всегда переигрывает первый. Грабительский для крестьян коэффициент обмена солярки на зерно не в последнюю очередь стал результатом просчета предпринимателями рисков невозврата денег. К примеру, нефтяная компания «ЛУКойл» возвращает в лучшем случае половину выданных средств. Некоторые фирмы держат солидные службы безопасности в хозяйствах, чтобы обеспечить возврат средств и пресекать повальное воровство. Многие механизаторы в порядке вещей считают первую машину убранного зерна привезти с поля себе домой. Случается, что недобросовестные руководители хозяйств отгружают зерно под дулом пистолета, в окружении группы возврата кредитных ресурсов.

Постепенно приходит понимание того, что к взаимной выгоде на селе нужно строить бизнес на совершенно иной основе, в более тесной интеграции, отношения «покупатель – продавец» целесообразно заменить на отношения «менеджер – работник» и всерьез заняться развитием сырьевой базы. Все больше компаний стали включать агрохозяйства в свои бизнес-схемы, создают холдинги, занимаются управлением сельхозпроизводством. У некоторых из них есть свои элеваторы, МТС, перерабатывающие предприятия, нефтебаза, торговая сеть. Агрохозяйства стремятся интегрироваться в такие холдинги, когда видят, что с ними жизнь меняется в лучшую сторону.

Компания «Вимм-Билль-Данн» Компания не приобретает хозяйства, а работает с ними по договорам. Она инвестирует немалые средства в поставщиков сырья, в 65 хозяйствах она установила современное шведское доильное оборудование, обновляет стада высокопродуктивными породами, на очереди — новая кормоуборочная техника. Оборудование и техника поставляются на выгодных условиях: рассрочка на 15 лет, хозяйство в среднем один-два дня в месяц отдает молоко бесплатно, остальное время получает деньги. Цены на молоко варьируются в зависимости от качества, которое повышается благодаря новому оборудованию. Растут надои с одной коровы и общие объемы молочной продукции, компания имеет гарантированные поставки сырья.

Компания «ОГО» практикует две схемы работы с хозяйствами в регионах. Первая — арендует землю и создает в регионе дочернюю фирму с квалифицированными менеджерами (в том числе западными). Именно она управлением, технолог диктует селянам, когда пахать, сеять, какие удобрения и средства защиты вносить, строго следит за соблюдением технологии. Местные кадры становятся наемными работниками и обучаются в процессе совместной работы. Вторая — предлагает хозяйствам по договору услуги вспахать, посеять и убрать урожай. Все это сделает на своей технике созданная компанией «ОГО» МТС под процент от урожая. К примеру, уборка «стоит» 4% валового сбора, с предоставлением других услуг и ресурсов процент увеличивается. При этом компания имеет возможность контролируя и процесс взращивания урожая, и результат. Конечно, хозяйство вправе обратиться к другому коммерсанту и использовать прежнюю практику — солярка в обмен на зерно.

В первый год работы своей МТС компания «ОГО» была вынуждена из-за недозагрузки перебрасывать технику в соседние районы, а с 2000 г. ее не стало хватать даже для «родной» Саратовской области. Просто хозяйства убедились, что в новых условиях работы валовой сбор повышается настолько, что и после уплаты процентов они получают больше, чем раньше, заработки приличные, механизаторы стали работать на «Фергюссонах» с кондиционерами. «ОГО» за полтора года купила 170 единиц современной импортной техники, качественные техпакеты (семена, удобрения, средства защиты), нанимает квалифицированных управленцев и специалистов, планирует в течение трех лет повысить урожай в полтора раза.

Однако компаниям, создающим на селе свой бизнес, не хватает права собственности на землю. То, что они делают на арендованных землях, — скорее коммерческие сделки, результат которых проявляется в ближайшее время. А на своей земле были бы возможны долгосрочные инвестиции. Известно, что чем выше рискованность и долгосрочность инвестиций, тем эффективнее результат, больше прибыль. Опять же арендовать землю не всегда эффективно. В большинстве хозяйств она разделена на паи, поэтому компаниям приходится заключать договор с каждым пайщиком, что занимает много времени и отвлекает значительные средства.

Совсем недавно агрохолдинги, включающие арендованные земли, элеваторы, МТС, перерабатывающие заводы, торговые сети, можно было пересчитать по пальцам. Теперь они есть практически в каждом регионе. По мнению предпринимателей, как только законодатели созреют для того, чтобы отдавать пахотные земли профессионалам в собственность (конечно, создав механизмы, гарантирующие от спекуляции и вывода сельскохозяйственных земель из оборота), бизнес будет организовывать агрохолдинги гораздо активнее.

Заинтересован создавать их и Минсельхозпрод — в стратегически значимых сферах перерабатывающей промышленности. Но, по его замыслу, это должны быть агрохолдинги с государственным капиталом, работающие под контролем министерства.

Производителей необходимо снабжать информацией о том, что будет пользоваться спросом, сколько нужно посеять, чтобы удалось продать как на внутреннем, так и на внешнем рынках. Выработка стратегии выживания и развития любого предприятия невозможна без учета тенденций развития мирового рынка, информации о производстве конкурентоспособных на мировом и внутреннем рынках продуктов, издержках производства продовольствия в важнейших странах-экспортерах, годовой и сезонной динамике цен, предложения продукции странами-экспортерами, потребностей стран-импортеров. Конъюнктура на рынке конкретного продукта существенно меняется в течение года. Мелкий производитель не в состоянии отслеживать скачки цен и не может точно рассчитать эффективность своего производства. Во многих странах государство финансирует из бюджета обеспечение всех производителей информацией о конъюнктуре рынка, ценах.

