Российские предприниматели впервые недвусмысленно продемонстрировали свои политические ориентации и предпочтения в ходе президентской кампании 1996 года, поскольку считали, что это событие определит развитие России на десятилетия. Политическое поведение деловых кругов во время избирательной кампании определялось, во-первых, характером и масштабами бизнеса, близостью к власти и зависимостью от нее и, во-вторых, позициями в новой рыночной системе и степенью приспособленности к ней. Различные сочетания этих факторов позволяют выделить несколько групп предпринимателей.

Первая группа включает в себя немногочисленные, но самые крупные (прежде всего финансовые) структуры, теснейшим образом связанные с властью. Эту наиболее привилегированную часть новой экономической элиты все чаще именуют финансовой олигархией. Она, по существу, превратилась в составную часть нынешнего политического режима и его "заложника", так что поражение Бориса Ельцина на президентских выборах обернулось бы для нее крахом. Она не могла себе позволить никакой конфронтации, и потому единственно мыслимой формой ее политического поведения в ходе избирательной кампании была поддержка "официального" кандидата. Остальные типы поведения носили внеполитический характер и сводились к индивидуальному спасению.

Вторая группа наиболее многочисленна. Она представлена деловыми людьми (как новыми, так и выходцами из партийно-советской номенклатуры), связанными не столько с властью, сколько с результатами глубоких экономических изменений последних лет. В случае пересмотра итогов преобразований эти предприниматели могли бы серьезно пострадать.

В политическом отношении эта группа не едина и по своим позициям во время избирательной кампании распадалась на четыре основные категории: "обеспокоенные", "активная периферия", "индифферентные" и "пассивные сторонники коммунистов".

"Обеспокоенные" не были тесно связаны с властью, хотя и поддерживали с ней разносторонние и устойчивые взаимоотношения. Они были активны, чувствительны к изменению "правил игры", и потому им был присущ своего рода функциональный антикоммунизм. Порой к нему добавлялся и антикоммунизм идеологический, потому что среди "обеспокоенных" было много предпринимателей, вышедших из числа интеллигенции и враждебных прежней номенклатуре. Во время избирательной кампании они свободнее выбирали тип поведения и были склонны строить отношения с нынешним режимом на основе политической торговли, пользуясь случаем для укрепления своих позиций на рынке.

"Активная периферия" тоже участвовала в политической торговле. Однако входившие в нее предприниматели были недовольны своим положением, а потому стремились изменить "правила игры". Бизнесмены этой категории вели себя крайне прагматично, ибо видели во взаимоотношениях с партиями и кандидатами прямое продолжение предпринимательства. Они склонялись к поддержке тех альтернативных некоммунистических сил, которые не возражали против политического торга и закрывали глаза на сомнительную репутацию партнера.

Наиболее многочисленной оказалась группа политически индифферентных предпринимателей. Они были равно отчуждены как от нынешнего режима, так и от коммунистической оппозиции: размеры их предприятий и секторы рынка, на которых они действуют, не ставили их в зависимость от власти. Ее они воспринимали как внешнюю и враждебную силу, не видели принципиальной разницы между нынешним режимом и коммунистами, а потому во время президентской кампании старались держаться в стороне от нее.

Коммунистам "индифферентные" не симпатизировали, в возможность сплошной ренационализации не верили. В случае смены режима рассчитывали приспособиться - точно так же, как делали до сих пор.

"Пассивные сторонники коммунистов" в большинстве своем - выходцы из партийно-советской номенклатуры, слабо или вовсе не связанные с нынешней властью и с трудом приспосабливающиеся к новой экономической реальности. Среди них есть "предприниматели поневоле", которым новый социальный статус не заменяет прежнего привилегированного положения. Занятие бизнесом их тяготит и воспринимается как нечто временное. Они охотно вернулись бы к своей старой роли, предоставься им такая возможность. Этим объясняется естественное тяготение такого рода деловых людей к коммунистам; "пассивные" образуют политическую базу КПРФ в сообществе российских предпринимателей.

Чаще всего "пассивные" связаны с военно-промышленным комплексом и традиционными отраслями. Но и здесь политической однородности нет. В традиционных секторах промышленности разделительная линия проходит прежде всего между группой отраслей, ориентированной на экспорт своей продукции (ТЭК и металлургические предприятия), и всеми остальными. Внутри ВПК отличаются друг от друга "аэрокосмический" и "бронетанковый" секторы. Приспособившиеся к рынку представители традиционных секторов чаще относятся к первым трем группам предпринимателей. Поскольку сторонники коммунистов сосредоточены главным образом в депрессивных отраслях, их политические возможности ограниченны (нет свободных финансовых средств и связей за пределами своей группы). Это обрекло наиболее социально близкую коммунистам группу бизнесменов на пассивную роль в избирательной кампании.

