Источник: Наука и технологии в РФ. 23.01.2009. STRF.ru. http://www.strf.ru/organization.aspx?CatalogId=221&d_no=17502

Реформу вооруженных сил надо резко ускорять. Хотя бы потому, что в периоды глобальной экономической нестабильности увеличивается вероятность серьезных военных конфликтов – в истории много тому примеров. А на надежность своего «ядерного зонтика» Россия может рассчитывать, по прогнозам специалистов, еще лет 10-15. Но в проводимой ныне военной реформе не все шаги продуманы, предупреждает заведующий лабораторией военной экономики Института экономики переходного периода, доктор технических наук, профессор Виталий Цымбал и призывает политиков прислушаться к мнению ученых.

– Виталий Иванович, какова сверхцель нынешней военной реформы: сокращение численности военнослужащих или все-таки техническая модернизация армии?

– Сейчас в российской армии количество офицеров, прапорщиков и мичманов равно количеству солдат. Такого нет ни в одной армии мира! Здравый смысл говорит: нужна гармонизация численности, качества подготовки военнослужащих и технического оснащения армии для того, чтобы она могла решать задачи не только военного, но и мирного времени. Последних становится все больше, к ним относят и так называемые операции по «принуждению к миру». Современные задачи мирного времени имеющимся составом, видами вооружения и оснащенностью армии решить нельзя.

– Верна ли информация о том, что мичманов и прапорщиков в рядах вооруженных сил больше не будет?

– Действительно, недвусмысленные разговоры об этом идут, но окончательно вопрос еще не решен. Против такого решения особенно выступают моряки, у которых мичман – величина на флоте, да и прапорщик – слово не ругательное. Новый начальник Генерального штаба Николай Макаров сказал, что эти звания надо все-таки сохранить, но, возможно, придется вместо 150 тысяч оставить 20 тысяч мичманов и прапорщиков.

Кроме соображений генералитета надо учесть еще такой аспект. У офицерского состава (от младшего лейтенанта до маршала) – 12 ступеней войсковой иерархии, а у лиц рядового и младшего командного состава, если исключить прапорщиков и старших прапорщиков, останется только пять (рядовой, ефрейтор, младший сержант, сержант и старший сержант). Этого мало, если думать о тех, кто решит служить в категории младших командиров до пенсии. Им надо бы иметь ступени роста в воинском звании. Иначе придется вводить, по опыту других государств, иные звания типа «главный сержант» или «унтер-офицер». Так что от некоторых персоналий, сделавших слово «прапорщик» анекдотичным, надо отказаться, а сами звания можно и сохранить. Чем они плохи?

Во всех армиях цивилизованных государств каждый военнослужащий имеет аппаратуру не только для связи, но и для определения своего местонахождения, и только наш бродит в лесу, не зная, куда попал

– Есть ли экономический потенциал для проведения военной реформы, особенно в связи с кризисом?

– Деньги есть. Экономический потенциал не беспределен, но есть. Правда, пока ищут его не там, где стоило бы. Его надо искать, в основном, в области обеспечения вневедомственного контроля (может быть, даже общественного) над расходованием военных средств. Сейчас же военный бюджет закрыт как никогда. А Счетная палата пока только констатирует факты «нецелевого использования средств».

В армии, по данным Главной военной прокуратуры и Счетной палаты, очень высокий уровень коррупции и экономических правонарушений. Мне кажется, лучше бы Макаров и другие говорили так: «Нам удастся навести порядок в расходовании денежных средств, и тогда этих денег хватит и на приемоиндикаторы системы ГЛОНАСС, и на новые авианосцы, и на оплату ратного труда сержанта и солдата-контрактника».

Замечу, деньги нужны и на сокращение численности вооруженных сил, и на их техническую модернизацию, в том числе на оснащение современными средствами коммуникации. Во всех армиях цивилизованных государств каждый военнослужащий имеет аппаратуру не только для связи, но и для определения своего местонахождения, и только наш бродит в лесу, не зная, куда попал.

После военных событий в августе 2008 года в Южной Осетии и Абхазии стало ясно, что программа вооружений должна быть пересмотрена. Значит ли это, что надо «вбухивать» деньги в очень дорогостоящие проекты типа авианосцев и крейсеров? Для меня, как для «вооруженца» по профессии, это не очевидно. Оснастить тысячу матросов и солдат средствами индивидуального вооружения и современными средствами боевой подготовки (тренажерами) может быть выгоднее, чем на ту же сумму построить один крейсер. Микроскопическое, на первый взгляд, повышение боеспособности большого количества людей зачастую дает большее приращение боевого потенциала, чем создание одного суперкрейсера, суперсамолета или супертанка. Нужны грамотные расчеты и разумное расходование средств на вооружение.