Россия перманентно находится в состоянии информационного голода. Долгое время план развития у нас составлялся на основе заданий об объемах производства конкретных продуктов без учета конъюнктуры, складывающейся в мире, технико-экономических параметров производства продуктов, тенденций развития представлений о рациональном питании в мире. Подобная информация никогда не была настольной для руководителей предприятий и стала еще менее доступна. Скажем, «Российский статистический ежегодник» издается мизерным тиражом. В последнее время Минсельхозпрод пытается делать деньги на информации о размерах посевов, урожае, прогнозируемых ценах, запрещая своим сотрудникам предоставлять ее всем нуждающимся бесплатно.

Разумный протекционизм в экспорте и импорте продовольствия

В 1992 г., когда на селе было перепроизводство, а в городе дефицит продовольствия, ликвидировать дефицит удалось благодаря либерализации внешней торговли, однако выросла зависимость страны от импорта. Самообеспечение России мясом и мясопродуктами за 1992–1995 гг. снизилось с 88 до 69%, мясом птицы — с 95 до 46%, молочными продуктами — с 94 до 84%. Отечественная продукция составила в потреблении 63–65%. В 1996 г. На импорт продовольствия и сельхозсырья пришлось 25% общего импорта.

Закон «О государственном регулировании агропромышленного производства» от 14 июля 1997 г. определил два направления воздействия на внешнюю торговлю продукцией АПК: первое — взвешенный протекционизм, если рынок насыщен товарами собственного производства или если импорт существенно снижает доходы производителей; второе — стимулирование экспорта сельхозпродукции, сырья и продовольствия, если это не нарушает стабильности внутреннего рынка. Реализация этих направлений оставляет желать лучшего.

Примерно половина мирового импорта продовольствия приходится на долю США, Италии, Франции, Нидерландов, Германии, Японии, Великобритании, а половина мирового экспорта — на долю США, Италии, Франции, Нидерландов, Германии, Бразилии, Китая.

Аграрным чудом называют тот факт, что Китай полностью обеспечивает себя продовольствием, хотя там проживает 22% населения планеты, а доля пахотных земель равна лишь 7%. В Китае экспорт продовольствия на 2 млрд долларов превышает импорт. В США экспорт больше импорта на 20 млрд долларов, доля продовольствия не превышает 5% внешнеторгового оборота страны. В России импорт продовольствия существенно выше экспорта.

Владение экспортными продуктами имеет большое значение для всех стран. Не исключение и США, о чем свидетельствует борьба за российский рынок для американских окорочков и зерновых культур. Если СССР импортировал 30–40 млн т зерна в год, то Россия — лишь 2–3 млн т и практически столько же экспортировала. Тем самым она способствовала нарушению баланса мирового рынка. Изменение конъюнктуры в России в 1998 г. в пользу отечественных продуктов питания из-за девальвации рубля еще более обострило ситуацию, поставило зарубежных производителей перед угрозой окончательно потерять емкий рынок сбыта своей продукции. За то, чтобы увеличить российский импорт, западные правительства готовы платить немалые деньги.

Государства Карибского бассейна благодаря экспорту бананов получают более половины валютных поступлений в бюджет. Развивающиеся страны включаются в мировой рынок, специализируясь на одном или нескольких продуктах и подчиняя их производству и реализации всю экономику. Тем самым они попадают в зависимость от складывающейся конъюнктуры.

До 1995 г. внутренние цены на основные сельхозпродукты в России были значительно ниже мировых. Затем разрыв стал быстро сокращаться, так как в результате макроэкономической стабилизации и роста курса рубля относительно подорожала отечественная продукция. Финансовый кризис 1998 г. и девальвация рубля изменили конъюнктуру в пользу отечественных продуктов, цены на них оказались ниже импортных. Аналитики предсказывали, что цены сравняются года через два, в течение которых аграрии должны «нарастить силы», занять рынок, готовясь к «торговой войне», в чем правительство должно им помочь. Вместо этого в ноябре 1998 г. оно подписало российско-американское соглашение о предоставлении России гуманитарной продовольственной помощи и связанных кредитов на покупку продовольствия в США, тем самым резко уменьшив шансы на восстановление отечественного сельского хозяйства.

В отличие от российского американское правительство поддерживает своих фермеров, которые страдают от падения цен на рынке, вызванного перепроизводством продовольствия. Более четырех десятилетий действует американская программа PL480, в рамках которой покупателям американского зерна предоставляются дешевые кредиты на 30–40 лет, практикуются благотворительные поставки продовольствия. Только пшеницы нуждающимся странам выделяется ежегодно 2,5–3 млн т. По этой программе поставляют продукты и в Россию.

Счетная палата обнаружила многочисленные нарушения в распределении и использовании этой продовольственной помощи, она оказалась крайне неэффективной, да и экономически не нужной. Тем не менее, в 2000 г. вновь подписано соглашение о продовольственной помощи из США. Надо иметь в виду, что любой, даже самый малый пакет продовольственной помощи оговаривается обязательством нашей страны не экспортировать те типы продуктов (в том числе пшеницу и муку из нее), которые поступают в рамках данного соглашения. А это чревато тем, что срываются уже заключенные контракты, отечественные экспортеры несут колоссальные убытки, теряют с трудом завоеванные позиции на новых рынках (как было, например, с Ираном).

Добиваясь такой помощи и кредитов, российские аграрные чиновники стремятся увеличить аграрный бюджет, но не столько потому, что заботятся об интересах крестьян, сколько потому, что солидный бюджет — это большая власть, которая дает возможность распределять деньги, ресурсы, иностранную помощь или обеспечивает право на само распределение.

Как и предполагалось, импортозамещающие процессы 1998-1999 гг. привели к росту рентабельности российского сельхозпроизводств. Практически без государственной поддержки или изменения паритета цен увеличилось число прибыльных хозяйств и рентабельность сельского хозяйства в целом. Объем реализации в денежном выражении вырос почти вдвое при индексе цен на сельхозпродукцию — 6,7% , т.е. реализация в физическом выражении увеличилась примерно на 80%. Главным источником такого роста специалисты назвали увеличение спроса на внутреннее сырье и продовольствие, сокращения импорта агропродовольственной продукции.

