Выборы президента 1996 года. По материалам газеты «Коммерсант», июль 1996 года

Источник: Газета «Коммерсант» № 111 (1069) от 02.07.1996

 

Ошибется тот, кто ничего не сделает и останется дома

 

Вчера, за два дня до второго тура президентских выборов, прозвучало два обращения, адресованных избирателям России. Одно – президента России Бориса Ельцина, другое – главного организатора голосования, Центризибиркома.

 Во вчерашнем телеобращении Борис Ельцин призвал всех отложить свои дела и прийти З июля на избирательные участки и проголосовать. "В этот день вы будете голосовать не просто за Ельцина или за Зюганова. Вы будете голосовать за себя, за свою семью, за будущее своих детей. В этот день вы будете решать, как жить дальше, – сказал президент. – Знаю, есть те, кто не хочет голосовать. Просто не верят, что от их голоса что-то зависит. Это неправда. Каждый голос сегодня решающий. 3 июля нельзя оставаться дома. Если не голосуешь – это тоже выбор. Но выбор – против России. Все новое дается непросто".

Вчера же Центризбирком провел специальное заседание, по итогам которого было единогласно принято обращение к избирателям. Организаторы выборов говорили о том же, о чем и президент, но с меньшей степенью эмоциональности – просили в день выборов не оставаться дома и проголосовать за одного из двух оставшихся кандидатов. ЦИК особо отметил, что при повторном голосовании выборы состоятся независимо от того, сколько избирателей примет в них участие. "Если многие из вас не придут в день голосования на избирательные участки, – подчеркивается в обращении комиссии, – может случиться так, что результаты выборов определит воля меньшинства". А это, считают в ЦИК, ошибка, совершить которую нельзя.

Глава Центризбиркома Николай Рябов сообщил о стопроцентной готовности его ведомства и подчеркнул, что "все условия для свободного волеизъявления будут созданы". Он отметил, что практика подтвердила эффективность современной российской избирательной системы, да и избиркомы всех уровней, по словам Рябова, доказали способность решать комплекс задач, связанных с организацией выборов, что уже было отмечено международными наблюдателями.

***

 

Источник: Газета «Коммерсант» № 112 (1070) от 05.07.1996

Выборы-96: социология

 

В России снова, как и на выборах 1993-го и 1995 годов, не обошлось без сюрпризов. Сюрпризы эти могут кое у кого породить желание в очередной раз пнуть отечественных социологов, которым, в отличие от сытых и благополучных, а потому до унылости точно прогнозируемых стран Запада, приходится иметь дело с загадочной русской душой. Однако, как бы это не казалось странным, итоги президентских выборов вообще и их второго тура в частности вполне убедительно показали, что даже несмотря на то, что прогнозы и результаты по-прежнему порой несколько расходятся, социология в России работает. И это – один из показателей того, что страна становится нормальной.

 Социологам удается все точнее предсказывать результаты электорального поведения россиян. Еще 26 июня Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) прогнозировал убедительную победу Бориса Ельцина над Геннадием Зюгановым с разрывом в 15 пунктов (53% против 38%; реально соотношение вчера, по предварительным данным, составило 53,7 против 40,4%) при погрешности плюс-минус 4%. Точно была предсказана и активность избирателей – 65-70% (реально она составила 67,2%). В то же время аналитики, опирающиеся не столько на репрезентативную выборку, сколько на собственные умозаключения и мнение собственноручно избранных экспертов, оказались более подвержены ошибкам в прогнозах. Например, директор Центра стратегического анализа и прогноза Дмитрий Ольшанский за неделю до голосования отмечал, что за Ельцина намерены проголосовать 45% избирателей, за Зюганова – 43%, против обоих – 12% (реально около 4%) при явке около 60%. Между турами фактически молчал считавшийся ранее одним из наиболее удачливых предсказателей Нугзар Бетанели, перед первым туром выдавший несколько противоречивые прогнозы. Бетанели, видимо, счел свою миссию выполненной, так как перед первым туром предсказал победу Ельцину во втором.

Не совсем "угадал" результат второго тура фонд "Общественное мнение". Прогноз ФОМ отличался от прогноза ВЦИОМ прежде всего подчеркнутым пессимизмом: победа Ельцина прогнозировалась с перевесом лишь в 4 процентных пункта – 50 против 46. Казалось бы, непозволительное для общенационального прогноза расхождение с реальным результатом (разрыв в реальности составил 13%). Однако следует отметить, что ФОМ, выдавая свой прогноз, исходил из пессимистической оценки возможной активности избирателей – не выше 64%. Тогда как российские эксперты уже давно выявили социологическое правило, неумолимо работающее в России в течение всех постсоветских лет – с уровня явки примерно в 60-63% каждый дополнительный процент активности почти автоматически дает прирост в 1% в пользу Бориса Ельцина и реформаторов при пропорциональном ослаблении позиций антиреформаторских и левых сил. В этом плане итоги второго тура, с социологической точки зрения, сами по себе никакой сенсацией не стали. Вполне предсказуемым оказалось и поведение той части электората, которая в первом туре поддержала Лебедя, Явлинского или Жириновского. Перераспределение этих голосов в целом в пользу Ельцина произошло так, как и предсказывали ВЦИОМ и ФОМ.

