Б. Кузнецов. Конкурентоспособность российской промышленности: проблемы и перспективы (2006)

Источник: Б. Кузнецов. Конкурентоспособность российской промышленности: проблемы и перспективы. Доклад на Леонтьевских чтениях. 2006. http://www.journal.leontief.net/

 

Введение

В последние годы понятие конкурентоспособности очень широко используется и в экономических исследованиях, посвященных российской экономики, и в различных правительственных программах и документах. Такое внимание и озабоченность этой проблемой не случайны. Несмотря на устойчивые темпы роста, которые демонстрирует российская экономика на протяжении почти 8 лет экономисты все чаще высказывают тревогу относительно качества этого роста, в существенной мере основанного на благоприятной ценовой конъюнктуре мировых рынков энергоносителей, экспорт которых обеспечивает России в последние годы феноменальные доходы. Не вызывает сомнения, что перераспределение этой «природной ренты» подстегивает расходы бюджета, ведет к росту реальных доходов предприятий и населения и, соответственно, стимулирует внутреннее потребление, которое и выступает основным двигателем экономики. Однако, столь же очевидна тенденция к росту доли импорта в удовлетворении растущего платежеспособного спроса на инвестиционные и потребительские товары. Это является индикатором того, что с внутренним производством этих товаров «не все в порядке»: либо у российских производителей не хватает мощностей для удовлетворения растущего спроса (что маловероятно), либо (что более вероятно) российские производители проигрывают конкуренцию часть внутреннего рынка более конкурентоспособным производителям из других стран.

 

Такая ситуация не вызывала бы особой тревоги, если бы проигрыш на отдельных товарных рынках внутри страны, сопровождался экспортной экспансией на других товарных рынках. Это свидетельствовало бы лишь об углублении специализации в рамках глобального разделения труда. Однако, несмотря на впечатляющий рост экономики и промышленного производства, экспорт товаров высокой степени переработки вырос крайне незначительно, а его доля в российском экспорте снижалась. Это указывает на то, что на внешних рынках российская обрабатывающая промышленность также недостаточно конкурентоспособна.

 

Однако, констатация низкой конкурентоспособности – не более, чем удобный «диагностический» термин, мало что объясняющий и в части причин болезни, и в части возможного лечения. Именно желанием разобраться в причинах низкой конкурентоспособности промышленных предприятий в России и был мотивирован исследовательский проект, некоторые результаты которого мы рассмотрим ниже.

 

Обрабатывающая промышленность России в контексте глобальной экономики

Прежде чем говорить о ситуации и тенденции в обрабатывающей промышленности, хотелось бы пояснить, почему мы считаем конкурентоспособность именно этого сектора столь важной проблемой. В конце концов, в России есть много других секторов – транспорт, связь, строительство, сектор услуг, добывающая промышленность – которые в совокупности обеспечивают существенно большую долю и в производстве и в росте ВВП. Даже в численности занятых доля обрабатывающей промышленности, во многом из-за резкого «сжатия» этого сектора в период трансформационного спада 90-х годов, составляет не более 15%. Во многих развитых странах доля услуг доходит до 75-80%, а в России они составляют чуть больше половины ВВП.

 

Следует, однако, понимать, что в этих странах такая структура базируется на очень высоком уровне производительности в промышленности и, прежде всего в обрабатывающих отраслях, многие виды услуг являются предметом экспорта, тогда как в России и производительность в секторе обработке ниже, чем в других сегментах, и услуги мы практически не экспортируем. Если смотреть правде в глаза, то до построения постиндустриальной экономики нам еще далеко и более рационально сравнивать Россию с новыми индустриальными странами, такими как Корея или крупными развивающимися странами, входящими вместе с Россией в так называемую группу BRIC (Бразилия, Россия, Индия, Китай), а также со странами Восточной и центральной Европы.

Для России завершение перехода к рыночной экономики с точки зрения институционального устройства не означает, что завершился и процесс структурной адаптации экономики. Это относится как к процессам перетока ресурсов между отдельными секторами, так и, в первую очередь, к незавершенности процессов адаптации на уровне отдельных предприятий и фирм. И наиболее ярко проблемы и масштабы необходимых изменений проявляются в обрабатывающих отраслях промышленности.

 

Именно обрабатывающая промышленность была «Ахиллесовой пятой» советской экономики, и именно этот сектор (пусть и не вполне «добровольно» во многом снабжал ресурсами другие быстро растущие сектора экономики в 90-е годы. Это выразилось и в перераспределении занятости, и в перераспределении сырья, и в перераспределении финансовых потоков. Именно этот сектор принял на себя основной удар  «конкурентного давления» со стороны импорта после либерализации внешней торговли. В конечном счете, именно этот сектор является наиболее «рыночным» в России – большее число производителей, меньше регулируемых цен и т.д.  именно здесь наиболее четко виды проблемы постсоветской, пусть и уже рыночной экономики. От того, удастся ли России восстановить конкурентоспособность обрабатывающих производств, причем не только на ограниченных внутренних рынках, но и в масштабах глобальной экономики, во многом зависят темпы роста экономики, качество и устойчивость этого роста.

