Источник: Национальный банковский журнал. 2008. № 12, декабрь. http://www.nbj.ru/publs/banki-i-biznes/2008/12/01/clijanie-ili-slivanie/index.html

ИНОСТРАНЦЫ БЕРУТ ТАЙМ-АУТ

НБЖ: 2008 год, очевидно, войдет в историю российского банковского сектора как не слишком успешный с точки зрения слияний и поглощений. Особенно если сравнивать его с предыдущими двумя-тремя годами, когда российские активы пользовались огромным спросом и у национальных банков были все шансы «продаться» на супервыгодных условиях, с рекордно высокими коэффициентами к капиталу. Что случилось? Только ли кризис виноват в том, что ситуация на рынке M&A изменилась до неузнаваемости?

О. ЛУХТОН: Конечно, все, что мы видим сейчас в сегменте банковских слияний и поглощений, - это прежде всего результат финансового кризиса. Под его влиянием радикально изменилось поведение иностранных финансово-кредитных структур - а ведь именно они в последние два-три «тучных» года были основными «драйверами» на рынке M&A. Еще недавно - буквально несколько месяцев назад - их интерес к российским финансовым активам был легко объясним: перспективы роста национальной экономики в этот период были понятными, а ожидания высокой доходности бизнеса в России абсолютно оправданными. Очевидно, что в результате кризиса и эти перспективы, и эти ожидания стали куда более туманными. Поэтому не стоит удивляться, что интерес к нашим банкам со стороны западных финансово-кредитных групп снижается, а шансы на то, что сделки будут заключаться с теми же мультипликаторами (премиями к капиталу), что и раньше, сводятся к нулю.

НБЖ: Но дело, наверное, не только в туманных перспективах российской экономики в целом и национальных банков в частности. Определенную роль, по-видимому, играет и то, что сами «западники» сейчас переживают не лучшие времена.

О. ЛУХТОН: Конечно. Не секрет, что многие крупные иностранные финансово-кредитные структуры находятся сейчас в тяжелом положении и получают помощь от своих национальных правительств. Поэтому не стоит рассчитывать на то, что они в обозримом будущем будут проявлять повышенную активность на российском рынке банковских слияний и поглощений. Это логично: когда у тебя дома пожар, разумнее тушить его, а не обсуждать условия по покупке другого дома.

НБЖ: Вы сказали, что нам не стоит в обозримом будущем ожидать повторения сделок с высокими мультипликаторами. А какими же они могут быть теперь, в нынешних условиях?

О. ЛУХТОН: Вы понимаете, мультипликатор отражает прежде всего ожидания по поводу темпов роста конкретного бизнеса, а значит, и темпов роста национальной экономики в целом. Сейчас эксперты прогнозируют, что второй показатель в течение ближайших двухтрех лет существенно замедлится. А это значит, что нам не стоит рассчитывать на то, что сделки по покупке российских банков иностранными финансово-кредитными структурами будут заключаться с коэффициентами на уровне 2-4 раза к капиталу.

В 2006-2007 годах сделки по покупке российских банков с коэффициентами на уровне 3, 4 и 5 раз к капиталу были обычным делом. Сейчас эксперты прогнозируют падение этих показателей до нулевой отметки и даже массовую продажу активов с дисконтом.

НБЖ: Но с более низкими коэффициентами такие сделки все-таки возможны?

О. ЛУХТОН: Да. Но не в ближайшее время, когда наиболее вероятными будут сделки по «спасению» российских банков, испытывающих трудности с ликвидностью. Иностранные финансовокредитные структуры, по моему убеждению, не будут принимать участие в подобном процессе просто в силу того, что риски при таких поглощениях, с их точки зрения, слишком высоки.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Я бы не стал делать такой однозначный вывод. Мне как раз кажется, что «западники» могут сыграть значительную роль в нынешних процессах. Не стоит забывать, что они тоже являются системообразующими. Поэтому было бы логично привлечь их к процессу санации наших банков, и было бы правильным, если бы ЦБ провел разговор с руководителями «дочек» на эту тему. С тем, чтобы последние не удивлялись, когда к ним обратятся с просьбой купить ту или иную национальную финансово-кредитную структуру.