Мини-сенсацией стало другое. По всем мировым неписанным традициям, явка избирателей на второй тур голосования, как правило, процентов на десять ниже. А вот в России активность в среднем снизилась менее чем на 2%. При этом изменение активности произошло весьма неравномерно. Максимальная мобилизация электората произошла там, где позиции демократов и реформаторов традиционно сильны – например, в Сибири, на Урале, на Северо-Западе, вообще в крупных городах. В Санкт-Петербурге произошло просто сенсационное приращение электората – на целых 5% по сравнению с первым туром. В то же время в "красном поясе" активность снизилась – в некоторых местах на 10%. И такие результаты тоже вполне вписываются в нормальное социологически прогнозируемое поведение, ибо доказывают, что специалисты по предвыборным кампаниям все более профессионально используют именно демократические методы воздействия на общественное мнение и на электоральное поведение – в частности, такие, как избирательный подход к мобилизации разных категорий электората, эксплуатация самых разных обывательских стереотипов, страхов и настроений. Речь в данном случае идет о штабе Ельцина, поскольку коммунисты с этой точки зрения провели свою кампанию просто бездарно. Ссылки коммунистов на организованный бойкот в СМИ мало что объясняют, ибо КПРФ не смогла предложить ничего по сути нового и конструктивного, как и отделаться от ассоциирования себя с прошлым. Пусть такая ассоциация и навевает ностальгию, однако еще никто и нигде не выигрывал кампаний, призывая вернуться в "прекрасное прошлое". Тем более в России, где вообще принято больше мечтать и стремиться к "прекрасному будущему". Что касается "красного пояса", то туда, по признанию президентских аналитиков, штаб Ельцина направил большое число наблюдателей, которые лишили местных коммунистов возможности приписать себе голоса (что и дало, в частности, снижение явки).

В работе с российским избирателем неизбежно остается своя специфика. Если подходить к некоторым приемам ведения предвыборной кампании с позиций эстетствующей интеллигенции, то, конечно, можно состроить презрительную мину, назвать их популистскими, примитивными и рассчитанными на обывательский менталитет. Но обыватель – это и есть большинство. С этим нельзя не считаться. И если наибольшего эффекта можно достичь на основе ведения "антикампании", или "антирекламы", то, согласно правилам любой кампании, именно на этих методах неизбежно и делается упор: появляются клипы с призывом "не допустить красной смуты", обывателю напоминают о карточно-талонных временах, очередях за солью и спичками и так далее. Если кандидат от коммунистов позволяет себе допускать грубейшие ошибки в агитационном цифровом и фактическом материале, а порой и обыкновенные подтасовки (вольно или невольно – в данном случае это не имеет значения), то было бы просто глупо – именно с точки зрения эффективности ведения кампании – не использовать это. Ловля оппонента на лжи, противоречиях или нестыковках – это закон любой предвыборной агитации с ее жесткими правилами. Наконец, если настроение обывателя повышается от показа "Тропиканки" и он не едет копать огород, а остается голосовать, то ему надо показать именно "Тропиканку", а вечерний блок телепрограмм сделать поскучнее, чтобы не было искуса – если уж днем не дошел до избирательного участка – не выходить из дома. И не сделать этого – значит показать свое неумение работать с электоратом. Ибо потакание обывателю в конечном итоге – это тоже демократия.

Например, в Америке на поведение избирателей более всего воздействует состояние экономики. "Экономический детерминизм" в России с ее длительным марксистско-ленинским прошлым на поверку оказался более опосредованным. Иначе, следуя американским меркам, в условиях длящихся уже пять лет экономических трудностей, хронических невыплат зарплаты и процветающей коррупции Борис Ельцин должен был бы выборы проиграть. Однако Россия не Америка. На поведение российских граждан оказали воздействие сразу несколько обстоятельств. Во-первых, нельзя утверждать, что "экономический детерминизм" совсем уж не работает: в регионах, где экономическое положение относительно лучше, а реформы уже начали приносить первые результаты, уверенно лидировал Ельцин (речь прежде всего о крупных городах, регионах, специализирующихся на экспорте энергоносителей). Наоборот, депрессивные районы, село, малые города в большей мере поддержали коммунистов. Во-вторых, в России эффективность воздействия пропаганды на умы людей по-прежнему несравнимо выше, чем в других странах. Именно более удачно построенной агитацией во многом объясняется победа Ельцина. Это же, видимо, во многом объясняет его победу и во многих экономически неблагополучных регионах, например в Ивановской области. В-третьих, на поведение российских избирателей оказывают сильное влияние традиции государственного патернализма (которые с трудом совмещаются с рациональной, экономической мотивацией). Голосование "вместе с большинством", чрезвычайно высокая мобильность политических пристрастий (некоторые регионы, где в первом туре относительную победу одержал Зюганов, резко перешли на сторону Ельцина), "отзывчивость" на политическое воздействие со стороны местных властей – все это наследие советского прошлого. Но с этим тоже нельзя не считаться.