Это же способствовало перелому в 1999 г. тенденции от спада производства к росту. У сельхозпроизводителей появились стимулы наращивать производство для реализации продукции, поскольку вырос спрос на нее. С другой стороны, так как упали реальные доходы самих селян, им потребовалось больше «натуры» для собственных нужд. Были расширены посевные площади, оживилось производство в личных подсобных хозяйствах, которое в благоприятный предкризисный год начало сворачиваться.

К середине 2000 г. импорт основных агропродовольственных товаров почти восстановился до кризисного уровня 1998 г. В 2000 г. примерно 70% колбас вырабатывалось из импортного мяса, продолжалось варварское уничтожение отечественного поголовья крупного рогатого скота. То же происходит с сахаром, маслом и другими продуктами питания, которые входят в основную потребительскую корзину. Маслобойные заводы загружены наполовину, а иностранная масляная река течет в страну, не зная никаких таможенных преград. За 2000 г. иностранного сливочного масла мы получили втрое больше, чем в 1998 г., что стоило стране более 204 млн долларов.

Лоббисты перерабатывающей промышленности продолжают добиваться эскалации импортного протекционизма по мере увеличения добавленной стоимости продукта. Такая эскалация означает, что тарифный барьер будет высок на ввоз колбасы, но низок на ввоз мяса. Многие переработчики стремятся сохранить импортные поставки сырья, поскольку производство российского сопряжено с большими транзакционными издержками из-за неразвитости инфраструктуры, «неадекватной» сырьевой базы и т.п. Опыт последних лет с сахарными тарифами показал, что эскалация импортных тарифов по степени переработки ведет к деградации собственного сельхозпроизводства. Поэтому печально, что этот подход находит поддержку у Минсельхозпрода. Вопрос о полноценной защите отечественных производителей, реальной поддержке работоспособных хозяйств не сходит с повестки дня министерств и ведомств, но, к сожалению, не обрастает позитивными результатами.

Рынок земли

Реформа коснулась пока лишь земель городских и сельских поселений. Это важный пласт, однако малая доля потенциального земельного рынка страны, который эксперты оценивают в 5 трлн долларов. В оборот не вовлечены сельскохозяйственные земли.

Перестройка земельных отношений, необходимая для становления этого рынка, в наших условиях связана с трудностями перераспределения землепользования и землевладения между различными видами сельскохозяйственных предприятий. Решение этих проблем тормозится сторонниками популистских идей типа: «землю — тем, кто ее обрабатывает». В условиях, когда земля во многом используется сохранившимися или бывшими колхозами и совхозами, где число работников значительно превышает оптимальное, это приводит к тому, что каждый выходящий «на волю» может получить лишь 2,5–5 га из бывшего общественного хозяйства.

Для России важно не столько признание целесообразности земельного рынка, сколько выбор подходящих путей и методов его формирования. Многих пугает вовлечение в оборот земель сельскохозяйственного назначения. Называются несколько опасностей. Насколько они реальны и можно ли от них уберечься? За ответом уместно обратиться к мировому опыту.

Опасность первая — состоятельные покупатели приобретут большие участки сельхозугодий, что приведет к образованию «латифундий» латиноамериканского типа с наемными работниками. Но исторически латифундии в Латинской Америке возникали не через рынок, а были подарены колониальными властями: в Бразилии — от лица португальской короны, в других странах — от испанской короны. В Европе до земельных реформ крупные феодальные владения возникали как королевский дар дворянству. Городские купцы от случая к случаю скупали землю задолжавших знатных персон, но практически никогда большие поместья не образовывались при скупке мелких участков. В России на латифундии более всего похожи бывшие колхозы — участки в 5000 га, с сотнями работников и производительностью втрое меньшей, чем на небольших (в несколько десятков га) частных фермах Западной Европы.

Можно законодательно запретить иностранцам приобретать сельхозугодья, как это сделано в США (в штатах Айова и Миссури), Канаде (в провинциях Альберта и Манитоба), в Ирландии и Новой Зеландии, за исключением покупки земли по предварительному разрешению государства. Можно также ограничить размер участка, который приобретается одной семьей, как в Дании, Новой Зеландии и других странах.

Опасность вторая — банки завладеют большими участками при переходе заложенной земли в собственность залогодержателя и станут крупными собственниками. Чтобы ограничить приобретение банками земель, целесообразно обязать их продавать в течение двух лет (как в США) землю должника, полученную вследствие просрочки платежа или залоговых торгов.

Опасность третья — городские спекулянты скупят землю и быстро перепродадут за большие деньги. Однако спекуляция процветает как раз при отсутствии открытого рынка и рыночной цены земли, порождая криминальные способы ее получения даром или почти даром. Опыт США свидетельствует, что спекуляция земельными участками достигла наибольших размеров в периоды двойного уровня цен: с одной стороны, чисто символических, которые устанавливались государством в 60-е годы прошлого века при наделении поселенцев землей, с другой — свободных рыночных цен на разрешенных государством земельных аукционах (в основном для земель несельскохозяйственного пользования). Ныне спекулятивные сделки на земельном рынке США не превышают 10% всех актов купли-продажи участков.

Во многих странах с рыночной экономикой, где работает механизм получения прибыли от быстрого рыночного оборота земли, применяется принцип более высокого налогообложения на краткосрочное владение и, наоборот, введены низкие налоги на доходы при долгосрочном владении. Например, в 1930 г. в США на доходы от продажи земли, находившейся во владении до одного года, был введен налог в 100%, до двух лет — 80, до пяти лет — 60, до десяти лет — 40, свыше десяти лет — 30%.