Экономический потенциал надо искать в области обеспечения вневедомственного контроля (может, даже общественного) над расходованием военных средств. Сейчас же военный бюджет закрыт как никогда. А Счетная палата пока только констатирует факты «нецелевого использования средств»

Средства нужны и на повышение довольствия военнослужащим, даже с учетом предполагаемого сокращения их численности. Хотя начальник Генерального штаба Николай Макаров сказал на заседании Академии военных наук, что денег на это не потребуется, поскольку мы сокращаем количество офицеров. Но, видимо, начальнику штаба кто-то плохо посчитал. Подсчеты нашей лаборатории показывают, что сокращение количества офицерских должностей не дает суммы средств, которой хватит для повышения заявленного уровня денежного довольствия всем оставшимся офицерам. Тем более их не хватит для необходимого количества сержантов, которые должны заниматься с военнослужащими, проходящими службу по призыву и по контракту.

Итак, реформа должна привести в соответствие с задачами мирного времени и оснащение, и, собственно, количество личного состава. А требуемые для этого деньги лучше выделять при условии открытости военных расходов и вневедомственного контроля.

– Допустим, средства при наличии политической воли найдутся. А людей призывного возраста для службы в армии хватит?

– Начало выхода из демографической ямы, в которую мы опускаемся, наступит лишь в 2025 году (2007 год + 18 лет). Свидетельствует ли это о том, что необходимо призывать всех поголовно? Согласно нынешней реформе, численность Вооруженных сил РФ сократится на 130 тысяч человек, а офицеров – на 255 тысяч. Получается при такой арифметике, что для сохранения миллионной численности армии количество солдат и сержантов, старшин и матросов должно возрасти. Об этом не говорят, но этот запланированный рост скоро аукнется.

Дело в том, что в августе 2008 года Владимир Путин утвердил федеральную целевую программу «Совершенствование системы комплектования должностей сержантов и солдат военнослужащими, переведенными на военную службу по контракту, и осуществление перехода к комплектованию должностей сержантов (старшин) ВС РФ, других войск, воинских формирований и органов, а также матросов плавсостава ВМФ военнослужащими, проходящими военную службу по контракту (2009–2015 годы)». Согласно этой программе, нужное количество сержантов должно появиться аж в 2016 году.

Отсюда проблема – Минобороны собирается увеличить количество призываемых, но непонятно, кому ими заниматься: офицеров уже нет (их уволят в 2012 году), а сержантов еще не будет. Поэтому надо срочно пересматривать программу подготовки сержантов. Однако данный вопрос даже не ставится. Все в основном галдят о сокращении численности офицеров, решении проблем их трудоустройства, жилищного и материального обеспечения, переобучения. А о том, что совершенно не состыкованы федеральная программа набора сержантов с намеченным сокращением офицерского состава, к сожалению, громко никто не говорит. Однако какой бы мелкой ни представлялась эта проблема сейчас, нам придется дойти в подсчетах до портянок, или, по нынешней моде, носков. Лучше бы это сделать сейчас, пока беда не грянула.

– На какую категорию призывников Минобороны должно делать основной расчет?

– Расклад примерно такой. В среднем в стране в 18-летний возраст входят 600–700 тысяч мальчиков ежегодно, при этом вузы сейчас могут принять около миллиона студентов в год, а техникумы и колледжи – еще 300 тысяч. Таким образом, практически у всех потенциальных призывников есть возможность поступить. Из них треть регулярно получает освобождение от военной службы по медицинским показаниям. Следовательно, из тех, кто не поступил в вузы и техникумы, укомплектовать армию нереально. Рассчитывать следует только на выпускников высших учебных заведений. На тех, кому еще нет 27 лет и кто в прошлые годы получил отсрочки, которые сейчас отменены, армия рассчитывать не может!

Результаты социологического опроса, который мы заказывали ВЦИОМ, говорят о том, что люди в возрасте до 27 лет трудоустраиваются так, что получают среднюю зарплату по стране, и не хотят ее потерять. Поэтому при попытке их призвать часть этой зарплаты получат те, кто от армии освобождает (сотрудники военкоматов, медики, юристы). В ближайшие года два закончат вузы те ребята, которые успели поступить до демографического провала. Но армии они боятся. Тем более той, откуда уйдут офицеры, а толковые, хорошо подготовленные сержанты еще не придут. Да и каково выпускнику вуза оказаться в подчинении у сержанта, не имеющего высшего образования?!