 

Межстрановые сопоставления показывают, что в настоящее время, несмотря на позитивную динамику эффективности в большинстве отраслей российская «обработка» уступает большинству конкурентов. На рисунке 1 приведены оценки экспертов Всемирного Банка уровня производительности в обрабатывающих отраслях для России и ряда стран с разным уровнем развития. Россия отстает не только от развитых стран Европы, но и от стран Центральной и Восточной Европы, прошедших через переход к рынку, и от многих развивающихся стран - таких как Бразилия или ЮАР. Предприятия обрабатывающей промышленности в России по показателю производительности труда близки к китайским фирмам, но существенно проигрывают им по стоимости рабочей силы, что снижает их конкурентоспособность как на мировом, так и на российском рынке.

 

Рисунков в первоначальном тексте нет. Возможно, они в демонстрационной версии на сайте

 

Рисунок 1. Производительность труда в обрабатывающей промышленности (добавленная стоимость на одного занятого, долл. США) в 2004 г.[1] (Уровень России=100)

Источник: Building Skills and Innovative Capacity in Russian Enterprises: Competitiveness and Investment Climate Assessment for the Russian Federation, World Bank, 2006

 

В целом по стоимости рабочей силы Россия пока находится в относительно благоприятном положении по сравнению с большинством стран. Однако, темпы роста реальной заработной платы в промышленности, в том числе и за счет роста реального курса национальной валюты в последние годы стабильно высоки. Есть разные оценки того, превышают ли темпы роста реальной заработной платы темпы роста производительности труда (что свидетельствовало бы о снижении конкурентных преимуществ), либо они все-таки несколько ниже, чем рост производительности. Но, в любом случае, очевидно, что дешевый труд вряд ли может являться основой роста конкурентоспособности на мировом и внутренних рынках в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Тенденции в области внутренних цен на энергоносители и электроэнергию также свидетельствуют о том, что этот источник ценовой конкурентоспособности будет постепенно терять свое значение. Даже если цены на энергию останутся ниже, чем в других странах, разрыв между мировыми и внутренними ценами  будет сокращаться.

 

Есть и еще одно немаловажное обстоятельство, заставляющее с тревогой оценивать как текущую, так и будущую конкурентоспособность российской промышленности по отношению к странам-конкурентам. Речь идет о состоянии и темпах обновления материально-технической базы. Вопрос этот изучен слабо (фактически мы мало знаем о состоянии основных фондов даже наших собственных предприятий, не говоря уже о других странах), но даже из общих соображений очевидно, что в таких странах как Китай большая часть  предприятий промышленности создано, либо радикально модернизировано в последнее десятилетие. Тогда как основу российской промышленности по-прежнему составляют бывшие советские предприятия, зачастую работающие на оборудовании, давно выработавшем ресурс.

 

По данным выборочного обследования 1000 средних и крупных предприятий обрабатывающих отраслей[2] у 55% предприятий более половины оборудования функционирует за пределами нормативного срока службы. Только 20% предприятий имеет «относительно нормальную» возрастную структуру – доля полностью самортизированного оборудования не превышает 20%. То, что устаревшие мощности и технологии являются критичным фактором для обеспечения международной конкурентоспособности и, прежде всего, при конкуренции с развивающимися странами, признает и бизнес.

В интервью председателя совета директоров крупнейшей российской компании в лесной отрасли «Илим Палп» З.Д. Смушкина он прямо признает, что основными конкурентами россиян являются компании с активами не в развитых странах, а предприятия, расположенные в Чили, Бразилии, Индонезии, Китае: предприятия в этих странах намного более эффективны, чем предприятия Старого света. Все они абсолютно новые и технологически более совершенные. Нашим же предприятиям 40-50 лет»[1]. О неблагоприятной ситуации с материально-технической базой промышленного производства свидетельствуют и макроэкономические данные (см. Рис. 2). Некоторый рост инвестиционной активности предприятий в период после 1999 года пока не обеспечивает перелома тенденции к старению фондов.

 

Обследование промышленных предприятий было проведено в ходе реализации проекта ГУ-ВШЭ и Всемирного Банка. Опрошено более 1000 предприятий 8 видов экономической деятельности (ОКВЭД). Заказчиком проекта выступило Министерство экономического развития и торговли. Обследование проводила компания ГФК-Русь методом прямых интервью с топ-менеджерами компаний по стандартизированной анкете из более чем 200 вопросов в период с сентября 2005 по февраль 2006г. Была использована стратифицированная репрезентативная выборка в разрезе ОКВЭДов. В каждой из отраслей было представлено как минимум 90 предприятий всех размеров, за исключением сверхкрупных с числом занятых свыше 10 тысяч человек. Нижняя граница размерных групп – 100 человек. Опрос проводился в 49 регионах России. В целом предприятия выборки составляют около 5% генеральной совокупности с числом занятых в 2004 году 600 тыс. человек и общим объемом выпуска  – более 384 млрд. руб.

 

Рисунок 2. Старение основных фондов в промышленности

Укрепление или, хотя бы, сохранение конкурентных позиций российской промышленности требует значительного роста эффективности использования всех видов ресурсов и, в первую очередь, повышения производительности труда, что предполагает коренное техническое перевооружение, смену номенклатуры выпускаемой продукции, повышение ее качественных характеристик. Без этого российские предприятия, вряд ли смогут выдержать конкуренцию с фирмами крупных развивающихся стран. В принципе, необходимые для этого финансовые средства имеются как внутри страны, так и на мировых финансовых рынках. Следует, однако, признать, что при том уровне рентабельности, который имеет большинство предприятий обрабатывающей промышленности, они не являются привлекательным объектом для внешних инвесторов, а собственные средства для решения масштабных задач модернизации явно недостаточны.