Опасность четвертая — будет изменено целевое назначение сельхозугодий. Существует богатый опыт законодательного ограничения. Так, в Дании значительная часть сельхозугодий защищена благодаря разделению страны на зоны — городские, дачные и сельскохозяйственные земли. Перевод из одной категории в другую возможен только с разрешения властей. Вводится и более строгий мораторий на срок, к примеру, 10 лет. В целом опасность здесь невелика. Большинство сельхозугодий в России используется сегодня неэффективно. К примеру, небольшие частные финские фермы имеют показатели по зерновым, вдвое превышающие российские. Если бы хотя бы две трети российских земель использовались с финской эффективностью, Россия превратилась бы в крупного экспортера зерна, а миллионы гектаров сельхозугодий стали бы ненужными сельскому хозяйству.

Опасность пятая — крестьяне неосмотрительно станут продавать права на землю по низким ценам. Опыт других стран и самой России снимает это опасение. Например, в Чехии новые собственники в редких случаях продают земли сельскохозяйственного назначения, большинство сдает в аренду. Арендная плата становится показателем стоимости земли в условиях развивающегося рынка. И в России идет торговля дачными и подобными небольшими участками. Годовой оборот земли составляет в среднем 2,5%, что соответствует нижней границе нормального годового оборота в странах с развитой рыночной экономикой.

В нашей стране сложилось нерациональное землепользованием. Оно проявляется, во-первых, в чрезмерных размерах земельных площадей отдельных бывших колхозов и совхозов, а также в недостатке и плохом качестве земель фермерских хозяйств (они получили наименее продуктивные земли — закустаренные, заболоченные, нарушенные); во-вторых, в неэффективной структуре самих земельных угодий (соотношение пашни, паров, сенокосов, пастбищ и т.п.) и производимой продукции; в-третьих, в экономически нерациональном территориальном размещении производства, отрицательно влияющем на урожайность и другие показатели эффективности. Преодоление этих пороков усугубляется слабостью инфраструктуры, особенно транспортной системы, отраслей переработки, их нерациональным размещением.

Благодаря земельному рынку облегчится переход земли к более эффективным пользователям. Но сам он требует четкого и компетентного контроля со стороны государства, достаточно гибких и эффективных экономических методов регулирования. Среди них главными в России, видимо, станут запрет на продажу земель в течение определенного срока, запрет на изменение их целевого назначения, введение квалификационных требований к покупателям, установление на региональном уровне максимальных размеров земельных участков. Но исполнительная и законодательные власти пока никак не могут договориться.

Было бы логично сначала выработать и утвердить общероссийские правила, а затем подгонять под них местные особенности. Не дожидаясь окончания земельных дискуссий на федеральном уровне и принятия Земельного кодекса, Саратовская, Челябинская и другие области приняли местные законы о земле.

В Саратовской области принято около 20 законов и нормативно-правовых актов по регулированию земельных отношений. За три года действия закона «О земле» проведено 332 земельных аукциона, на которых продано участков на сумму около 13 млн рублей. Ежегодно заключается более 30 тыс. сделок с землей. За 1999 г. Саратовская областная регистрационная палата выдала 17,9 тыс. свидетельств о регистрации прав на земельные участки.

В государственной и муниципальной собственности находится 36% земли, граждан — 58, юридических лиц — 6%. После того, как было выявлено немало необработанной, забытой земли сельскохозяйственного назначения, был сформирован фонд перераспределения земель — 958 тыс. га, из них более 857 тыс. га перераспределено.

В 1999 г. из 764 сельхозпредприятий 416 завершили год с прибылью. С начала 2000 г. под обеспечение земельными ресурсами прокредитовано 428 сельхозпредприятий на сумму 514 млн рублей.

Во владении у фермеров 1 млн га, средняя площадь фермерского хозяйства выросла за 1997-2000 гг. с 75 до 156 га. Около 1 млн граждан имеют земельные участки для ведения ЛПХ, садоводства и огородничества, индивидуального жилищного и дачного строительства. Средний размер участков ЛПХ вырос с 12 до 20 соток, для садоводства — с 6 до 8 соток.

Существующая законодательно-нормативная база в принципе обеспечивает возможность легального рыночного оборота земли в полном объеме. Отсутствие Земельного кодекса не является главным препятствием. Во многих странах с богатыми традициями частного землевладения и землепользования (Великобритания, Германия, Голландия) земельных кодексов вообще нет, их с успехом заменяет свод отдельных законов. Чтобы ускорить принятие Земельного кодекса, в апреле 2001 г. правительство выделило из него наиболее спорную проблему — об обороте сельскохозяйственных земель — в отдельный одноименный закон, в котором, кроме прочего, должно быть определено, вводить их в полноценный оборот разом или доверить решение этого вопроса регионам.

Российская земля уже вовлечена в экономический оборот, в стране сформировался и функционирует земельный рынок. Хотя регулирования права собственности на землю на федеральном уровне нет, сделки совершаются и регистрируются, что создает благоприятную среду для коррупции. Только за 2000 г. учреждения юстиции по регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним зарегистрировали более 1 млн сделок с землей.

Единственным сколько-нибудь значимым ограничением земельного оборота является особый режим владения, использования и распоряжения землями целевого назначения, к которым в первую очередь относятся сельскохозяйственные угодья, используемые для товарного производства агропродукции. Они реально не стали объектом купли-продажи. Средний размер земельного участка при купле-продаже составляет порядка 0,15 га, т.е. продаются в основном земли для ведения личного подсобного и дачного хозяйства, для садоводства и индивидуального жилищного строительства. Собственники земель сельскохозяйственного назначения предпочитают при необходимости использовать другие механизмы — к примеру, сдают в аренду свои земельные доли.

Земельный оборот в аграрном секторе и сельской местности в 1996–1997 гг.