Любопытны в этом смысле прежде всего национальные республики. В Татарии и Башкирии в первом туре Ельцин проиграл. Однако местные социологи, как и местные президенты, уверенно предрекали ему победу во втором. Голосование 3 июля показало, что Минтимер Шаймиев и Муртаза Рахимов знают свой народ. Рахимов еще 16 июня заявил, что итоги второго тура будут для Бориса Ельцина более благоприятными (в первом он набрал 35% против 41% за Зюганова). И Рахимов не ошибся: второй тур закончился со счетом 51,3 к 42,8 в пользу Ельцина. В Татарии перед первым туром местные социологи предсказывали преимущество Ельцина в 10%. Но получился проигрыш, хотя Зюганов получил незначительный отрыв. Перед вторым туром прогноз был тот же – плюс 10% за Ельцина. На сей раз "общая тенденция" была угадана, но не угаданы конкретные цифры: Ельцин набрал 64,9%, Зюганов – 29,4%. На прямо противоположное изменил свое мнение Дагестан, в первом туре с большим перевесом поддержавший Зюганова. Во втором Ельцин вышел вперед на 6%.

Провинциальные социологи в ненациональных регионах тоже пытались предсказывать итоги выборов. Получалось это по-разному. Ярославские специалисты, например, полагали, что Ельцин победит с отрывом в 39%, и оказались недалеки от истины. В итоге – 60,7 к 31,3. В Самарской области предсказывали примерное равенство шансов с небольшим перевесом Ельцина. В итоге перевес составил 9%. Томские социологи темнили, робко предполагая, что, наверное, все же победит Ельцин. Они могли быть и посмелее – он победил в области с перевесом в 25%. Приморские специалисты, наоборот, были слишком оптимистичны: они прогнозировали победу Ельцину с перевесом в 40%. Получилось 52,2% к 39,4%. Зато в Вологде полагали, что в области Ельцин наберет 50%. Так оно и случилось.

В ходе нынешней президентском кампании одни социологов ругали, другие на них чуть ли не молились. Ученых ловили на ошибках, но при этом их прогнозы использовали для морального давления на избирателей и местные власти. Среди политобозревателей в социологию стало просто модно играть. И как-то почти незаметно в ходе этих игр общественное мнение возвели на такую высоту, на которой в России раньше оно никогда не бывало. А власть, постепенно втянувшись в социологические игры, одновременно прошла курс обучения борьбе за общественное мнение. Что пошло ей только на пользу.

***

 

Источник: Газета «Коммерсант» № 112 (1070) от 05.07.1996

От победы к...

 

Выборы-96: экономические прогнозы

В экономике, в отличие от политики, чудес не бывает. Возможно, поэтому экономические прогнозы так скучны. Борису Ельцину после переизбрания придется иметь дело со все той же экономикой и с теми же экономическими проблемами, что и прежде. Если страна и общество за последние месяцы пережили удивительную трансформацию, то об экономике этого не скажешь – качественные перемены затронули ее лишь в небольшой степени. Экономическая победа, в противоположность политической, может быть одержана только в долгосрочной перспективе. И уж никак не в этом году. Но у 1996 года есть шанс войти в историю как год великого перелома. На этот раз уже без кавычек.

Главной проблемой российской экономики после выборов будет все та же проблема дефицита инвестиционных ресурсов, с притоком которых только и может быть связана надежда на преодоление экономического спада. В конечном итоге все нынешние финансовые проблемы, переживаемые государством, и порождаемые ими политические катаклизмы корнями обусловлены именно отсутствием поступательного развития национальной экономики. Те, кто считает, что избрание Бориса Ельцина подобно золотому ключику, который может решить все экономические проблемы, жестоко ошибаются. Россия в среду избежала самой страшной угрозы – угрозы коммунистической реставрации; все же остальные угрозы, нависшие над российской экономикой (бюджетный и банковский кризисы, недофинансирование, новая волна инфляции и т. д.) остались. Можно говорить только о том, что победа нынешнего президента, ассоциируемого со стабильностью и прогнозируемостью, гарантировала России существенно лучшие условия для решения этих проблем, но не само их решение. Страна получила шанс сойти с пути, ведущего в тупик, и теперь только от успеха экономической политики правительства зависит, сможет ли она воспользоваться этим шансом.

От Кремля – к Белому дому

Президентские выборы, ответив на самый главный вопрос, породили новые. В первую очередь это вопрос о будущем правительстве. Вчера Борис Ельцин поручил Виктору Черномырдину начать формирование нового кабинета, а неделей раньше дал поручение в двухнедельный срок представить ему предложения о новой структуре правительства. О чем идет речь? Очевидно, что пока обновление структуры и кадрового состава правительства имеет три источника и три составные части. Свои (и во многом не сходящиеся) варианты есть не только у премьера и президентской администрации; в процесс активно и гласно вмешивается секретарь Совета безопасности Александр Лебедь, еще до второго тура изложивший журналистам свою концепцию коалиционного правительства, в котором найдут место все "желающие конструктивно работать".