Предприниматели участвовали в президентской кампании по-разному: если одни ею просто интересовались, то другие прямо или косвенно в ней участвовали. Потребность разобраться в происходящем, чтобы самостоятельно интерпретировать события, удовлетворяло, во-первых, множество элитных клубов и объединений, где предприниматели напрямую общались с известными политиками (VIP-клуб, клуб "Реалисты", "Арбатский клуб"), а во-вторых, аналитические структуры, в которых политические эксперты и консультанты выступали в роли хозяев (Совет по внешней и оборонной политике, "Клуб-93", фонд "Политика").

Несколько предпринимателей-"самовыдвиженцев" попытались лично участвовать в выборах ¹, но зарегистрироваться в качестве кандидата удалось только Владимиру Брынцалову. Типологически к нему примыкал и Святослав Федоров, хотя, на первый взгляд, его позиции выглядели основательнее ². Однако президентские амбиции предпринимателей натолкнулись на активное неприятие избирателей.

Впрочем, в президентское кресло пробовали сесть не только "новые русские": вспомним поляка Станислава Тыминьского или американца Росса Перо. Но на этот путь встают, как правило, дельцы авантюрного типа, не имеющие устойчивого веса в мире бизнеса, - особенно если они решили сменить карьеру на политическую.

В государствах с устойчивой демократической системой наиболее распространено косвенное участие бизнеса в избирательных кампаниях, т.е. различные формы поддержки кандидатов, представляющих основные политические силы страны. Схожие формы утверждаются и в России.

Как показали уже парламентские выборы 1995 года, деловой мир теряет интерес к существующим "партиям интересов" и созданию новых партий такого типа ³. Он осознал, что подменять политические партии и их лидеров нецелесообразно, признал необходимым разделить функции с политической элитой, и начал взаимодействовать с организациями и лидерами, представлявшими основные общественно-политические силы страны. В ходе президентской кампании бизнес выступал в роли "ведомого" основных политических сил.

По отношению к "партии власти" крупные предприниматели могли действовать только в узком политическом коридоре. Любые попытки остаться во время избирательной кампании вне политики были заведомо обречены на неудачу. Верхушке бизнеса приходилось выбирать не между участием или неучастием и даже не форму участия (поддержку существующего политического режима или противодействие ему). В лучшем случае можно было оговорить условия, на которых предприниматель соглашался поддерживать "партию власти".

На первом этапе кампании отношение бизнеса к "официальному" кандидату было, по сути дела, ограничено тремя типами поведения: сотрудничеством, политической торговлей и конфликтом. Однако на практике граница между ними была условной: сотрудничество шло на определенных условиях, предварялось политической торговлей, одним из средств которой выступал открытый конфликт.

а) Сотрудничество Практическое взаимодействие рождалось как противоречивое сочетание естественного желания деловых людей поддержать "официального" кандидата и разнообразия их политических стратегий. Дело в том, что сложившаяся за последние годы система контактов между предпринимателями и властью, поощряя сотрудничество, одновременно ему и препятствовала. Связи охватывали лишь верхушку делового мира, но не основную его часть. Однако даже там, где уже установились более или менее регулярные контакты, по-настоящему прочными и устоявшимися они все еще не стали - главным образом из-за недостатка взаимного доверия.

Верхушку бизнеса, тесно связанную с нынешним политическим режимом, раздирают внутренние противоречия. Конкуренция на рынке, борьба за влияние на государственный аппарат и доступ к государственным же ресурсам, ставки на соперничающие политические и бюрократические кланы резко осложняют отношения внутри олигархии. Дополнительные трудности создает и дуализм российской исполнительной власти: одни финансовые группы связаны с правительственными структурами, другие - с президентскими, которые, в свою очередь, дублируют друг друга и соперничают между собой.

В первые месяцы избирательной кампании лояльная президенту часть экономической элиты чувствовала себя неуверенно, была дезориентирована. Она оценивала ситуацию как неблагоприятную. Не было твердой уверенности в шансах президента на переизбрание: слишком низким был его исходный политический рейтинг, да и физическая форма вызывала сомнения. К тому же психологический эффект от крупной победы коммунистов на выборах в Думу сохранялся, но перспектива их возврата к власти не казалась новой экономической элите достаточным основанием для преодоления внутренних противоречий; кое-кто даже начал искать возможность политического соглашения с оппозицией.