Земельный оборот	Количество сделок, тыс.	Площадь земли, тыс. га
Рыночный	2505,3	19992,7
Внерыночный	166,3	136,7
Квазирыночный	1790,1	33956,6
Всего	4461,7	54086,0

Земельный рынок необходимо регулировать с учетом региональной специфики. В частности, в отдельных регионах правительству лучше сдерживать цены на земельные участки, чтобы избежать спекуляции, в других — наоборот, не ограничивать их, стимулировать земельный оборот через снижение ставок налогообложения сделок с участками.

Для полноценного развития земельного рынка предстоит детально разработать правовую базу, создать систему кадастра земельных участков и инфраструктуру — информационные бюро, риэлтерские фирмы, земельные банки, страховые компании и др. Земельный рынок предусматривает не только куплю-продажу, но также аренду земли, залог и ипотечное кредитование.

Земельный кадастр

Появление многообразия форм собственности на землю требует принципиального изменения подходов к ее учету. При государственной монополии был важен анализ обобщаемых на разных уровнях управления сведений о количественных и качественных характеристиках территорий (в основном сельскохозяйственных угодий). Сегодня необходимо рассматривать участки как обособленные объекты права. При этом под их учетом следует понимать фиксацию в документах характеристик, позволяющих однозначно определять на местности физические границы прав, подлежащих государственной регистрации. Прежний земельный кадастр не годится, поскольку он создавался в условиях государственной собственности на землю и описывал лишь сельскохозяйственные земли. При увеличении ставок и роли земельного налога важно иметь информационную базу данных с характеристиками городских участков. Городские земли уже приносят около 80% земельного налога.

Кадастр позволит идентифицировать земельные участки, обеспечить гарантии прав их собственникам, быстрее разрешать имущественные споры. Он будет включать подробное геодезическое, географическое, геологическое, экологическое, хозяйственное описание земельных участков, сведения об их юридическом статусе (кто владелец, когда и кем выданы документы, подтверждающие право на собственность или на аренду, каковы ограничения на использование участка и т.д.). Каждому участку будет присвоен свой номер. Систему кадастра предполагается построить на трех уровнях.

На первом уровне — в районе или городе будет находиться кадастровая служба местного земельного комитета, в компьютерном банке данных которой должны содержаться сведения о каждом участке на конкретной территории. Сюда станут обращаться рядовые землепользователи за документами об их земельном участке, от качества которого напрямую зависят его залоговая стоимость, арендная плата и земельный налог. К тому же частное лицо и организация, покупая или арендуя участок, должны получать сведения о всех ограничениях на его использование. С развитием ипотечного кредитования и банки начнут активно запрашивать сведения о земельных участках.

На втором уровне — в областных управлениях будет скапливаться и систематизироваться информация с мест, которую станут использовать областная администрация и законодательное собрание для проведения земельной политики субъекта Федерации.

На третьем уровне — в федеральном органе, ответственном за ведение кадастра, будет собираться полная информация по стране, опираясь на которую правительство получит возможность осознанно, с открытыми глазами формировать федеральную земельную политику.

Достичь такой перспективы мешает недостаток финансирования. Создание кадастровой системы началось в 1991 г. с определения общего объема работ и межевания (определения границ владений каждого собственника). От традиционных методов сбора информации пришлось отказаться, поскольку катастрофически не хватало денег, геодезистов, теодолитов и даже простых рулеток. Использовалась аэрофотосъемка. В то время начали быстро выдавать свидетельства о праве собственности на землю, не имея точной информации, которая мало кого волновала, когда налог на землю был копеечным. Но она важна для операций с землей на рынке. Вместе со свидетельством выдавали карту участка — увеличенную фотографию, сделанную с воздуха, на которой были обозначены его границы.

В августе 1996 г. правительство утвердило федеральную программу «Создание автоматизированной системы ведения государственного земельного кадастра» стоимостью около 8 млрд рублей. Но из-за хронического недофинансирования оплачиваются только крупные картографические работы. Не ожидаемых средств и закон «О плате за землю», согласно которому поступления от налогообложения земли должны идти на земельные нужды. В 1996 г. только 10% собранного земельного налога пошло на кадастр, в последующие годы ситуация не улучшилась.

Региональным администрациям предлагается ускорить создание кадастровой системы за счет кредитов. Благодаря наведению порядка и тем самым увеличению поступления земельного налога в местный бюджет администрация сможет рассчитаться с банками и получать доход. Как показывает мировой опыт, если информация предоставляется за плату, кадастровые системы становятся самоокупаемыми. Например, в Швеции затраты на обслуживание кадастровой системы составляют 400–500 млн крон в год, а доход она дает 5 млрд крон.

Чтобы решиться на такой шаг, нужна политическая воля. Администрации некоторых субъектов Федерации к кадастру относятся сдержанно. С его появлением они лишатся возможности почти бесконтрольно пользоваться землей, распределяя ее по собственному усмотрению. Есть регионы (к примеру, Пермская область), где работа по созданию кадастра идет довольно успешно. Некоторые губернаторы убеждены, что до тех пор, пока не принят Земельный кодекс, активность на земельном рынке останется низкой, поэтому кадастр не окупится в ближайшем будущем. Но эта активность во многом зависит от поведения самих местных властей.

Специалисты полагают, что, рассчитывая на более быструю отдачу, опись земли лучше начинать с городов, а не с отдаленных округов, поскольку ее стоимость существенно зависит от местоположения и других характеристик.

Создавая кадастровые службы, хорошо бы позаботиться о том, чтобы лишить чиновников возможности вымогать взятки. С этой целью в Дмитрове Московской области (в порядке эксперимента) создана кадастровая служба на принципах межведомственного взаимодействия. Это единое учреждение, где человек может решить все проблемы с недвижимостью. Отпала необходимость идти сначала в земельный комитет, потом в бюро технической инвентаризации, в комитет по архитектуре, в налоговую службу, к нотариусу, а после заключения сделки проделать этот путь вторично, чтобы зарегистрировать договор. В Дмитрове человек подает заявление, и оно без участия заявителя проходит все инстанции, т.е. устранен контакт с чиновниками (значит, им не у кого вымогать взятки).