Что же может получиться на выходе из этого черного ящика? Поскольку Борис Ельцин победил с внушительным отрывом, у него нет формальной необходимости прибегать к таким способам укрепления собственного политического авторитета, как формирование коалиционного правительства. На это вчера и обратил внимание первый заместитель председателя Госдумы Александр Шохин. По его словам, приглашение на правительственные посты представителей оппозиции было бы не более чем жестом доброй воли со стороны победившего на выборах президента. Отрицательную оценку идее формирования коалиционного правительства дал вчера на своей пресс-конференции и премьер. Правда, острие его критики было направлено уже в другую сторону – по сути, он отверг недвусмысленно прозвучавшее вчера на пресс-конференции Григория Явлинского предложение ввести его в правительство в качестве первого вице-премьера, отвечающего за ключевой финансово-экономический блок. Еще раньше, в воскресенье, один из лидеров КПРФ Аман Тулеев также весьма прозрачно указал на свою готовность стать первым вице-премьером по делам СНГ. Если он действительно заменит вице-премьера Алексея Большакова на посту куратора СНГ, то из этого можно будет сделать вывод, что связи с Содружеством для президента стоят ближе к политике, чем к экономике. Между тем на сегодняшнем этапе интеграции в рамках СНГ к проводникам этой политики предъявляются прежде всего экономические требования. В общем, идея коалиции висит в воздухе, но пока никто не возьмется предсказать, каким станет ее материализация.

Однако следует оговориться, что есть и незыблемые фигуры. Прежде всего это председатель ЦБ Сергей Дубинин. ЦБ, по существу, уже анонсировал свою дальнейшую политику: он намерен и дальше придерживаться договоренностей с МВФ. Четко оговорена и курсовая политика на второе полугодие 1996 года. Строго говоря, даже при самом неблагоприятном исходе выборов позиция одного ЦБ могла бы в течение какого-то периода уравновешивать попытки повернуть экономическую политику вспять – по крайней мере, до тех пор, пока в силе оставался закон о Банке России.

Следующие по экономической значимости посты – это руководители Минфина и Минэкономики. Судя по всему, грозовые тучи, сгустившиеся было над головой министра финансов Владимира Панскова, несколько рассеялись, однако на данный момент будущее поста министра остается в высшей степени неопределенным. Согласно точке зрения самого Бориса Ельцина, Министерство финансов необходимо "значительно укрепить". По словам президента, Минфину "могут быть подчинены все службы, собирающие налоги, пошлины и другие платежи в бюджет и контролирующие их поступление". Разумеется, помимо самого Панскова на этот пост будет претендовать и вице-премьер, глава Госналогслужбы Виталий Артюхов.

Весьма вероятно появление нового министра внешних экономических связей. Вице-премьер Олег Давыдов уже полгода не скрывает своего желания освободиться от этого поста. К тому же МВЭС переезжает на Овчинниковскую набережную, так что если перемены, то уж во всем. Давыдов не раз предлагал свой второй пост соседям на Смоленке, но напрасно – желающих сменить вторые роли в МИД на первую в МВЭС не нашлось. Перспектива второго пришествия Сергея Глазьева просто фантастична: его политические предпочтения не могут способствовать решению таких задач, как достижение успехов на переговорах с ВТО или ЕС.

В итоге наиболее вероятно такое обновление состава правительства, которое не будет означать принципиально нового подхода к его формированию. Это тот вариант, на котором настаивает Виктор Черномырдин, отстаивающий идею правительства не политических деятелей, а профессионалов-технократов.

От подавления инфляции – к стимулированию инвестиций

В пылу предвыборных баталий все подчеркивали необходимость активизации усилий в социальном секторе. 30 июня Виктор Черномырдин огласил формулу: "Социальная политика должна пользоваться тем же вниманием, как в свое время массовая приватизация". На самом деле усиления социальной политики можно добиться только на фазе экономического подъема, так что реальный стержень будущей экономической политики – стимулирование инвестиций. Любопытно, что в официальных слоганах экономической политики после выборов слово "инвестиции" используется гораздо чаще, чем "стимулирование".

Откуда же ждать инвестиций? Пока правительство и ЦБ реализуют такой не бесспорный с точки зрения стимулирования инвестиций сценарий. Действие первое: более широкое открытие рынка государственных ценных бумаг для иностранных инвесторов. Подчеркнем, что на прагматическом уровне именно эта идея центральная в нашумевшей истории грядущего превращения рубля в конвертируемую валюту. Снятие преград для использования рубля в первую очередь должно подогреть активность нерезидентов на российском фондовом рынке. Действие второе: падение доходности инвестиций в государственные бумаги, которое в первую очередь должны почувствовать российские инвесторы. Действие третье: на фоне сохранения показателей инфляции, достигнутых в рекордные мае и июне (1,6 и 1,2% соответственно), инвестиции должны пойти в реальное производство.

Конструкция реальная, но уязвимая. Во-первых, иностранные инвесторы небезосновательно полагают, что на место одних ограничений по операциям на российском рынке ценных бумаг придут другие. Во-вторых, идея о том, что в итоге деньгам будет некуда пойти кроме как в реальное производство, уже не раз себя не оправдывала. Каждый раз находилось что-нибудь не столь капиталоемкое и растянутое во времени. Но, с другой стороны, при нынешнем состоянии федерального бюджета, главной проблемой которого является катастрофическое падение доходов, что-то иное предложить правительство не в состоянии.