 

Российская промышленность многоукладна

Важной особенностью российской обрабатывающей промышленности, позволяющей, по крайней мере, отчасти, объяснить низкие показатели эффективности и производительности, является, на наш взгляд, высокая межотраслевая и внутриотраслевая дифференциация предприятий по этим показателям. Так, по данным обследования, разрыв в уровне производительности труда между 20% лучшими и 20% худшими предприятиями в одной отрасли составляет от 10 до 20 раз в зависимости от отрасли. Лучшие 20% работают в 2,5-3 раза более эффективно, чем отрасль в среднем. Более того, межотраслевые разрывы в уровне эффективности менее существенны, чем различия внутри отраслей.

 

В каждой отрасли, от относительно благополучной химической промышленности до депрессивной текстильной выделяются большее или меньшее ядро высокоэффективных и вполне конкурентоспособных предприятий. В целом по рассмотренным нами отраслям обрабатывающей промышленности такое ядро составляет не более 20-25% в зависимости от используемых критериев. Но одновременно в каждой отрасли имеется шлейф крайне непроизводительных предприятий, которые, тем не менее, продолжают существовать. Анализ показывает, что эти группы достаточно устойчивы и мирно «сосуществуют» в рамках одной отрасли, в совокупности и формируя низкие средние показатели производительности.

 

Высокая дифференциация в уровне производительности и конкурентоспособности российских предприятий имеет и еще один немаловажный аспект – географический. Анализ выборочных данных показывает, что существенным фактором, определяющим уровень конкурентоспособности, является размер населенного пункта, в котором предприятие расположено. Неэффективные предприятия тяготеют к относительно небольшим городам и поселкам с численностью населения до 100 тыс. человек. Такое распределение, по всей видимости, связано с концентрацией и «взаимным усилением» в таких населенных пунктах нескольких факторов. Низкий стартовый уровень, невысокий уровень квалификации (квалифицированные специалисты тяготеют к более крупным городам), низкие заработные платы, низкий платежеспособный спрос и .т. д. С другой стороны эти же обстоятельства делают рынки таких городов не слишком привлекательными для национальных или зарубежных производителей. До поры до времени местным предприятиям «дозволено» работать на этих рынках пусть и при низких показателях рентабельности, эффективности, но и низких ценах на продукцию.

 

Географическая «концентрация низкой конкурентоспособности» важна для понимания того, что вытеснение таких предприятий с рынка (а оно, рано или поздно, состоится) будет иметь не только экономические, но и серьезные социальные последствия. В небольших городах выбор мест работы ограничен, мобильность трудовых ресурсов в России, как хорошо известно, крайне низка. Поэтому массовое закрытие неэффективных предприятий чревато ростом «локальной» безработицы и дальнейшим снижением уровня жизни в таких поселениях, где и сейчас он заметно ниже, чем в более крупных городах и, тем более, мегаполисах.

 

Таким образом, можно предположить, что российская обрабатывающая промышленность сохранила ту многоукладность, которая была характерна для периода централизованного планирования, когда присутствие предприятия в отрасли зависело от наличия плана на производство его продукции, но не зависело от эффективности этого производства на конкретном предприятии. Но, если в советской системе присутствие в отрасли как эффективных, так и неэффективных предприятий понятно, то вопрос о том, почему в рыночной российской экономике сохраняется такое «видовое разнообразие» нуждается в дополнительных исследованиях.

 

Мы далеко не первые отмечаем наличие сегмента в промышленности, заметно отличающегося в худшую сторону от средних показателей. Так, например, концепция «нерыночного сектора» достаточно давно развивалась в работах Е.Г.Ясина и его коллег из Высшей школы экономики (см. [6], [9]). Наличие такого сектора различные российские и зарубежные исследователи пытались объяснить высокой степенью монополизма, протекционистской политикой государства, субсидированием неэффективных предприятий («созданием мягких бюджетных ограничений» и т.д. Однако, цельной картины пока, на наш взгляд, не создано. Некоторые соображения на этот счет мы сформулируем в этой работе ниже. И, для начала попробуем проанализировать имеющиеся данные для того, чтобы понять, выполняет ли в России рынок свою основную функцию, работает ли он как инструмент «естественного отбора» экономически эффективных предприятий.

 

Динамика производительности труда в обрабатывающей промышленности

Относительно низкий уровень эффективности российских предприятий обрабатывающей промышленности тем более удивителен, что на протяжении вот уже 12 лет рост производительности в этом секторе намного опережает средний рост производительности труда в экономике (Рисунок 3.) и превысил уровень начала 90-х на 30-40%. Однако, такие высокие темпы роста производительности труда сопровождались достаточно существенным сокращением численности занятых: на этапе 1995-1999 гг., когда рост эффективности сопровождался сокращением выпуска, промышленность потеряла около 3 млн. рабочих мест, в 2000-2004 г. - еще  0.7 млн., несмотря на начавшийся промышленный подъем. Другими словами, рост эффективности был не только и не столько связан с повышением производительности на существующих или на создаваемых рабочих местах, но, в значительной мере, с ликвидацией наименее эффективных рабочих мест из числа созданных ранее.

 

Рисунок 3. Динамика производительности труда по укрупненным секторам (1990=100)

Источник: [10]

Сокращение неэффективных рабочих мест было, конечно, далеко не единственным фактором повышения производительности. В период роста, начиная с 1999г. существенно возрастала интенсивность использования труда (количество отработанных человеко-часов), что создавало эффект роста «душевого» показателя производительности, даже если почасовая производительность не росла (см., например [2]). Вместе с тем, в целом в обрабатывающей промышленности все еще действует модель роста производительности за счет «сжатия» масштабов сектора.