Аренда земли

В России в отличие от развитых стран аренда остается единственным механизмом, способствующим обороту земли. Необходимость активного развития арендных отношений продекларирована в Указе Президента РФ «О реализации конституционных прав граждан на землю» от 7 марта 1996 г. № 337. В зависимости от того, кто является арендатором и арендодателем, можно выделить шесть видов аренды сельскохозяйственных земель, имеющих свои особенности:

• коллективное предприятие арендует землю у муниципальных органов;

• фермер арендует землю у государства;

• фермер арендует землю у коллективного хозяйства;

• коллективное хозяйство арендует землю у своих работников;

• фермер арендует землю у собственника земельной доли;

• гражданин арендует землю у государства.

Аренда муниципальных земель из фонда перераспределения (на него приходится около 7% площади сельхозугодий) в целом по России составляет 75%. При аренде земель из него арендная плата не выплачивается или она довольно низка — на уровне земельного налога, что в какой-то мере оправданно, поскольку земли в фонде маргинальные (относительно худшего качества).

Иная ситуация складывается, когда владельцы земельных долей сдают земельные участки в аренду фермерским или коллективным хозяйствам. Как правило, фермеры предлагают более высокую арендную плату, чем коллективные хозяйства, а более крепкие коллективные хозяйства — более высокую, чем слабые. В регионах, испытывающих дефицит земельных угодий, повышается роль земельных комитетов, от их работы зависит нормальное функционирование и развитие арендных отношений.

Права собственников, владельцев, пользователей и арендаторов по распоряжению земельными участками

Перечень прав	Собственники	Пожизненное наследуемое владение1)	Бессрочное (постоянное) пользование2)	Аренда	Безвозмездное срочное пользование3)
Продажа без изменения целевого назначения	+	–	–	–	–
Продажа с изменением целевого назначения	=	–	–	–	–
Дарение	+	–	–	–	–
Передача в залог	+	–	–	–	–
Передача в уставный фонд	+	–	–	–	–
Передача в аренду	+	=	=	–	–
Передача в безвозмездное срочное пользование	+	=	=	±	–
Обмен (мена)	+	=	=	±	±
Договор ренты	+	–	–	–	–
Договор пожизненного содержания с иждивением4)	+	–	–	–	–
Добровольный отказ	+	+	+	+	+
Получение стоимости земли при изъятии для государственных нужд	+	–	–	–	–
Возмещение неиспользованных затрат при изъятии для государственных нужд5)	+	+	+	+	+
Завещание	+	–	–	–	–
Наследование по закону застроенного участка	+	+	=	±	±
Наследование по закону незастроенного участка	+	+	–	±	±
Принудительное прекращение прав	Решение суда	решение органов власти (можно обжаловать в суде)		Расторжение договора в порядке и на условиях договора
Плата за землю	Земельный налог			Арендная плата по договору	–

Примечание.

«+» — разрешено;

«=» — разрешено с согласия органов власти;

«±» — разрешено, если предусмотрено договором;

«–» — запрещено.

1) Земля принадлежит гражданину, но является муниципальной или государственной собственностью, наследование регулируется законом, а не завещанием.

2) Государственная или муниципальная земля передана в бессрочное пользование, наследование возможно только при наличии на участке строений.

3) Собственник или владелец, не имеющий возможности использовать или сдать в аренду землю, безвозмездно передает ее на определенный срок другому лицу на условии уплаты налогов с участка.

4) Гражданин передает участок в собственность плательщику ренты, который обязуется пожизненно содержать этого гражданина или указанное им третье лицо.

5) Государство при изъятии участка возмещает вложения (например, в мелиорацию), отдачу от которых предполагалось получить в будущем.

Залог земли

В мире земля — самый надежный объект залога, поскольку при рациональном использовании она со временем не изнашивается, как другая недвижимость, напротив, ее стоимость возрастает. Уникальность земли, порождаемая неподвижностью и фиксированным местоположением, определяет ее центральное место и особую роль в залоговых отношениях.

Отношения залога земельных участков в нашей стране возобновлены Указом Президента РФ «О неотложных мерах по осуществлению земельной реформы в РСФСР» от 27 декабря 1991 г. Крестьянским (фермерским) хозяйствам предоставлено право сдавать в залог сельскохозяйственные земли, а банкам разрешено выдавать кредиты под ее залог. Объектом залога может быть земельный участок и урожай с него — отдельно или вместе взятые (за рубежом принято обращать взыскание на заложенный земельный участок сельскохозяйственного назначения только после снятия урожая).

Согласно Гражданскому кодексу (глава 17) самостоятельными объектами залога могут быть садовые и огородные участки, земли сельскохозяйственного назначения фермеров, личного подсобного хозяйства, незастроенные участки населенных пунктов и др. Общее правило состоит в том, что земля и другие природные ресурсы могут отчуждаться и переходить от одного лица к другому в той мере, в какой их оборот допускается законами о земле и других природных ресурсах.

Гражданский кодекс предусмотрел возможность залога земельных участков не только в качестве самостоятельных объектов, но и как принадлежность главной вещи — передаваемых в залог зданий и сооружений. В соответствии с ГК ипотека зданий и сооружений невозможна без одновременного залога земельного участка (части его), на котором они расположены. Когда участок находится не в собственности, а в аренде владельца здания, в залог передается право аренды всего участка или его функционально необходимой части.

Важное значение для уточнения возможности залога застроенных земельных участков имеет положение ГК о залоге предприятия как единого имущественного комплекса со всем движимым и недвижимым имуществом, включая землю, если иное не предусмотрено договором. При этом объектом залога может быть как предприятие в целом, так и его часть. Иными словами, участок (или его часть) под предприятием может быть заложен (перезаложен) в качестве самостоятельного объекта.