В этой схеме есть, правда, один пункт, к которому стоит присмотреться повнимательнее. Это расчет переложить финансирование дефицита бюджета на иностранных инвесторов. Но роль иностранных инвесторов может этим не ограничиться. Даже в ходе предвыборной кампании, в которой патриотические ноты старательно акцентировались, и Борис Ельцин, и Виктор Черномырдин сочли возможным открыто призвать в Россию иностранных инвесторов. Более того, в цифрах, которыми при этом оперировали президент и его премьер, наблюдалось разительное расхождение, свидетельствующее о том, что на возможность разогрева иностранными инвесторами российского инвестиционного процесса делается политическая ставка. Борис Ельцин после своей победы прогнозирует приток инвестиций в объеме $10 млрд и 300 трлн рублей только в 1996 году. Виктор Черномырдин считает скромнее – $3 млрд. Последняя цифра ближе к реальной. Официальная статистика такова: на 31 марта 1996 года накопленный объем иностранных инвестиций составил $8,74 млрд и 1,5 трлн рублей. Общий объем иностранных инвестиций в I квартале 1996 года – $0,88 млрд и 242,9 млрд рублей. Так что рывок к $10 млрд заведомо нереален. Но иностранные инвестиции растут, и растут уверенно. Госкомстат считает, что по сравнению с I кварталом прошлого года они выросли в 3,8 раза, что несколько неожиданно, так как все наблюдатели ожидали, что инвесторы возьмут тайм-аут до прояснения политического будущего России. Это вселяет оптимизм.

Что не вселяет особого оптимизма, так это неизбежное ужесточение налоговой политики. Падение в первые месяцы этого года поступлений в бюджет на 40% вынуждает правительство затягивать гайки. Уже в ближайшие дни должен выйти указ президента, предусматривающий жесткие меры против предприятий – неплательщиков налогов. "Ужесточение налогового пресса" – это характеристика министра финансов. По его словам, основная цель документа состоит в том, чтобы заставить предприятия, имеющие возможность выплачивать налоги, но не выплачивающие их, перечислить все причитающиеся средства в федеральную казну. Одной из мер станет введение только одного расчетного счета для предприятий. Проектом указа предусмотрено и ограничение выдачи наличных денег – наличные расходы на хозяйственные нужды будут строго лимитированы.

Цель, которую ставит перед собой налогово-финансовый блок правительства, не оставляет сомнений в том, что взятый правительством курс на усиление социальной политики имеет и оборотную сторону. Уже к августу планируется выйти на 100-процентную собираемость налогов. Если в ближайшие недели в экономике не будет заметных признаков инвестиционного бума, то российскому бизнесу, исправно уплачивающему налоги, придется испытать тяжелое похмелье после эйфории победы.

***

 

Источник: Газета «Коммерсант» № 112 (1070) от 05.07.1996

 Судьба Государственной Думы

 

Работники Думы перед выборами обеспокоились своей дальнейшей судьбой. Многие считают свое положение неустойчивым и подыскивают новые рабочие места. "Пора уходить в отпуск, но совсем не уверен, что через месяц удастся вернуться на прежнее место", – сокрушался в беседе с корреспондентом Ъ один из работников думского аппарата. Короче, слухи о скором роспуске Думы будоражат аппарат парламента.

Нельзя исключать, что после убедительной победы на выборах у Бориса Ельцина возникнет искушение закрепить свой успех, раздавив оплот оппозиции в Думе. Левая Дума сейчас явно не отражает реального соотношения политических сил, а своим обструкционизмом сильно мешает президенту. Конституция допускает досрочный роспуск Думы в двух случаях. Во-первых, нижняя палата может быть распущена, если она трижды не утвердит предложенную президентом кандидатуру премьера. Тогда президент праве, назначив премьера, распустить Думу и провести новые выборы. Но, скорее всего, до парламентских каникул вопрос о премьере Дума решить не успеет, и эта процедура будет отложена на осень.

Вторая предусмотренная Конституцией ситуация, когда возможен роспуск Думы, – это вынесение парламентом вотума недоверия правительству и его подтверждение в течение трех месяцев. Вопрос о доверии правительству вполне может встать при рассмотрении в Думе проекта бюджета будущего года. Если депутаты проголосуют за недоверие кабинету и затем подтвердят свое решение, то президент также вправе распустить парламент. Вопрос о доверии может быть инициирован и самим правительством. И если при этом в доверии будет отказано, президент получает возможность распустить Думу в течение 7 дней. Это наиболее быстрый и удобный способ. Но, согласно Конституции, он не может быть использован в течение первого года работы Думы, то есть до конца декабря. Не исключено, однако, что к этому времени расклад сил в парламенте будет уже иным.

Победа Ельцина, безусловно, повлияет на колеблющихся депутатов. Определенный дрейф в сторону реформаторских фракций, видимо, будет наблюдаться прежде всего среди "независимых". Но и нынешние союзники коммунистов из группы аграриев и "Народовластия" вполне могут занять более конструктивную позицию, предпочтя нынешней оппозиционности, не сулящей особых выгод, взаимодействие с властью. Следует, видимо, ожидать сближения позиций и более тесного сотрудничества некоммунистических депутатских фракций и групп – НДР, "Российских регионов" и "Яблока". Между ними в последнее время шли активные переговоры о формировании коалиции, принципиальное согласие достигнуто, и видимо, уже в ближайшие дни будет подписано коалиционное соглашение. Не исключено, что послевыборная перегруппировка сил в Думе лишит коммунистов возможности контролировать большинство. Таким образом, отпадет и необходимость в роспуске Думы, во всяком случае в ближайшие месяцы.