 

Попробуем ответить на вопрос, является ли процесс ликвидации рабочих мест тем, что называют процессом « созидательного разрушения»? Действительно ли уходят самые слабые, а сильные занимают их место? К сожалению, мы не имеем информации о тех предприятиях, которые прекратили свое существования. Не выдержав процесса адаптации к рыночной экономике. Однако мы можем проследить динамику основных показателей для части обследованных нами предприятий за весь период перехода к рынку – с начала 90-х годов.

 

Подвыборка фирм, историю которых мы можем проследить составляет чуть более 400 из обследованной нами 1000 или 40% исходной совокупности[3]. Следует отметить, что сам факт того, что эти предприятия просуществовали столь долго свидетельствует о том, что они «не самые плохие». Можно предположить, что самые плохие до наших дней просто не дожили. Правда, сравнение средних показателей этой группы и всей выборки такой гипотезы не подтверждает. В 2004 году фирмы, прослеживаемые с 1990 года, не отличаются ни в лучшую, ни в худшую сторону от тех, кто в эту группу не попал. Это дает нам основание полагать, что результаты, полученные для этой группы, можно распространить, по крайней мере, на 80% обследованных предприятий (тех, кто существовал до 1992 г.).

Совокупная занятость на предприятиях выборки сократилась в 2004г. по сравнению с 1991 на 40%, что примерно соответствует тенденциям в промышленности в целом по данным Росстата (сокращение численности промышленно-производственного персонала с 20 млн. в 1990г. до примерно 12 млн. в 2004). При этом 72% предприятий потеряли рабочие места, а 28% напротив увеличили или сохранили на прежнем уровне. В рыночной экономике способность создавать/сохранять рабочие места в условиях конкуренции с другими предприятиями может рассматриваться как несомненный признак конкурентоспособности. Имеет смысл проанализировать, какими факторами определяется такая конкурентоспособность. В этой части для удобства мы будем называть группу предприятий, создававших рабочие места «созидателями», а тех, кто сокращал рабочие места – «ликвидаторами».

 

Прежде всего, отметим, что в целом для групп отнесение их к «созидателям» и «ликвидаторам» не зависит от периода рассмотрения: «Созидатели» создавали рабочие места (как группа)во все периоды, хотя и с разной интенсивностью, даже в период общего спада, «ликвидаторы» сокращали занятость также во все периоды (см. Таблицу 1).

Таблица 1. Динамика создания/ликвидации рабочих мест по группам и по периодам

Рост/сокращения числа занятых

(за период)

 

1991-1995

1995-2000

2000-2004

Группа «Ликвидаторы»

70.1%

83.4%

80.4%

Группа «Созидатели»

104.7%

112.0%

138.8%

 

 

Сокращение рабочих мест было более характерно для крупных предприятий, тогда как создание рабочих мест чаще происходило на относительно небольших предприятиях. Средняя численность занятых в 1991 году в группе будущих «ликвидаторов» составляла более 1400 человек, а в группе будущих «Созидателей» 440. К 2004 году средний размер предприятия в обеих группах практически сравнялся составив 770 и 660 человек соответственно. Кроме того, вероятность попадания в ту или другую группу существенным образом зависела от отраслевой принадлежности: в относительно благополучной пищевой промышленности 58% предприятий создавали рабочие места, тогда как текстильной и швейной промышленности «созидателей» было лишь 8%. В других отраслях это соотношение варьировало меньше – от 14% в машиностроении до 23% в лесной и деревообрабатывающей промышленности.

 

Любопытно, что хотя «создатели» исходно в 1991 году были меньше по размеру, их фондовооруженность, оцененная как отношение стоимости основных фондов к численности занятых, была на 40% выше, чем у «ликвидаторов». Это не столько говорит о специфике производства (как мы видели, «созидатели» находятся не только в фондоемких отраслях), но, возможно, о более новых и более технически совершенных фондах, доставшихся им еще в советский период. К 2004 году это преимущество сохранилось, хотя разрыв несколько сократился: фондовооруженность «созидателей» был на 20% выше, чем у «ликвидаторов». Учитывая существенный рост занятости в первой из групп и сокращение занятости во второй можно предположить, что инвестиционная активность «созидателей» была в период 1991-2004 годов заметно выше, чем у «ликвидаторов».

 

Данные по производительности труда для выделенных групп подтверждают, что концепция «созидательного разрушения» действительно была верна, в том смысле, что рабочие места создавались на более продуктивных предприятиях, а ликвидировались на относительно менее продуктивных. Будучи исходно более высокопроизводительными  «созидатели» укрепляли свое лидерство на протяжении всего периода. В 1992г. Производительность труда на них была на 20% выше, чем в другой группе, к 2000 году разрыв увеличился до 56% и оставался примерно на этом уровне (2004г. – 57%).

 

Отметим. что перераспределения труда в пользу более эффективных и растущих предприятий привело к существенному росту их доли в общем объеме производства, валовой добавленной стоимости и занятости. Если в 1992 г. «созидатели» производили 17% продукции, то к 2004г. эта доля более чем удвоилась, составив 37%, а их доля в совокупной занятости возросла с 12% до 30% (см. рисунок. 4). На рисунке видно также, что доля «созидателей» в добавленной стоимости росла в группе быстрее, чем занятость.