Не хочу быть плохим пророком, но необходимый в непростой демографической ситуации призыв всех поголовно вызовет большое социальное недовольство (прежде всего среди выпускников вузов, молодых отцов и их жен). Я, конечно, не знаю, во что выльется этот социальный протест, но он неизбежен.

– А из кого формировать регулярные войска?

– Еще в 2002 году мы предложили комплектовать регулярные войска только на добровольной основе из тех, кто служит по контракту, а призыв сохранить для подготовки контрактников и поддержания мобилизационного ресурса. И мы до сих пор не находим более лучшего решения. В Конституции РФ в 59 статье сказано об обязанности граждан защищать Отечество. Там, где есть обязанность, нужно быть морально и физически готовым эту обязанность выполнять. К защите Отечества (коль скоро это обязанность каждого, по крайней мере, юноши) надо готовить в мирное время. Сейчас ребят призывают на год.

Но опытным путем уже было доказано: чтобы подготовить студента по любой военно-учетной специальности, ему достаточно пройти обучение на военной кафедре и двухмесячные сборы. Если человек не обучался на военной кафедре, то для получения упомянутой подготовки хватает шести месяцев. Те, кто мотивируют свое нежелание служить в армию религиозными или пацифистскими убеждениями, могут готовиться к защите Отечества невоенными средствами (научиться оказывать помощь раненым, тушить пожары). Тогда не надо будет превращать альтернативную службу в наказание (вместо года служить два). Полугодовой срок службы, кстати, оставляет человеку, не прошедшему по конкурсу в вуз, шанс поступить в учебное заведение в следующем году, не теряя темпа, что на экономике страны скажется только положительно.

Если военнослужащий уходит со службы, не имея достаточной для получения военной пенсии выслуги лет, ему не положено никаких пенсионных привилегий. И солдатам это не разъясняют. Ситуация странная: все работодатели платят, а Министерство обороны – нет

При реализации такого подхода к комплектованию у нас будет приблизительно 700 тысяч военнослужащих в регулярных войсках – «кулак», готовый к решению задач мирного времени и начальной фазы военного. Кстати, тех, кто придет на шестимесячную подготовку, не надо возить через всю страну. Пусть служат-обучаются рядом с домом, под контролем родителей.

– Считаете, военнослужащие должны принимать решение о службе по контракту уже после того, как отслужат срочную? Новая редакция пункта 1  статьи 34 ФЗ «О воинской обязанности и военной службе» оговаривает возможность оформления контракта через шесть месяцев службы по призыву.

– При выполнении первой федеральной целевой программы «Переход к комплектованию военнослужащими, проходящими военную службу по контракту, ряда соединений и воинских частей» на 2004–2007 годы вскрылась такая большущая беда, как принуждение к добровольному по закону(!) подписанию контрактной службы. Проблему можно решить элементарно: отслужил – возвращаешься домой и только дома принимаешь решение о контрактной службе. Два обзора, проведенных по нашему заказу ВЦИОМ, показали, что если ребятам будут платить сумму на 20 процентов большую, чем средняя зарплата по стране, то нужное количество контрактников мы наберем.

– На Ваш взгляд, продуманы ли механизмы защиты интересов ущемленных при проведении этой реформы групп? Или их «кормят» очередными невыполнимыми в принципе обещаниями?

– Нынешней системой комплектования уже ущемлены: 1) молодые отцы (в праве на воспитание детей); 2) выпускники вузов (в одних институтах есть военные кафедры, в других – нет); 3) те, кто по принуждению подписал добровольный контракт.

Есть и четвертая категория контрактников, которые ощутят, что их интересы затронуты, через 20 и более лет. На сегодняшний день военнослужащий имеет право подписать контракт минимум на три года (он может его продлевать). Если военнослужащий уходит со службы, не имея выслуги лет, достаточной для получения военной пенсии, то никаких пенсионных привилегий ему не положено. Солдатам не разъясняется, что военная организация на их персональный счет ничего не отчисляет, в условиях контракта это тоже не оговорено. Прослужит парень шесть лет, добросовестно и честно, и будет потом за это наказан. Ситуация странная: все работодатели платят, а Министерство обороны – нет. Хорошо бы, чтобы на эти слова была нужная реакция у лиц, принимающих решения по данному вопросу.