В конечном счете все будет зависеть от того, как поведет себя Дума. Если депутаты не станут откровенно обострять ситуацию, конфликтовать с исполнительной властью, они вполне могут доработать свой срок. Президенту сейчас выгоднее наладить отношения с Думой, чем идти на новые выборы, ибо нет никаких гарантий, что новая Дума будет лояльной. На это вряд ли можно рассчитывать, не добившись позитивного перелома в экономике и социальной сфере. Это потребует как минимум года или двух. Но если нынешняя Дума будет пребывать в это время в лояльной оппозиции, то ее роспуск может и не понадобиться.

Похоже, что оппозиция сейчас заинтересована в сохранении нынешней Думы. Спикер коммунист Геннадий Селезнев уже заявил, что палата утвердит кандидатуру премьера, которую предложит президент, и не даст ему конституционных поводов для роспуска Думы. Эти заявления могут свидетельствовать как о желании избежать конфронтации, так и о намерении перейти к более коварным методам противодействия. Ведь если Дума будет голосовать за доверие правительству, согласится с кандидатурой премьера, предложенной президентом, но при этом реально всей своей деятельностью будет противостоять ему, то это будет худший вариант. Худший и для оппозиции, которая в конечном счете этим может спровоцировать неконституционный роспуск нижней палаты.

И все-таки создается впечатление, что период наиболее жесткого противостояния уже позади. Какой смысл обострять отношения, если вопрос о власти, по крайней мере на ближайшие годы, решен? У проигравших остается лишь один путь влиять на власть – конструктивная оппозиция. Добиваться от власти проведения своих решений, подталкивать ее в нужном направлении, зарабатывая положительные очки, невозможно, находясь с властью в состоянии войны. Оппозиция не может этого не понимать. Прошлая Дума продемонстрировала уникальную способность идти на компромисс, сглаживать острые углы в острых ситуациях. У сегодняшних депутатов с чувством самосохранения тоже дело обстоит неплохо. Поэтому не стоит удивляться, если нынешняя Дума, которую с полным основанием называют коммунистической, станет вполне лояльной к власти.

***

 

Источник: Газета «Коммерсант» № 112 (1070) от 05.07.1996

Над всей Россией безоблачное небо

 

Борис Ельцин ни разу еще не проигрывал. По прошествии времени даже известный пленум МГК КПСС октября 1987 года обернулся его победой. И всякий раз выигрыш Ельцина таил в себе не только ассоциирующийся именно с этим политиком драматизм, но и некий элемент непредсказуемости. Ибо всякая смена вех – а Ельцин каждый раз умел и казаться, и быть новым – несла в себе непредсказуемость. Иногда возникает ощущение, как в промежутке между двумя турами выборов, что нить потеряна, инициатива упущена, а новые союзники торопятся "растворить президента в коалиции". Но Ельцин уже не раз доказывал, что он "не растворяется". Комментарий Георгия Бовта и Натальи Калашниковой.

Власть после выборов: новый треугольник

Борис Ельцин, которому явно нездоровилось в среду, прибыл вчера в Кремль в 8.30. В полдень он появился на экране ТВ таким же энергичным, как и перед первым туром. Как отметил Виктор Черномырдин, "президент рвется в бой". Инаугурация вновь избранного Ельцина состоится 9 августа. А уже вчера он поручил сформировать новое правительство нынешнему премьеру. Думская оппозиция устами спикера Геннадия Селезнева выказала смирение – Селезневу "интуиция подсказала", что кандидатура эта нижнюю палату устроит. Между тем представляется, что новую команду президент будет создавать не только по праву одержанной им победы и с учетом голосов, набранных коммунистами, но и исходя из уроков самого драматичного периода избирательной кампании – междутурья.

А в междутурье много говорили о том, что Ельцин идет на решающий бой обновленным и с новой командой. Имели в виду прежде всего отставки Грачева, Коржакова, Барсукова и Сосковца, союз с Александром Лебедем. О роли Лебедя в последующей расстановке сил в команде президента следует сказать отдельно. Не слишком изящный дебют генерала на властном Олимпе вызвал некоторое раздражение в кругах, близких к президенту. Вряд ли сам Ельцин в восторге от стремительных действий нового союзника в подавлении разного рода "госпереворотов" и от весьма расширительного толкования Лебедем понятия национальной безопасности. Едва ли он доволен тем, что генерал требует дополнительных полномочий, накануне второго тура говорит о необходимости ввести пост вице-президента (не без очевидного намека на себя), а "Шпигелю", например, заявляет, что может стать президентом России "даже раньше 2000 года". По поводу этой фразы Лебедь объяснился в том же духе, что и по поводу разоблаченного им "ГКЧП-3", – мол, шутка.