 

Концепция «созидательного разрушения» имеет и другую сторону – повышение эффективности за счет сокращения масштабов деятельности. Рассмотрим теперь группу «ликвидаторов, чтобы ответить на вопрос: добились ли они успеха за счет ликвидации рабочих мест. В целом для группы ответ скорее отрицательный, хотя часть предприятий этой группы действительно сумела повысить производительность до уровня созидателей. В целом, производительность труда (по добавленной стоимости в 2004 г. в группе «ликвидаторов» все еще на 25% ниже средней по всей выборки и почти на 60% ниже, чем в группе «созидателей». Только 40% фирм в этой группе к 2004 году вышли на уровень производительности, превышающий средний показатель  для своей отрасли, 60%, несмотря на сокращение масштабов, остаются явными аутсайдерами по эффективности. Эти 60% в среднем имеют производительность втрое ниже среднеотраслевой.

Таким образом, подтверждается тезис, что в российской промышленности присутствует достаточно представительная устойчивая группа неэффективных предприятий, доля которых неуклонно сокращается, но достаточно медленно.

 

Рисунок 4. Изменение доли групп в производстве и занятости

Мы попытались выявить и другие факторы успеха предприятий, включив в регрессионный анализ показатели инновационной активности, экспорта, мета расположения предприятия (размер населенного пункта) и ряд других. К сожалению, по многим параметрам (инновации, экспорт) мы не имеем для предприятий исторических данных и вынуждены интерпретировать эти зависимости «задом наперед», объясняя прошлую динамику, сегодняшними характеристиками предприятия, что, конечно же, методически уязвимо. Тем не менее, мы исходим из того, что, если предприятия активно экспортировало в 2004 году, то, вероятно, экспорт был у нее и прежде. Если предприятие активно тратит на инновации или на научно-исследовательские работы, то, скорее всего, это не сию минутное решение, а продолжение прошлой активности, и т.д. С этими оговорками сформулируем основные выводы анализа факторов успеха:

  • наличие экспорта и его доля в общем объеме выпуска повышают вероятность того, что предприятие попадает в группу «созидателей»;

  • более высокая инвестиционная активность также повышает шансы попадания в успешную группу (это подтверждает ранее отмеченную тенденцию к более высоким уровням инвестиций в группе «создателей»);

  • показатели инновационной активности, такие как факт внедрения новой продукции/технологии, факт наличия расходов на НИОКР не связано напрямую с созданием или ликвидацией рабочих мест; одно из возможных объяснений, не противоречащих «ощущениям» исследователя, много занимавшегося анализом российских предприятий- инновации пока не стали фактором, обеспечивающим конкурентоспособность в России;

 

Подводя итоги этой части анализа, можно сказать, что в целом процессы перераспределения ресурсов, прежде всего, трудовых происходили в российской промышленности «в правильном направлении» - от менее эффективных предприятий к более эффективным. Вместе с тем, 40% старых советских предприятий, экономическую историю которых мы смогли проследить, не смогли адаптироваться к рыночным условиям и разрыв в производительности между ними и остальной промышленностью увеличивается. Возникает вопрос: как эти предприятия выживают? Что защищает их от вытеснения отечественными или зарубежными конкурентами с тех рынков, на которых они работают? В следующей части мы попробуем частично ответить на эти вопросы, рассмотрев проблемы монополии и конкуренции, а также структуру рынков наши предприятий.

 

Конкуренция и эффективность

Очевидно, что конкуренция и конкурентоспособность не случай однокоренные слова. Конкурентоспособность понятие не абсолютное, а относительное: ее можно определить только сравнивая предприятия с аналогичными, работающими на том же рынки и реально конкурирующим друг с другом. Посмотрим, на каких рынках и с кем конкурируют российские предприятия.

 

В основном, что не удивительно, российские предприятия обрабатывающих отраслей ориентированы на внутренний российский рынок: почти 90% продукции предприятий нашей выборки сбывается на внутреннем рынке. По отраслям эта доля колеблется от примерно 80% в химическом и лесном комплексе до почти 100% в пищевой промышленности. Более того, значительная часть предприятий не работает (а, следовательно, и не конкурирует) даже на национальном рынке, замыкаясь в основном на рынке своего региона. В среднем по выборке почти 30% продукции предприятий не покидает пределы региона, при этом это скорее нижняя оценка внутрирегионального сбыта. В ряде отраслей (деревообработка, пищевая промышленность) доля регионального рынка составляет около 40%.

 

Заметим, что для определения структуры сбыта мы используем оценки самих предприятий. При этом, оценить долю продукции, которая реализуется предприятием внутри своего региона зачастую затруднительно даже для его самого, если только оно не проводит специальных маркетинговых исследований. Значительная часть продукции реализуется через торговых посредников, которые могут затем продавать ее как внутри региона, так за его пределами. Поэтому в качестве нижней границы доли вунтрирегионального оборота мы принимаем долю продукции, которую предприятие реализует другим предприятиям своего региона по прямым поставкам, плюс продукцию, реализуемую непосредственно населению (эта доля в среднем достаточно мала). Таким образом, мы предполагаем, что в основном розничная реализация осуществляется в том же регионе, что и производство.

 

Выделение региональных рынков в «особую» категорию существенно для оценки конкуренции, поскольку регионализация сбыта может свидетельствовать о том, что предприятия реально работает на «нишевых» рынках, либо на рынках «неторгуемых» товаров, не участвуя, таким образом, в конкурентной борьбе с национальными и зарубежными производителями. Данные о структуре сбыта предприятий различных отраслей приведены на Рисунке 5.

