В самом начале декабря 1989-го Михаил Горбачев и Джордж Буш-старший, находясь на лайнере «Максим Горький», который был пришвартован к пирсу Валетты, столице Мальты, объявили об окончании «холодной войны». Собственно, это была констатация факта: «два мира, два Шапиро», испорченные берлинским вопросом, после падения Берлинской же стены только и могли, что побрататься и принимать как должное новые геополитические реалии.

С тех пор прошло ровно 20 лет, и Россия оказалась в той точке, которая предшествовала горбачевской эре: у нас есть своя «ось зла», мы продолжаем бороться за сферы влияния, на пальцах демонстрировать, насколько «броня крепка и танки наши быстры», жонглируем союзниками сомнительного качества. Внешний имидж России такой же, как у доперестроечного Советского Союза.

Мы любим упрекать в формировании нашего устрашающего образа западную прессу, и это тоже элемент возврата в догорбачевское состояние. По большому счету, с нами никто не воюет – противостояние действительно закончилось два десятилетия тому назад. А вот мы воюем – сами с собой. Продолжаем вести «холодную войну» в отсутствие вероятного или невероятного противника. Готовимся даже не к прошлой, а уже давно проигранной войне.

Утверждая, что мир стал многополярным, мы мечтаем о возвращении его биполярности и ведем себя, как один из двух полюсов, не будучи способными даже претендовать хотя бы на роль одного из существующих – трудно сравнивать Москву, например, с Пекином. Да, мы большого размера. Но размер в современном мире не имеет такого же значения, как во времена Британской или Российской империй. Это скорее недостаток, чем достоинство.

Вообще, 1989-й симптоматичен во многих отношениях. Тогда заканчивалась «холодная война» – сейчас мы ее ведем в качестве моноспектакля для своего населения и остального мира. Тогда прошли первые свободные выборы, и партия власти потеряла свою политическую монополию – сегодня у нас образцово закончились выборы в Мосгордуму, почти как во времена единого блока коммунистов и беспартийных. Тогда вывели войска из Афганистана, на декабрьском съезде народных депутатов была дана оценка вторжению, равно как пакту Молотова – Риббентропа. Сегодня пакт оправдывается на государственном уровне. Тогда не было сомнений по части того, что такое Сталин и сталинизм – сегодня происходит политическая эксгумация и ползучая реабилитация вождя.

Откуда этот реваншизм?

Мы продолжаем вести в гордом одиночестве «холодную войну» только потому, что считаем, будто тогда ее проиграли. Но Михаил Горбачев в одной из своих книг поставил вопрос иначе – кто в ней победил? А победили-то все стороны противостояния. Потому что оно закончилось.

То есть мы не заметили своей победы. Не заметили появившейся свободы передвижения людей, капиталов, услуг, технологий. Не заметили рождения общих ценностей, которые нам не нужно было даже подвергать специальной процедуре рецепции, потому что они оказались в крови у русских людей – европейцев. Не заметили того веера возможностей, который появился благодаря возвращению в открытый мир. Не заметили, потому что это ущемляло нашу особость, собственную гордость, чекистскую честь, потому что над нами стало довлеть ресурсное проклятие и государство из реформатора и арбитра снова превратилось в большой советский распределитель – кресел, ренты, ресурсов.

Рассуждения о фальсификации истории, о пересмотре итогов Второй мировой войны столь же симптоматичны – это разговор в советских терминах. Это все равно что, как в 1989 году, патетически задаваться вопросом: «Кто потерял Восточную Европу?» Во-первых, она сама потерялась совершенно органическим образом. Во-вторых, мы нашли себя, вышли из образа тех, кто «наводит порядок» с помощью танков, как в 1956-м или 1968-м.

Два десятилетия спустя после Мальты мир стал гораздо сложнее, чем его черно-белый отпечаток времен борьбы двух систем. Сегодня мощь страны не определяется более наличием союзников в южном полушарии или конфликтными ресурсами по отношению к ближайшим соседям. А мягкую силу, ведя изнурительную «холодную войну» на несколько фронтов, обвиняя свою пятую колонну в том, что она «шакалит» у иностранных посольств, нарастить невозможно, даже если вести пропаганду советск… то есть российского образа жизни, вещая на английском и арабском.

Это – внешнеполитический тупик, который дополняет тупики во внутренней и в экономической политике. Проблема такой политики в том, что она архаична, она отбрасывает страну на четверть века назад.

Горбачев в 1989 году говорил, что революция должна сначала произойти в головах. Так вот сегодня в головах произошла контрреволюция. И гражданская «холодная война» идет в ментальном поле. Пока не произойдет ремейк Мальты-89, россияне так и будут воевать сами с собой.