Гражданский кодекс установил следующие особенности залога земельных участков:

• целевой характер ипотеки — залог земель сельскохозяйственного назначения допускается только для обеспечения кредитов, направляемых на развитие сельскохозяйственного производства;

• запрещен залог части участка, размер которой не позволяет использовать участок по назначению соответствующей категории земель;

• земли общего пользования в населенных пунктах, скверы, коммуникации, площади, бульвары, пляжи, набережные сдать в залог нельзя;

• при общей совместной собственности на землю возможен залог только принадлежащего гражданину участка, выделенного в натуре;

• при ипотеке земельного участка право залога не распространяется на здания залогодателя, расположенные на нем, если в договоре не предусмотрено иное. В случае реализации такого участка кредитором на аукционе залогодатель приобретает сервитут, т.е. право ограниченного пользования той частью участка, которая необходима для использования здания или сооружения в соответствии с его назначением;

• если в ипотеке находится земельный участок, на котором расположено здание другого собственника, то к новому владельцу участка переходят права и обязанности, которые имел залогодатель;

• залог зданий и сооружений допускается только с одновременной ипотекой по тому же договору земельного участка, на котором они находятся, либо части участка, функционально обеспечивающей объект, либо права его аренды;

• изменение целевого назначения земель возможно только по решению органов власти субъекта Федерации, но не районного уровня;

• при обращении взыскания на участок в судебном порядке его начальная продажная цена на публичных торгах определяется решением суда либо соглашением сторон;

• по просьбе залогодателя суд может отсрочить продажу сельскохозяйственных земель не более чем на год;

• удовлетворение требований кредитора за счет заложенного участка без обращения в суд допускается по нотариально удостоверенному соглашению сторон, заключенному только после истечения срока погашения кредита;

• после объявления несостоявшимися повторных торгов заложенного участка договор залога прекращается, если залогодержатель в течение месяца не воспользовался правом оставить за собой предмет залога с оценкой его не более чем на 10% ниже начальной продажной цены, установленной судом. Если сумма, вырученная при реализации заложенной недвижимости, недостаточна для погашения требования кредитора, он может получить недостающую сумму из другого имущества должника, не пользуясь преимущественным правом;

• залоговые цены устанавливаются договором между залогодателем — заемщиком и залогодержателем — кредитным учреждением. Залоговая цена не может быть ниже нормативной, но может быть на 20–40% ниже рыночной. Залоговые цены применяются в ипотечном кредитовании.

Эти положения вступили в силу после того, как специальным законом глава 17 была введена в действие в апреле 2001 г. с оговоркой, что в отношении земель сельскохозяйственного назначения она вступит в силу лишь после принятия Земельного кодекса, а точнее — специального закона «Об обороте сельскохозяйственных земель». А землю в городах и промышленных зонах отныне можно будет вовлечь в цивилизованный оборот. Это сулит гигантское увеличение присутствующих в экономике активов и рывок в обустроенности нашего бизнеса, хотя еще многое нужно сделать.

Вопрос о землях под государственными и муниципальными предприятиями стоит довольно остро. У многих из них земля — самое ценное, что они имеют, так как расположены чуть ли не в центре городов, на территории в несколько раз большей, чем им необходимо. Поэтому земля способна, если не озолотить их, то по крайней мере помочь в развитии.

97% объектов промышленности представляют собой «бутерброд», где здание находится в частной собственности, а участок — в государственной. Это непривлекательно для инвесторов и собственников: через договоры аренды участка и многочисленные разрешения в сфере недвижимости продолжает господствовать чиновник. Приватизация строения без приватизации участка — в значительной мере фикция, пока не проведено дооформление собственности на недвижимость. Все собственники строений должны стать и собственниками участков, на которых стоят строения.

Закон «Об ипотеке (залоге недвижимости)» от 16 июля 1998 г. запрещает ипотеку земель, находящихся в государственной или муниципальной собственности, а также сельхозугодий из состава земель сельскохозяйственных организаций, крестьянских (фермерских) хозяйств и полевых участков личных подсобных хозяйств. Пока не будет принят закон «Об обороте сельскохозяйственных земель» и создана полноценная правовая база для ипотечного кредитования, сельскохозяйственные предприятия и фермерские хозяйства не смогут закладывать землю, чтобы получить под нее кредит.

Земельный налог

Земельный налог введен в России законом «О плате за землю» от 11 октября 1991 г. Ежегодно в него вносились изменения, связанные в основном с повышением ставки налога и нормативной цены. Эти ставки зависят от качества почв, местоположения участка, его инфраструктуры. Даже в одной области наблюдаются 3–4-кратные различия в уровне ставок налога.

Введение земельного налога связано с переходом от исключительной собственности государства на землю к многообразию форм собственности, землевладения, землепользования. Земельный налог относится к разряду местных. Но его ставки и пропорции распределения налоговых сумм устанавливают субъекты Федерации. В соответствии с законом «О плате за землю» средства, полученные от земельного налога, должны использоваться на финансирование землеустройства, ведение земельного кадастра и мониторинга, охрану земель, повышение их плодородия, инженерное и социальное обустройство территории. Но субъекты Федерации на эти цели используют в лучшем случае треть всех поступлений.

В нынешнем виде земельный налог пока не играет регулирующей роли, так как слабо влияет на уровень и характер использования земли, не побуждает к применению эффективных методов земледелия и использования участка (плата не зависит от стоимости недвижимости). Дифференциация земельного налога не в полной мере отражает различия в местоположении и плодородии земельных участков даже в пределах одного района или области.