 

Имеющиеся в нашем распоряжении данные позволяют выделить три типа конкурентов: другие российские предприятия, импорт, зарубежные фирмы, производящие продукцию на территории России.  Два последних типа конкуренции тесно связаны: более 80% предприятий ощущающих  существенную конкуренцию с зарубежными производителями, производящими продукцию на территорию России, одновременно испытывают и существенную конкуренцию со стороны импорта. Можно считать, что по своему влиянию  на поведение предприятий эта два типа конкуренции взаимозаменяемы.

 

Рисунок 5. Структура рынков сбыта промышленных предприятий

Для анализа влияния интенсивности и типа конкуренции на предприятия мы разбили их на четыре группы: первая – предприятия, на деятельность которых (по их собственной оценке) не оказывает заметного влияния ни конкуренция с российскими, ни конкуренция с зарубежными производителями. Таких в выборке 20% и они выпускают 17% продукции, что означает, что в среднем вне конкуренции находятся относительно более мелкие (хотя и не значительно) предприятия. Вторая – заметно большая группа (около 30%) – испытывает конкурентное давление исключительно со стороны российских «коллег», но не ощущает заметного влияния со стороны зарубежных производителей. Третья – самая маленькая группа, производящая, тем не менее, более 14% продукции – ощущает заметную конкуренцию с иностранными фирмами, но не испытывает давление со стороны российских фирм на своих рынках. И, наконец, четвертая группа – почти 40% - оценивает как существенное влияние обоих типов конкуренции.

 

Отметим, что хотя формально около 80% предприятий нашей выборке находятся в конкурентной среде эта доля заметно разнится по отраслям. Если в легкой промышленности «вне конкуренции» находится менее 12% производителей, в химии 12,5%, то в машиностроении и металлообработке  - около четверти, а в лесной и деревообрабатывающей промышленности таковых почти 30%.

 

Преобладающий тип конкуренции зависит от конкретного рынка. Хотя в целом основным источником конкуренции являются другие российские предприятия, но в таких отраслях как химия и легкая (текстильная и швейная) отрасли значимость «импортной» конкуренции не ниже, а то и выше, чем с российскими «коллегами по цеху». В свою очередь, конкуренция со стороны «иностранцев в России», хотя и не очень велика в среднем, в деревообработке и пищевой промышленности уже не менее существенна, чем конкуренция с собственно импортной продукцией.

 

Некоторые особенности предприятий попавших в разные группы (по интенсивности и типу конкуренции) достаточно очевидны. Так, среди тех, кто испытывает конкуренцию исключительно с зарубежными производителями, естественно, больше экспортеров, и средняя доля экспорта в выручке  в этой группе вдвое выше, чем, например, в группе 1 - «вне конкуренции». Менее очевидным, но тоже объяснимым фактом является то, что вне конкуренции и/или в конкуренции исключительно с «соотечественниками» находятся чаще относительно небольшие предприятия. На наш взгляд это означает, что реально многие из этих фирм работают на относительно специализированных узких рыночных нишах, которые могут иметь различные барьеры входа, либо просто не являются интересными для других, более крупных компаний.

 

Можно предположить, что региональная «замкнутость» производства, нежелание предприятий проводить экспансию в другие регионы может быть связана именно со стремлением избежать острой конкуренции с другими производителями на «незнакомых» рынках. Анализ данных подтверждает эту гипотезу лишь отчасти. Острота конкуренции с другими отечественными производителями примерно одинакова как для «регионально ориентированных» компаний, так и для тех, кто работает на национальном и/или мировом рынках. Вместе с тем, наблюдается устойчивая и статистически значимая отрицательная корреляция между долей продаж внутри региона и уровнем озабоченности предприятий конкуренцией с зарубежными производителями. Т.е. ориентированные на внутрирегиональные рынки фирмы реже сталкиваются с конкуренцией со стороны импорта и/или продукции «российских иностранцев». Скорее всего, однако, это связано не столько с какими-либо административными или иными институциональными барьерами, позволяющими компаниям «спрятаться» от конкуренции на региональных рынках от импорта, сколько с объективными экономическими барьерами в виде, например транспортных издержек  или допустимых сроков реализации (молочная продукция и т .п.). Отметим также, что региональная «замкнутость» сбыта сочетается достаточно часто и с региональной замкнутостью поставок. Доля поставок сырья и комплектующих от предприятий «своего» региона  у регионально-ориентированных предприятий  составляет более 40% при 25% у предприятий, ориентированных на межрегиональные рынки. В то же время доля импортеров сырья и комплектующих среди региональных предприятий существенно меньше (18%), чем у тех, кто не замкнут на регион (29%).

 

Поскольку мы не знаем на каких специфических рынках работают наши предприятия, то мы можем оценить доминирующее положение на этих  рынках только опираясь на ответы самих респондентов об их доле на основных рынках.  Для анализа того, имеет ли место монопольная рента, помогающая даже не очень эффективным предприятиям оставаться «на плаву», выделим из нашей выборки группу монополистов – компании, которые утверждают, что они занимают более 50% национального рынка  своего основного продукта. Доля таких компаний достаточно высока – около  20%.  Однако, если рассмотреть распределение монополистов по отраслям, то выяснится, что в основном таковыми считают себя машиностроители: доля «монополистов» в этой отрасли -  более 60% (!), в то время как в химии – менее 10%, в остальных отраслях – около 8%. Очевидно, что речь идет о доминировании на очень узких, специфических рынках, возможно, даже «нишевых».