Так или иначе, но уже в первый послевыборный день некоторые заявления генерала, чье появление в команде президента порвало многие внутрикремлевские связки и систему "сдержек и противовесов", прокомментировали многие близкие к Ельцину политики. Помощник президента Георгий Сатаров, касаясь заявления Лебедя о восстановлении поста вице-президента, подчеркнул, что для этого необходимо существенное изменение Конституции, а следовательно, это вопрос дальней перспективы. По мнению Сатарова, это понял уже и сам Лебедь. В том же духе высказался и первый вице-спикер Думы Александр Шохин: введение поста вице-президента – это проблема следующих президентских выборов, так как вице-президент избирается вместе с президентом – и "прежде всего потому, что в этом случае было бы легче сформировать предвыборную коалицию". Наконец, премьер Черномырдин отметил вчера на пресс-конференции, что вице-президент должен избираться всенародно, как и президент. По мнению премьера, если в Конституцию будут внесены необходимые изменения, "то, возможно, на следующих выборах вместе с президентом будет избираться и вице-президент. Сейчас для вице-президента отдельных выборов страна проводить не будет".

Из сложившейся в период между турами ситуации логично вытекал заданный вчера премьеру вопрос: не пересекутся ли расширенные полномочия СБ с полномочиями правительства. Черномырдин ответил деликатно: мол, СБ "имеет право проводить решения по безопасности страны в сфере экономики по закону", и пересечения полномочий у него с секретарем СБ Лебедем не произойдет. И добавил: "Из своих полномочий я ничего никому не собираюсь отдавать. Кроме того, есть документы, которые определяют, чем должно заниматься правительство и его председатель, а чем – СБ и его секретарь". Комментируя высказывание Лебедя по поводу "разрушительной политики со стороны нефтяных генералов в отношении сырьевой базы России", премьер подчеркнул, что "после предвыборного напряжения нам всем надо немного успокоиться, а в будущем каждый должен заниматься своим делом, которое определено законом".

К слову, премьеру уже приходилось иметь дело с одним генералом, имевшим слабость к нефти. И генерал этот тоже интерпретировал проблемы безопасности расширительно. Правда, не безопасности России, а безопасности президента. Генералом, письменно рекомендовавшим премьеру, как ему реорганизовать нефтеэкспорт, был Александр Коржаков. История повторяется? Возможно, если учесть, что вчера премьер не исключил своего выдвижения в кандидаты на следующих выборах: "На нынешних выборах я твердо заявил, что этого делать не буду. А дальше – жизнь покажет". Генерал Лебедь тоже устремлен в 2000 год. После первого тура Ельцин даже намекнул, что его и видит своим преемником. Хотя советники (в частности, Сатаров) порекомендовали президенту с такими заявлениями не спешить. Ельцин, судя по всему, прислушался. Ибо "растворяться" в коалиции не привык: он – фигура самодостаточная, а излюбленной его тактикой в отношениях с окружением, как давно замечено, являются "ельцинские горки". Иными словами, способность, когда это необходимо, поставить на место претендующего на фаворитизм или не в меру амбициозного члена команды. Так или иначе, на российском политическом Олимпе уже просматриваются три мощные фигуры – сам Ельцин, Черномырдин, сыгравший в ходе кампании неоценимую стабилизирующую роль, и Лебедь, присутствие которого рядом с Ельциным в период между турами позитивно повлияло на "неельцинский" электорат, несколько смутив ельцинский.

Не исключено в связи с этим, что генерал Лебедь станет центром притяжения не сочувствующих премьеру сил (скажем, тех, кто ныне потерял покровителей в лице Сосковца или Коржакова), и это обусловит новую волну кланового противостояния. Причем, возможно, противостояния более жесткого, ибо Лебедя как политика, в дворцовых интригах непонаторевшего, легко "накрутить".

Между Лебедем и Коржаковым, доселе "уравновешивавшим" Черномырдина, между тем, есть некоторая разница. Коржаков, хотя и играл в свою игру, предпочитал оставаться в тени президента. Лебедь же выбрал для себя путь публичного политика и даже собирается, по некоторым данным, создавать собственную партию. Если он на этом поприще преуспеет, то "уравновешивание" Черномырдина Лебедем (который вполне может воплощать "антитэковскую" фракцию внутри российской элиты) может выйти уже не на фракционный (внутри команды президента), а на партийно-политический (в рамках взаимоотношений по линии ТЭК–ВПК внутри российской элиты) уровень. Тем более что и в "черномырдинской" НДР в последнее время все больше говорят о необходимости создания полноценной политической партии. Таким образом, уже сейчас может наметиться некий новый вариант перегруппировки политической элиты. Да и старый знакомец Виктора Степановича генерал Коржаков может еще вернуться в большую политику, например в ипостаси некоего высокого руководящего чина в президентской администрации. Что сделает кремлевский политический пасьянс еще сложнее.