Лишь когда на Всемирном экономическом форуме в Давосе появился Геннадий Зюганов, его российские противники наконец-то всерьез оценили опасность "романа" КПРФ с бизнесом и Западом. Против лидера коммунистов резко выступил Анатолий Чубайс, уже лишившийся к тому времени постов в правительстве, но сохранивший широкие политические связи. Реальная угроза того, что в результате поражения Бориса Ельцина на выборах может смениться общественно-политический строй, подтолкнула верхушку бизнеса к изменению позиции. Группа присутствовавших в Давосе крупнейших российских банкиров предложила Чубайсу возглавить президентскую кампанию, чтобы "остановить коммунистов". Он согласился на это предложение.

Признаки расположения президента к опальному вице-премьеру не заставили себя долго ждать. Во время поездки в Свердловскую область Ельцин в общей форме сообщил о намерении привлечь Чубайса к организации своей кампании. Так была установлена прямая связь между верхушкой бизнеса и президентом, началось формирование его предвыборного фонда.

И все же объединение крупнейших предпринимателей вокруг "официального" кандидата произошло не автоматически. В тот момент обострилась борьба за контроль над избирательным штабом президента, причем сначала верх взяли постоянные оппоненты либералов в экономическом блоке правительства и демократов в президентской администрации, возвысившиеся после отставки с прежних постов двух ключевых фигур - Анатолия Чубайса и Сергея Филатова. Но у победителей недоставало опыта публичной политики. Они знали только командные методы управления, скептически относясь к выборам и демократическим процедурам. Это сильно затрудняло проведение кампании, однако противники Чубайса никак не соглашались с его возвращением в команду президента.

Пока не прояснилось, кто контролирует штаб и способен гарантировать, что выделенные средства будут израсходованы с пользой, потенциальные доноры воздерживались от взносов, и коалиция большого бизнеса вокруг "официального" кандидата складывалась с трудом. И даже после того, как штаб возглавили Виктор Черномырдин, Юрий Яров, Виктор Илюшин и Анатолий Чубайс, полной уверенности в победе Ельцина не было.

В такой обстановке появилось "Обращение", подписанное 13-ю крупнейшими банкирами и предпринимателями страны. Они требовали от основных претендентов на президентский пост отказаться от крайностей, сесть за стол переговоров и сблизить свои позиции по ключевым политическим вопросам, чтобы избежать политических потрясений после выборов. Под конец бизнесмены откровенно предупреждали: у российского бизнеса достаточно возможностей для воздействия на несговорчивых кандидатов. За публикацией текста обращения в большинстве центральных периодических изданий последовала встреча его авторов с руководством оппозиционной прессы, а затем и с Зюгановым, сразу же откликнувшимся на призыв к диалогу.

"Обращение 13-ти" тут же окрестили крупнейшей политической инициативой российского бизнеса, показателем его возросшего политического веса, свидетельством политической ответственности и гражданской зрелости. Комментаторы утверждали: бизнес не хочет довольствоваться ролью ведомого и напрямую вмешался в избирательную кампанию в роли "третьей силы".

Однако более внимательный анализ этой акции и обстоятельств, сопутствовавших ее появлению, заставляет усомниться в том, что подлинными инициаторами "Обращения 13-ти" были именно банкиры и предприниматели. Ведь взаимоотношения между властью и бизнесом не таковы, чтобы даже об экономической политике бизнесмены могли позволить себе разговаривать с руководством страны "на равных" - не говоря уж об угрозе применить какие-то санкции, если им не пойдут навстречу. Тем более не был возможен такой тон в вопросах, всегда относившихся к исключительной компетенции высшего политического руководства. Другими словами, мне кажется немыслимым столь откровенное вторжение на чужую территорию, да еще в момент, когда подлинный хозяин прилагал все усилия, чтобы отстоять свои права на нее. Столь же маловероятно, чтобы подписавшие "Обращение" бизнесмены позволили себе поставить политическое руководство страны, с которым они были накрепко связаны, на одну доску с лидерами оппозиции, изобразив и тех и других возможным источником политической нестабильности. Другая версия, будто "неблагодарные и беспринципные бизнесмены" решили вступить в сговор с коммунистами, чтобы гарантировать себе будущее на случай победы Зюганова, и вовсе абсурдна - по упоминавшимся причинам.