 

Доминирование на рынке, как показывает анализ, действительно дает некоторую «ренту», что выражается в заметно более высокой рентабельности продаж при том, что по темпам роста выручки, также как и по темпам роста производительности эта группа не отличается от среднеотраслевого уровня.

 

Еще одним фактором, который теоретически должен оказывать существенное влияние на оценки степени конкурентного давления и служить механизмом «защиты от конкуренции», является вовлеченность предприятия в интегрированные структуры (например, в холдинговые), поскольку в случае вертикальной интеграции, если предприятие находится в середине технологической цепочки, то проблема сбыта во многом решается «автоматически» за счет поставок предприятиям той же группы. Такая зависимость действительно обнаруживается, но не совсем прямолинейная. Сам факт вхождения в группу очень слабо связан с оценками уровня конкурентной борьбы. А вот с долей продаж внутри холдинга прослеживается достаточно четкая связь: чем выше доля продаж, осуществляемых предприятиям той же группы, тем ниже обеспокоенность предприятий конкуренцией с другими фирмами.

 

Связь между типом рынка, на котором работает предприятие, уровнем конкуренции на этом рынке и показателями деятельности предприятия по меньшей мере неоднозначна. С одной стороны, низкий уровень оценок конкурентного давления может свидетельствовать о наличии монопольного положения и обеспечивать монопольную ренту. Но, возможно, что низкая озабоченность конкуренцией связана с лидирующими позициями фирмы на своем рынке. С другой стороны высокий уровень конкуренции может свидетельствовать, например, о привлекательности (доходности) конкретного рынка, на который стремятся выйти многие предприятия. Работа на таком привлекательном рынке до определенного момента («насыщения конкурентами») также может обеспечивать дополнительную прибыль.

 

Так все-таки, является ли конкуренция благом и проклятием для предприятий? Поведенный нами анализ взаимосвязи уровня конкурентного давления и показателей эффективности не позволяет дать однозначный ответ: ни одна модель не выявила ни негативного, ни позитивного влияния конкуренции на показатели экономической эффективности предприятий. Это подтверждает результаты, полученные в других исследованиях (см. [3], [11]) как для России, так и для других стран, в которых показано, что конкуренция напрямую воздействует лишь на поведение предприятий (в частности, на их инновационную активность), но лишь опосредованно на собственно эффективность производства.

 

В отличии от конкуренции, структура рынков сбыта оказывает влияние на некоторые показатели эффективности. Так доля экспорта значимо и положительно влияет на рентабельность продаж, однако более детальный анализ показывает, что эта связь сильна только для двух отраслей – химии и машиностроения – тогда как для  остальных наших отраслей эта связь абсолютно незначима.

Доля продаж внутри региона значимо и негативно влияет на рентабельность предприятий и на темпы роста выпуска. Причем, негативное влияния регионализации на темпы роста отмечается не только для прошлой динамики (2000-2004 гг.), но и для ожидаемых в ближайшие три года темпы роста выпуска. По нашему мнению эти данные позволяют объяснить отмеченный выше факт связи между долей внутрирегионального сбыта и оценками конкурентного давления. Похоже, что регионально-ориентированные предприятия работают на не очень быстро растущих рынков, с относительно невысокой доходностью, но достаточно требовательных с точки зрения производительности труда и фондоемкости производства, что делает выход на эти рынки для новых игроков не слишком привлекательным (по крайней мере, до тех пор пока планка приемлемого уровня отдачи от инвестиций остается в России довольно высокой). В перспективе по мере усиления конкурентного давления и распространения в регионы деятельности крупных холдинговых структур и иностранных компаний предприятия этого типа являются первыми кандидатами для поглощения, реструктуризации или вытеснения с рынка.

 

В заключение отметим, что хотя влияние конкуренции на эффективность предприятий не проявляется в явной форме, то это не означает, что она никак не воздействует на поведение фирмы, на выбор той или иной стратегии развития и т.д. Если сравнить крайние в некотором смысле группы предприятий по их структуре рынков сбыта – регионально-ориентированные компании и экспортеров, то выявляется не только разница в абсолютном уровне активности, но и различия в структуре этой активности. Так, экспортная ориентация существенно чаще сопровождается «серьезными» инновациями, включающими проведение НИОКР.

 

Анализ структуры рынков и уровня конкуренции показывает, что проблема российской промышленности состоит не в отсутствии конкуренции как таковой (более 80% производимой продукции сбывается на конкурентных рынках), сколько в достаточно «слабой конкуренции с сильными конкурентами». Значительная часть предприятий конкурирует с себе подобными, конкурирует, судя по всему, в основном по ценовым характеристикам, а не по качеству продукции, что не позволяет ни иметь высокую доходность, ни иметь ресурсы для экспансии на новые рынки.

 

Некоторые выводы

Ограниченный размер материала не позволяет остановиться на более детальном описании факторов, определяющих конкурентоспособность промышленных предприятий. Более подробное изложение результатов проекта, касающихся инноваций, качества менеджмента, влияния государственной политики на деятельность различных групп предприятий, оценок инвестиционного климата и основных ограничений для роста эффективности и масштабов производства и др. желающие могут найти в докладах участников проекта на Международной конференции ВШЭ в апреле 2006 г. [4, 5,8]. Однако и те особенности, которые рассмотрены в данной статье, позволяют на наш взгляд сделать некоторые выводы или, по крайней мере, высказать определенные гипотезы.