На чьей стороне окажется в этом случае Ельцин? Как показывает опыт – ни на чьей: президент умеет быть над схваткой, оставаясь гарантом – и стабильности, и Конституции, и экономического порядка. Хотя в нынешней ситуации преимущества Черномырдина очевиднее: во-первых, ему и его команде Ельцин в значительной мере обязан победой, во-вторых, за Черномырдиным не только бизнес, но и политики-технократы, к которым благоволят и финорганизации, и Запад в целом. Поддержка западного капитала Ельцину сейчас будет особенно нужна: экономика слишком нуждается в инвестициях и кредитных вливаниях.

 Оппозиция после выборов

Если две основные пропрезидентские силы более или менее очевидны, то что же произойдет с оппозицией? Достанет ли ей мудрости раствориться в новом политическом раскладе? Судя по первой и довольно задиристой реакции проигравших, уходить со сцены лидеры народно-патриотических сил пока не собираются. Впрочем, намек на поиск компромисса звучал вчера из уст и Геннадия Селезнева (утверждающего, что Дума не даст конституционного повода для роспуска), и Анатолия Лукьянова ("на маленькие должности в правительстве соглашаться не надо"), и Сергея Бабурина (предсказывающего распад блоку). Получивший "добро" на формирование нового кабинета Черномырдин не исключает возможности назначения Зюганова первым вице-премьером по социальным вопросам. Социальный блок в правительстве вообще предполагается значительно усилить, и нет сомнения, что рядом с крепкими экономистами-рыночниками (а к их услугам премьер, надо полагать, обратится в первую очередь) любой "левый", в том числе и Зюганов, по образному выражению Черномырдина, станет одного цвета с ними. Но пойдет ли на "перекраску" Зюганов? Однозначного ответа тут быть не может, ибо оставаться лидером оппозиции куда удобнее. Если, конечно, он посчитает, что соратники сдержат слово и не "кинут" его на этом высоком посту.

Перед КПРФ сейчас вообще стоит дилемма. Она, конечно, может остаться именно коммунистической партией. И уповать на то, что к 2000 году в России тоска по коммунизму советского образца не пройдет и в стране всегда найдется достаточное число людей бедных, немощных, недовольных собой и властью (любой), а также иждивенцев, жаждущих гарантированного минимума. Таких людей сравнительно легко мобилизовать на выборы и – при пассивности всех прочих – выборы даже выиграть. Однако опыт 1996 года, кажется, должен показать КПРФ, что этот путь ведет в тупик – если не на самих выборах, то сразу после них. Коммунистическая идея в своем чистом виде оказалась даже в кризисной России явно проигрышной. Коммунисты поняли это слишком поздно – и то далеко не все. Спешно и скороговоркой они стали рассуждать о рынке, продовольственном импорте, частной собственности. Теперь вопрос в том, разовьется ли эта скороговорка во внятно сформулированные социал-демократические мысли. Короче, откажется ли КПРФ от ностальгически-советского образа? И если часть партии все же проявит способность извлекать уроки из собственных ошибок, то не приведет ли это ее к расколу или дроблению? Пока трудно ответить однозначно.

Однако объективная потребность в наличии оппозиции власти есть всегда – это норма любой самоорганизующейся политической системы. Вопрос в том, будет ли эта оппозиция коммунистической и неконструктивной (антирыночной) или же конструктивной (то есть опирающейся на здравый смысл в экономике). Пока наиболее вероятным представляется сценарий, когда склонность и способность к эволюции проявит лишь одна из фракций КПРФ. Вероятнее всего, она сгруппируется вокруг относительно более умеренных деятелей типа Зюганова и Селезнева (по сравнению с Варенниковым и Макашовым).

В оппозиции, дабы не омрачить образ чистого демократа, оппозиционера и диссидентствующего политика, скорее всего предпочтет остаться и Явлинский. Вчера он уже начал очередной торг по поводу участия в кабинете Черномырдина, куда, впрочем, его вряд ли будут настойчиво зазывать. Его программу "500 дней", сказал Черномырдин, "проходили и, слава Богу, не дошли". В переводе на обыденный язык это означает: "Какой такой Явлинский? Не знаю". Григорий Алексеевич, судя по всему, сильно опоздал с претензиями. Его ждали раньше.

Будет ли правительство и в самом деле коалиционным? И на этот вопрос ответить сложно. Черномырдин (в отличие от Лебедя) отрицательно относится к идее формирования такого кабинета на политической основе: "Ни о каком коалиционном правительстве речи не идет. Иначе в его составе будут политики, защищающие интересы своего движения". А профессионалов среди "лево-патриотов" сыскать ой как трудно.

То есть, как отметил Сатаров, "диалог по формированию кабинета, конечно же, будет, но не в том смысле, который предлагал Зюганов, имея в виду представительство по трети от разных политических сил".

А вообще-то, скорее всего, все пойдет рутинным и спокойным путем. После кое-каких перетрясок в команде президента все успокоится. Некоторых наказанных простят. Зарвавшихся – поставят на место. Оппозиция будет осторожно бурлить. Пользующиеся властью – с переменным успехом бороться под ковром за ее перераспределение. Жириновский – шумно торговаться с властью. Явлинский – хранить мину политической непорочности. Анпилов – наскакивать на власть. Ельцин – за всем этим наблюдать из Кремля или Барвихи. А экономика – развиваться на фоне переменных успехов здравого смысла и на основе меморандума, подписанного с Международным валютным фондом.