Больше похоже на правду другое: большой бизнес выступил в этом эпизоде не независимым политическим игроком, а исполнителем сценария, исходившего от одной из кремлевских группировок - той, что постоянно отдавала предпочтение "коридорной" политике и незадолго до появления "Обращения 13-ти" утратила контроль над разработкой стратегии избирательной кампании. Однако психологически банкиры и предприниматели, подписавшие "Обращение", были, видимо, готовы к инициативе такого рода. Во-первых, подобно многим другим, они в тот момент сомневались, способен ли Ельцин добиться переизбрания, и, во-вторых, чересчур тесные связи с властью делали их особенно уязвимыми в случае победы коммунистов. Впрочем, быстро выяснилось, что "Обращение" бьет мимо цели. Компромисс (или даже одни разговоры о нем) в разгар избирательной кампании был нужен только оппозиции, но не президентскому окружению. Российский политический мир воспринял бы такой поворот событий как сигнал политической капитуляции и признание неизбежного поражения на выборах.

б) Политическая торговля Важнейшим козырем в политической торговле с властями во время избирательной кампании была зависимость многих кандидатов в президенты от внешнего финансирования. Косвенные данные говорят за то, что объектом такой торговли стал, в частности, Григорий Явлинский. Поддерживая его, крупные предприниматели рассчитывали - помимо прочего - оказать давление на власть, поскольку вначале казалось, что лидер "Яблока" сможет отобрать у Ельцина голоса демократически настроенных избирателей.

Предпринимательская верхушка явно преувеличивала степень своего влияния на Явлинского - отчасти бессознательно, потому что бизнесу свойственно преувеличивать роль денег в избирательной кампании, отчасти же вполне сознательно, в стремлении взвинтить "цену" имевшегося ресурса и получить от него максимальную отдачу в ходе политической торговли. Однако контроль над лидером "Яблока" - политиком общероссийского масштаба - имел свои пределы ⁴. Несмотря на зависимость от финансирования извне, в принципиальных вопросах он вел себя самостоятельно.

Как бы то ни было, ведущие банки отказались финансировать Явлинского. Непосредственно перед началом избирательной кампании главному сопернику Ельцина в борьбе за демократический электорат "перекрыли кислород". Вряд ли это решило политическую судьбу Явлинского на выборах, но какую-то роль, безусловно, сыграло.

в) Конфликт Перед самым началом президентской кампании взаимоотношения большого бизнеса с "официальным" кандидатом осложнил конфликт вокруг залоговых аукционов. Его истоки восходят еще к парламентским выборам конца 1995 года. Тогда олигархическая модель взаимоотношений между деловыми кругами и государством была перенесена на финансирование избирательных фондов "партии власти". Не только для основной массы средних, но и для части крупных предпринимателей доступ к этим фондам был закрыт.

Влиятельные финансовые группы, ставшие основными спонсорами движения "Наш дом - Россия" (НДР), получили на залоговых аукционах выгоду от политической поддержки режима. Инкомбанк, Альфа-Банк и "Российский кредит" были от участия отстранены, что вызвало их недовольство. После завершения аукционов руководители "обиженных гигантов" выступили с резкими публичными заявлениями. В ответ власти проявили твердость и надавили на "обиженных". Это быстро сбило накал противостояния. Недовольных утихомирили; во всяком случае, тональность их выступлений изменилась.

Власть, со своей стороны, сделала примирительные жесты навстречу "гигантам". Тогдашний руководитель Госкомимущества Александр Казаков, например, заявил: учитывая отрицательную реакцию деловых кругов, залоговые аукционы будут впредь проводиться по иной схеме.

"Обиженные" разделились: одни попытались помириться с властью ⁵. Другие же, судя по всему, избрали иную линию поведения: попробовали дискредитировать правительство Черномырдина ⁶ и даже начали оказывать финансовую поддержку КПРФ.

Конфликт вокруг аукционов показал, что сильной стороной во взаимоотношениях между предпринимательскими кругами и властями, безусловно, остается государство, которое жестко отстаивает свои позиции и не позволяет разговаривать с собой с позиции силы. Впрочем, этот инцидент продемонстрировал и другое: столкновения носят функциональный характер и, скорее, подчинены задачам политической торговли. В ней стороны проявляют гибкость и склонны идти на взаимные уступки.