В наших условиях целесообразно на определенный период сохранить отчисления части налоговых поступлений в федеральный бюджет для финансирования ведения земельного кадастра, защиты почв, землеустройства. Однако постепенно земельный налог станет частью налога на недвижимость, имеющего муниципальный статус. Налог на недвижимость позволит обеспечить формирование местного бюджета, справедливо перераспределить налоговое бремя, создать стимул и регулятор рынка недвижимости, перенести тяжесть налогообложения на созданный капитал и уменьшить налоги на труд и на прибыль — тем самым будет способствовать экономическому росту.

Не исключено, что будет введен единый земельный налог для сельхозпроизводителей, у которых доля выручки от реализации продукции не менее 70% общей выручки. Считается, что добровольный переход будет выгоден, так как сельхозналог освобождит от уплаты многих налогов, за исключением НДС, акцизов, платы за загрязнение окружающей среды, налога на покупку валюты, госпошлин, таможенных пошлин, налога на имущество физических лиц, налога на наследование и дарение и лицензионных сборов. Ставка налога будет рассчитываться как отношение отменяемых налогов к кадастровой оценке данного участка земли. Правда, радоваться сельхозпроизводителям пока рано: во-первых, регионам оставлено право увеличивать ставку налога до 25%; во-вторых, если доход с земельного участка более чем в 10 раз превысит его кадастровую стоимость, ставка налога увеличится на 35%. То есть стимулируя использование сельхозземель по назначению, единый сельхозналог не побуждает крестьян продуктивно работать на своих участках.

Оценка земли

Для налогообложения, купли-продажи, кредитования и наследования нужна общепризнанная единая методика оценки земли, которой у нас нет. В ее основу предлагается положить три базовых способа оценки, которые для получения достоверного результата лучше использовать одновременно: первый — восстановительный, или затратный (сколько стоит возвести объект, аналогичный оцениваемому, в текущих ценах); второй — прямое сравнение рыночных аналогов; третий — оценка ожидаемого или фактического дохода от эксплуатации объекта за определенный срок.

Для оценки земли применяются бонитеты, а также цены — нормативные, рыночные и залоговые. Бонитет рассчитывается на основе оценки нормальной урожайности зерновых (отражает пригодность земли для их выращивания) и оценки в зерновом эквиваленте (для любых других культур). Он выражается в баллах. Наиболее продуктивные земли Центрально-Черноземного региона, Краснодарского края имеют бонитет свыше 80 баллов, относительно низкий уровень в Смоленской области — 39 и Коми — 37. Оценка земель по бонитету используется в кадастре.

Нормативная цена устанавливается в результате оценки участка государственными службами для налогообложения или продажи земли, находящейся в собственности государства, либо в случае изъятия участка у собственника и использования его для государственных или общественных нужд. На основе нормативной цены выплачиваются компенсации. Они зависят от ставки земельного налога. Россия имеет опыт оценки в основном сельскохозяйственных угодий, но сегодня более актуальна оценка земель под предприятиями. На рыночную (договорную) цену влияют качество земельного участка, его удаленность от дороги, торговых центров и пр.

Пока цена, по которой продаются участки, определяется, как правило, волюнтаристски. Местные власти вправе назначить первичную цену. Теоретически она должна базироваться на нормативной цене, т.е. зависеть от ставки земельного налога. Однако такая зависимость просматривается редко. Если максимальная ставка налога отличается от минимальной в 3–5 раз, то даже внутри одного региона разброс продажных цен достигает тысяч раз. В России земля продается в 20–200 раз дешевле, чем в западных странах.

Ориентиром для рыночной цены во многих странах служит кадастровая (фискальная) стоимость участков, которая в Испании, Швеции и Германии определяется раз в 5–7 лет и может отличаться от рыночных цен. Оцениваемая территория (страна в целом) зонируется. В каждой зоне выделяются эталонные участки и определяются корректирующие параметры, например соотношение стоимости здания и участка, местоположение, сервитуты (ограничения прав собственника). При оценке конкретного участка подбирается типичный аналог и вносятся необходимые корректировки.

Для внедрения подобной системы в России база имеется — существуют природно-климатическое и градостроительное зонирование, картографический материал, формы учета движения участков. Но ее реализация сопряжена с немалыми организационными трудностями. До 1990 г. в России массовая оценка земли выполнялась разветвленной сетью проектных институтов по землеустройству (гипроземами). Но из-за отсутствия финансирования и односторонней направленности гипроземов (оценивались в основном сельхозугодья) их участие в массовой оценке земли проблематично. А интересы и возможности профессиональных и общественных организаций оценщиков пока ограничены оценкой отдельных объектов в городах. Они не справятся с оценкой земли в столь массовых масштабах.

Тем не менее переход на рыночную оценку земли исключительно важен. Рыночную цену планируется использовать в качестве базовой при налогообложении, приватизации, установлении стартовой цены на конкурсах и аукционах, в бухгалтерской отчетности. Без этого невозможно создать нормальную систему платежей за землю. Однако федеральное законодательство оценку земли регламентирует только законом «О плате за землю», где речь идет о нормативной ее цене. Нужен закон об оценке земли.

На первый этап оценочных работ потребуется около двух лет. Затем на созданной базе будет определяться стоимость конкретных земельных участков, находящихся в обороте. Хотя каждый из них по своим характеристикам уникален, для определения его стоимости будут использоваться методы массовой оценки. Предполагается, что раз в пять лет оценка будет пересматриваться.

* * *

Использованы материалы В. Абраменко, В. Башмачникова, О. Бережной, Э. Бякова, А. Вербина, И. Граник, Р. Голикова, А. Гончарова, Е. Гостевой, А. Ермакова, Р. Жука, Д. Иванова, Э. Калинина, Г. Костиной, Э. Крылатых, С. Лебедева, В. Максимова, Г. Мамаевой, Д. Марченко, С. Никольского, Н. Самойловой, Е. Серовой, М. Фрейдлина, Р. Хлюстикова, Р. Янбых и др.