 

Главным из того, что удалось установить, является, по нашему мнению, тот факт, что раздел между низкой и высокой конкурентоспособностью пролегает не столько между отраслями промышленности, сколько внутри них – между группой высокоэффективных и группой низкоэффективных предприятий. Группа неэффективных предприятий достаточно велика и устойчива. Они не смогли адаптироваться к новым условиям и, скорее всего, не смогут. По меньшей мере, без кардинальной модернизации на которую у нынешних собственников, по всей видимости не найдется средств. Процесс повышения эффективности в промышленности будет идти именно по направлению либо путем вытеснения этих предприятий с рынка и их ликвидации, либо через поглощение неэффективных предприятий другими, более эффективными. Будут ли новые собственники крупными российскими компаниями (что вероятнее) или иностранными производителями, работающими в России не столь принципиально.

 

Потенциально, другим возможным источником роста эффективности  могло бы стать создание в отраслях обрабатывающей промышленности новых, высокоэффективных предприятий, «не обремененных» наследием устаревшей технической базы и тяжелым финансовым положением. И такая тенденция в последние годы наметилась. Однако, пока, в основном, новые предприятия создаются с ориентацией на внутренний рынок России и/или на импортозамещение в тех сегментах, которые относительно защищены от внешней конкуренции и не способны радикально изменить сырьевое позиционирование России в глобальной экономике. Кроме того, создание новых предприятий тормозится целым рядом  факторов, среди которых, наиболее важными являются инвестиционный климат, высокие административные барьеры, все более серьезные ограничения в доступе к инфраструктуре (инженерные и транспортные коммуникации, энергообеспечение), ограничения в доступе к дешевым источникам топлива (прежде всего, газа), обостряющийся дефицит квалифицированных кадров.

 

С точки зрения экономической политики государства существенным аспектом будущей «борьбы» между эффективными и неэффективными предприятиями является концентрация «плохих» фирм в небольших по размеру населенных пунктах с ограниченным рынком труда, что требует внимание к социальным последствиям и, возможно, превентивных мер региональной политики.

 

И еще одно немаловажное следствие для государственной политики. Учитывая разнородность предприятий внутри отраслей вряд ли возможно проведение эффективной промышленной политики в классическом ее понимании, как политики отраслевой. Предприятия настолько различны по своему уровню, что любые отраслевые меры будут либо не востребованы лидерами, либо недоступны для аутсайдеров. Скорее, меры государственной поддержки следует формулировать отдельно для групп предприятий: одни для лидеров отрасли, расширяющие их возможности для экспансии на новые рынки, другие – для предприятий «среднего эшелона», позволяющие им приблизится к лидерам, третьи – для «безнадежных» предприятий, в том числе, и меры, облегчающие таким игрокам цивилизованный выход с рынка с перераспределением ресурсов в более эффективные сферы приложения с минимальными трансакционными издержками. Какими именно могут быть такие меры государственной политики – предмет для отдельного разговора.

 

 

Литература

  1. Ведомости, 26 октября 2006г., стр. А5.

  2. Вишневская Н.Т., Гимпельсон В.Е., Захаров С.В., Капелюшников Р.И., Коршунова Т.Ю., Кудюкин П.М., Малева Т.М., Полетаев А.В. Обзор занятости в России. Вып. 1 (1991-2000 гг.). - М.: ТЕИС, 2002

  3. Влияние конкуренции и антимонопольного регулирования на процессы модернизации российской экономики. (под ред. С.Б.Авдашевой и В.Л.Тамбовцева). Бюро экономического анализа. М.: ТЕИС, 2005

  4. Голикова В. Рыночные стратегии, менеджмент и конкурентоспособность предприятий в российской промышленности. В "Модернизация экономики и государство". Материалы VII Международной научной конференция. М. Издательский дом ВШЭ. 2006

  5. Гончар К.«Конкурентоспособность и инновационное поведение предприятий». В "Модернизация экономики и государство". Материалы VII Международной научной конференция. М. Издательский дом ВШЭ. 2006

  6. Структурные изменения в российской промышленности (под ред. Ясина Е.Г.). М. Издательский дом ВШЭ.2004

  7. Юдаева К. Инвестиционный климат и инфраструктура и их влияние на конкурентоспособность предприятий. В "Модернизация экономики и государство". Материалы VII Международной научной конференция. М. Издательский дом ВШЭ. 2006

  8. Яковлев А.«Меры государственной поддержки в промышленности: масштабы, адресаты, эффективность». В "Модернизация экономики и государство". Материалы VII Международной научной конференция. М. Издательский дом ВШЭ. 2006

  9. Ясин Е. Г., Пономаренко А., Косыгина А. 2002. Нерыночный сектор в экономике России. Вопросы экономики №6

  10. Building Skills and Innovative Capacity in Russian Enterprises: Competitiveness and Investment Climate Assessment for the Russian Federation. Document of the World Bank. Finance and Private Sector Development Department. October 24, 2006

  11. Wendy Carlin, Mark Schaffer, and Paul Seabright (2004) "A Minimum of Rivalry: Evidence from Transition Economies on the Importance of Competition for Innovation and Growth", Contributions to Economic Analysis & Policy: Vol. 3: No. 1, Article 17.

 

[1] Данные по Индии за 2000г.

[2] См. вставку. На следующей стр.

[3] Это не означает, что остальные предприятия выборки созданы после перехода к рынку. На самом деле около 80% фирм утверждают, что начали работать до 1992г. Однако они могли сменить названия коды, быть созданы в процессе разделения более крупных предприятий и мы не можем проследить их историю.

»