Такого рода проблемы тормозили консолидацию экономической элиты вокруг Ельцина. Она раскололась на "допущенных" и "не допущенных" к аукционам. Возникла новая напряженность во взаимоотношениях с директорским корпусом. Ухудшилась и без того неблагоприятная политическая атмосфера, в которой шла борьба с оппозицией из-за приватизации.

Дискуссия и конфликты вокруг залоговых акционов бросили тень на репутацию власти и финансовых структур-победителей. Оппозиция изобразила аукционы (как, впрочем, и всю приватизацию) политическим символом нечестивого союза власти с финансовой олигархией. И потому - исходя из логики борьбы за голоса избирателей - правящие круги не могли себе позволить афишировать свои тесные связи с крупными финансовыми структурами. Более того, отношения с ними легко могли превратиться в политическое бремя. Все это искушало часть "кремлевской" группировки порвать с прежними спонсорами и тем самым поднять популярность президента, привлечь на его сторону оппозиционно настроенных избирателей. Эти политики на время подхватили разговоры о том, что нужно пересмотреть итоги залоговых аукционов. Пошли даже разговоры о национализации, заставившие некоторых наиболее лояльных президенту предпринимателей засомневаться в собственном будущем - даже при условии сохранения существующего общественно-политического строя.

Политическое сплочение деловых кругов вокруг Ельцина произошло под влиянием перелома, достигнутого к концу избирательной кампании. Политическая атмосфера в стране изменилась настолько, что "Обращение 13-ти" стало выглядеть неудавшимся вспомогательным маневром. Его авторы оказались в неловкой ситуации. Им так и не удалось расширить круг предпринимателей, разделявших их позицию. К ним не присоединились, к примеру, РАО "Газпром", банк "Империал", а также Промстройбанк, хотя им и делали такие предложения. Главное же - что банкиры и предприниматели, подписавшие документ, невольно выразили недоверие власти, поставив под угрозу свои привилегированные отношения с ней.

Такая перспектива стала особенно реальной, когда другая часть большого бизнеса выступила с инициативой, выдержанной в гораздо более благоприятных для власти политических тонах. По предложению главы Инкомбанка Владимира Виноградова, не подписавшего "Обращения" и "пострадавшего" в ходе залоговых аукционов, в Екатеринбурге прошел Российский экономический форум ("русский Давос"). Его участники приняли политическую резолюцию в поддержку Ельцина. В отличие от "Обращения", не вызвавшего никакой реакции президента, форум получил от него поздравление. Акция оказалась не столь масштабной, как "Обращение", но принесла организаторам прямые политические дивиденды. Форум дал возможность представителям финансовых групп, "выпавших" из привилегированных взаимоотношений с властью, наладить их.

Авторы же "Обращения", взявшие на себя роль исполнителей чужого замысла, рисковали оказаться козлами отпущения. В демократических кругах их манифест был сразу воспринят отрицательно, как попытка отменить выборы, сговорившись с оппозицией. После короткого выжидания этот документ начали критиковать представители предвыборной команды президента, в том числе Юрий Лужков. Предпринимателей обвиняли в нелояльном поведении ⁷.

В итоге они вынуждены были спустить свою инициативу на тормозах, видоизменив ее политический смысл. Авторы "Обращения" дали серию интервью, в которых утверждали, что никогда не призывали к отмене или переносу выборов. За встречей с Геннадием Зюгановым последовали контакты с другими претендентами на президентский пост - Александром Лебедем, Святославом Федоровым, Владимиром Жириновским. Борис Березовский принял участие в екатеринбургском экономическом форуме.

Президентская команда остановила наконец-то свой выбор на стратегии, которая исключала пересмотр основ экономической политики и сделала будущее новой экономической элиты более определенным. Публичные разговоры в верхах о национализации и пересмотре итогов залоговых аукционов прекратились ⁸. С неопределенностью и дезориентацией экономической элиты было покончено, и тем самым были устранены препятствия на пути ее политической консолидации вокруг ""официального" кандидата. Доверие потенциальных спонсоров к Ельцину и его стратегии укрепилось, а неоспоримые предвыборные успехи президента резко уменьшили саму возможность политического торга с ним.

Ведущие ассоциации бизнеса оказались перед необходимостью так или иначе определить свою позицию. Многие крупные банки - члены Ассоциации российских банков (АРБ) в разной форме поддержали Ельцина. Круглый стол бизнеса России (КСБР) занял определенную позицию: если в начале избирательной кампании он заявлял, что окажет поддержку наиболее приемлемому кандидату после всестороннего изучения его программы, то ближе к выборам выступил со специальным заявлением в поддержку Ельцина. Аналогичную позицию заняла и Промышленная партия Щербакова - Вольского.

Участники "Обращения 13-ти" тоже распрощались с идеей политического сближения претендентов, направив Зюганову открытое письмо, в котором, по существу, отвергли его экономическую программу и заявили, что ее реализация равнозначна катастрофе.

В итоге, несмотря на первоначальные трудности, избирательная кампания способствовала политической консолидации делового мира вокруг Ельцина. Крупнейшие предприниматели подтвердили репутацию надежных политических партнеров власти. Некоторые финансовые группы, которые ранее не входили в "ядро" олигархии, в ходе избирательной кампании укрепили свои позиции и повысили статус внутри экономической элиты ⁹. Среди спонсоров президентского избирательного фонда оказались Промстройбанк, Кредобанк, Росэксимбанк, Центральное отделение Интурбанка и некоторые другие. Конфликт с частью экономической элиты был разрешен - по крайней мере, частично, а политическая база "официального" кандидата в сообществе бизнеса расширилась за счет включения в нее некоторых финансовых групп, прежде конфликтовавших с властью ¹⁰. На долю Ельцина пришлась почти треть всех пожертвований, сделанных юридическими лицами в избирательные фонды кандидатов.

Как я уже сказал, олигархические формы, утвердившиеся во взаимоотношениях между властью и бизнесом, сводили политическую базу режима преимущественно к верхушке делового мира. Основная его часть не пользовалась привилегиями в отношениях с государством и была по праву недовольна. А потому "неинтегрированный", но заинтересованный в приобретении политических связей бизнес искал контактов с кандидатами в президенты, которые не являлись частью существующего режима или же вели с ним борьбу. Те, со своей стороны, были тоже заинтересованы в поддержке финансовых и промышленных кругов, поскольку реальные затраты на предвыборную кампанию оказались настолько велики, что не могли быть покрыты из официальных источников.

Практически все серьезные участники избирательной кампании, за исключением, пожалуй, Лебедя, давно участвовали в публичной политике и к тому же незадолго до президентских выборов прошли через парламентские. Поэтому каждый из них уже располагал поддержкой в промышленно-финансовых кругах и сформировал группу спонсоров. За каждым кандидатом стояли свои экономические структуры.

В то же время их вынужденное тяготение к "официальному" кандидату накладывало жесткие ограничения на политические предпочтения экономической элиты. Ее связи с "альтернативными" кандидатами в президенты (в отличие от Ельцина), как правило, не были столь тесными. Разнообразя свои связи, большинство крупных предпринимателей стремилось смягчить политический риск и укрепить свои позиции в ходе политического торга с властью.

К первому туру число спонсоров Григория Явлинского достигло 40 юридических лиц. Прежде одним из его самых крупных жертвователей считался председатель совета директоров группы "МОСТ" Владимир Гусинский. Однако в президентской кампании 1996 года он с самого начала поддержал Ельцина.

Руководитель промышленно-финансовой группы "Интерпром" Михаил Юрьев, вице-президент Российского союза промышленников и предпринимателей и один из сопредседателей КСБР, на думских выборах открыто связал свое имя с политической карьерой лидера "Яблока", заняв место в верхней части общефедерального списка этой партии. Но, понимая, что у Явлинского нет шансов пройти в президенты и не желая остаться в изоляции, Юрьев принял участие в екатеринбургском форуме, поддержавшем Ельцина.

Александр Лебедь до начала президентской кампании собственной финансовой базой не обладал. Его затраты на думскую избирательную кампанию покрывал Юрий Скоков, связанный с Уникомбанком и, возможно, Кредобанком. Разрыв со Скоковым лишил Лебедя значительной части прежних каналов финансирования. Создание собственных потребовало времени ¹¹.

Несмотря на поздний старт Лебедя, несколько крупных банков явно увидели в нем перспективного политического лидера, а главное, его стали финансировать те группы, которые поддерживали Ельцина.

Политическая карьера Владимира Жириновского уже перед началом избирательной кампании явно клонилась к закату, и все же в глазах многих бизнесменов он оставался привлекательным объектом для политических инвестиций. Однако кампанию 1996 года Жириновский финансировал во многом за счет собственных средств, а также пожертвований физических лиц ¹². Несмотря на неудачу, он скорее всего сохранит влияние на периферию делового мира (во всяком случае, пока у ЛДПР будет фракция в Думе).

 

Коммунисты широко пользовались бесплатными политическими ресурсами (множество активистов, работавших на общественных началах), что заметно ослабляло их зависимость от политического финансирования. Для КПРФ гораздо важнее было другое - установить связи с деловым миром, чтобы создать себе образ минимально приемлемой для него силы. Первое время основной чертой политического имиджа КПРФ была враждебность рынку и предпринимателям. Это лишало партию возможности играть на противоречиях между бизнесменами и властью. И потому к президентским выборам Зюганов пытался прийти с новым образом, ключевой элемент которого - изменившееся отношение к частному капиталу. Более того, среди коммунистов появилось нескольких политиков, призванных удостоверить тесную связь КПРФ с промышленными и финансовыми кругами.

Такого рода знаковой фигурой, символизировавшей союз коммунистов с "отечественными товаропроизводителями", стал "сенатор" Петр Романов, генеральный директор ПО "Красноярский химкомбинат "Енисей"", сочетавший членство в КПРФ с национал-патриотическими симпатиями - приоритетной зоной идеологического обновления коммунистов-зюгановцев. В стремлении заручиться поддержкой предпринимателей Романов опережал лидеров своей партии. Он, в частности, заявил, что готов закрыть глаза на происхождение новых капиталов, если те вернутся из-за границы на родину.

Во время думской кампании 1993 года в общефедеральном списке КПРФ появилась другая символическая фигура, на сей раз более близкая духу времени. Владимир Семаго владеет Московским коммерческим клубом, он же - председатель правления довольно крупного Росбизнесбанка. Несмотря на откровенный союз с коммунистами, Семаго не аутсайдер в финансовом мире. Его клуб - одно из самых популярных мест, где регулярно встречаются бизнесмены и политики. До недавнего времени предприниматель был активным членом правления КСБР, откуда вышел после того, как оно приняло политическую резолюцию в поддержку Ельцина.

Перед последними выборам в Думу руководство КПРФ провело серию небезуспешных встреч с представителями деловых кругов в расчете на то, чтобы рассеять их страхи перед приходом коммунистов к власти. Политики из КПРФ делали публичные заявления, выдержанные в примирительных тонах, вроде известной фразы Геннадия Селезнева: "Успокойтесь, мы не собираемся присылать в "ЛУКойл" нового матроса Железняка". Важным демонстративным шагом стала поездка Зюганова в Давос.

В марте 1996 года руководство КПРФ обсудило возможность национализации банков с группой банкиров, входивших раньше в номенклатуру ЦК КПСС. Те получили заверения, что их личные позиции останутся непоколебимыми.

В результате произошел некий психологический перелом по отношению к зюгановцам среди части новых бизнесменов. Они начали видеть в КПРФ новую "партию чиновников", с которыми можно договариваться по конкретным вопросам таким же образом, как во времена господства КПСС.

По свидетельству Александра Лившица, среди крупных предпринимателей встречаются единичные случаи заигрывания с коммунистами. Это тактика людей, привыкших платить всем поровну. Они считают это хорошей политикой: дескать, "кто бы ни пришел к власти, я всем друг". В любом случае во время президентской кампании финансовую помощь Зюганову оказывали Продовольственный банк и традиционно близкая коммунистам часть аграрных банков. Печать сообщала также о поддержке нескольких крупных финансовых структур, включая Мосбизнесбанк и Промстройбанк ¹³.

Основные параметры экономической программы КПРФ делали ее политически приемлемой для многих российских предпринимателей, вышедших из числа советской партийно-хозяйственной номенклатуры и директорского корпуса. Они явно не желают расставаться с недавно обретенной собственностью, но не готовы эффективно распоряжаться ею и поэтому заинтересованы в сохранении status quo ¹⁴. Похожее положение сложилось и в аграрном секторе, слабее всего затронутом институциональными реформами. Здесь уже сформировался политический союз "сельских директоров" с Аграрной партией России, находившейся под сильным политическим влиянием КПРФ. Именно коммунисты, а вовсе не реформаторы-рыночники могли гарантировать неэффективным "собственникам первого поколения" из числа директоров бывших государственных предприятий неприкосновенность состояний.

Вместе с тем руководство КПРФ отдавало себе отчет в том, что чрезмерно тесные узы с капиталом способны оттолкнуть основную часть избирателей компартии, особенно ее наиболее активное, агрессивно-антирыночное ядро. Таким образом, избирательная кампания поставила главных антагонистов - Ельцина и Зюганова - в сходное положение, очертив пределы сближения каждого из них с бизнесом.

Распределение политических предпочтений российского бизнеса в президентской избирательной кампании 1996 года показало, что период безраздельного политического господства демократов в среде предпринимателей ушел в прошлое. Влияние это снизилось оттого, что стало нарастать отчуждение бизнеса от "реформистской" власти из-за формирования олигархии и неудачи демократических политиков на парламентских выборах.

Структура политических предпочтений бизнеса стала сложнее. "Периферийный" бизнес нередко ставил на партию Жириновского. Правда, власть попыталась исправить положение, проведя в конце февраля съезд малых предприятий, на котором выступил президент. Этой же цели служило, судя по всему, и создание Партии мелких и средних предпринимателей, учрежденной на съезде Общества купцов и промышленников. Однако такие предвыборные мероприятия не дали большой отдачи.

Другой важный сдвиг: неприятие деловыми кругами коммунистов ослабло. Однако КПРФ все же не смогла преодолеть этого барьера до конца - из-за внутренних ограничителей.

Даже утратив фактическую монополию на политические симпатии предпринимателей, демократические политики и организации - как лояльные нынешней власти, так и находящиеся в "конструктивной оппозиции" к ней - удерживали первенство в структуре политических предпочтений деловых людей. Правда, значение этого факта несколько снижается тем, что, по данным опросов ВЦИОМа, больше половины хозяйственных руководителей заявляли о своей "аполитичности", а около трети затруднялось определить (или скрывало) свои политические предпочтения.

В целом отношения между бизнесом и политикой становятся прагматичнее, стороны учатся использовать друг друга. Анализ "политической экономии" президентских выборов показал, что российские предприниматели, включая большой бизнес, остаются политически несамостоятельной силой. Напротив, власть и коммунистическая оппозиция сохраняют высокую степень автономии от интересов бизнеса. Баланс их влияния продолжает определять политическую ситуацию, в которой действуют российские предприниматели.

 

¹ В их числе - один из пионеров российского предпринимательства Артем Тарасов, руководитель компании "МММ" Сергей Мавроди и глава фармацевтического концерна "Ферейн" миллиардер Владимир Брынцалов.

² Его поддерживала собственная партия, уже попробовавшая свои силы на парламентских выборах 1995 года. Кроме того, Святослав Федоров накопил политический опыт, будучи одним из сопредседателей Партии экономической свободы.

³ Появление в 1995 году Промышленной партии Владимира Щербакова - Аркадия Вольского и годом позже Партии мелких и средних предпринимателей было, скорее, "эхом" прошлого, чем проявлением новых тенденций.

⁴ Это показал эпизод с избранием спикера Думы. Попытка коммерческих структур, финансировавших Григория Явлинского, надавить на него, чтобы не пропустить на этот пост Геннадия Селезнева, кончилась провалом.

⁵ Например, председателем правления Альфа-Банка был назначен Леонард Вид, в недавнем прошлом один из сотрудников Виктора Черномырдина и глава исполкома НДР.

⁶ Скорее всего, именно они стояли за нападками на премьера со стороны журналиста Александра Минкина ( "Московский комсомолец").

⁷ Жесткий обмен мнениями прошел на страницах "Независимой газеты", издание которой было возобновлено благодаря одному из инициаторов "Обращения", президенту группы "ЛогоВАЗ" Борису Березовскому.

⁸ В мягкой форме они возобновились за неделю до первого тура выборов.

⁹ Пример: альянс между телекомпанией НТВ, находящейся в сфере притяжения финансовой группы "МОСТ", и концерном "Газпром".

¹⁰ Наиболее показателен с этой точки зрения Инкомбанк. Политические контакты с властью, восстановленные им на екатеринбургском форуме, получили дальнейшее закрепление: Виноградов стал доверенным лицом Лужкова, игравшего активную роль в предвыборной команде президента.

¹¹ Правда, он начинал не с чистого листа. Сообщения о первых попытках Лебедя создать группу спонсоров, не зависевшую от Скокова, относились уже к осени 1995 года.

¹² Юридические лица были представлены только АО закрытого типа.

¹³ Сведения о связях Промстройбанка были опровергнуты в специальном заявлении КСБР. К тому же известно, что этот банк выступал одним из официальных спонсоров избирательного фонда Ельцина.

¹⁴ Для этой части предпринимателей продолжение реформ чревато утратой состояния. Наглядный пример такой коллизии - конфликт вокруг РАО "Норильский никель". Там столкнулись интересы ОНЭКСИМбанка, тесно связанного с нынешним режимом, и директоров традиционно советского типа.