НБЖ: Но это же будет именно просьба, а не указание? Сложно представить себе, что «дочкам» по аналогии с госструктурами укажут, кого спасти.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Почему же сложно? Речь ведь будет идти не об ультиматуме, а именно о предложении.

О. ЛУХТОН: Хочу уточнить: я считаю, что иностранные банки снизят активность в качестве покупателей российских активов. Но это не значит, что не будет исключений. Допускаю, что «западники» охотно купят банки из «первой двадцатки» - те самые финансово-кредитные структуры, которые давно уже находились у них в «шоплисте».

И возможно, что нынешняя ситуация предоставит потенциальному покупателю шанс купить такой банк дешевле, чем раньше, в докризисный период.

Г. ТОСУНЯН: КОЛИЧЕСТВО БАНКОВ, ВОЗМОЖНО, БУДЕТ СОКРАЩАТЬСЯ, НО ЕСТЕСТВЕННЫМ ПУТЕМ. ЭТО НЕ ПОДРАЗУМЕВАЕТ, ЧТО ПОЛОВИНУ БАНКОВ УНИЧТОЖАТ ИЛИ ПОЛОВИНА УМРЕТ.

ЧАСТНЫЕ БАНКИ НЕ ХОТЯТ ПОКУПАТЬ «СКЕЛЕТЫ В ШКАФУ»

НБЖ: Тем не менее подобные сделки по определению будут носить разовый характер. В целом же активность иностранцев в качестве покупателей упадет, а госбанкам, скорее всего, придется взять на себя роль не счастливых приобретателей, а «спасателей поневоле». Ну а что крупные частные банки? Не открывается ли для них сейчас возможность серьезно нарастить свою долю на рынке за счет мелких и средних финансовокредитных структур? И, что немаловажно, возможность сделать это по весьма низким ценам?

Д. ЮРЦВАЙГ: Вы знаете, процесс приобретения нового актива только на первый взгляд может показаться простым и выгодным для банка-покупателя. На деле же это всегда длительный и весьма болезненный процесс, так как речь идет об интеграции различных бизнесов. Это колоссальная работа и с точки зрения объединения IT-систем, и с точки зрения оптимизации персонала, особенно если речь, как в нашем случае, идет о приобретении регионального банка. Иглавное - каждое такое слияние должно быть оправданным в глазах клиентов объединяющихся банков. В противном случае может сложиться ситуация, при которой вместо увеличения клиентской базы произойдет отток пассивов. Совершенно очевидно, что подобная цель не преследуется банками, участвующими в сделке M&A.

Если вернуться к вашему вопросу о том, что сейчас возможно заключение сделок по более низким ценам, то хотел бы отметить еще один момент. Действительно, коэффициенты в нынешних условиях будут снижаться. Но при этом будут возрастать риски, которые покупателю придется брать на себя.

С. АЛЕКСАШЕНКО: СЕЙЧАС НЕТ ВРЕМЕНИ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПРОВОДИТЬ СДЕЛКИ ПО СЛИЯНИЮ И ПОГЛОЩЕНИЮ В НЕСКОЛЬКО ЭТАПОВ, КАК ЭТО БЫЛО ПРИВЫЧНЫМ ЕЩЕ ПОЛГОДА-ГОД НАЗАД.

НБЖ: Какие, например?

Д. ЮРЦВАЙГ: Например, риск приобрести так называемый скелет в шкафу вместо хорошего актива. Надо отдавать себе отчет: если вам предлагают купить банк за 5 тыс. рублей, значит, у него много проблем, которые вам придется после объединения решать самому. Вы же понимаете, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Вопрос в том, насколько вы готовы к их решению, к тому, чтобы в нынешней и без того непростой ситуации заниматься интеграцией в свой бизнес проблемного актива. К тому же, возможно, актива, который придерживался совсем иной стратегии, чем ваш банк.

НБЖ: А сейчас вообще можно говорить о наличии у банков долгосрочных или хотя бы среднесрочных стратегий развития? Раньше они, конечно, были на три-пять лет вперед. А что теперь, могут ли банки заглядывать так далеко вперед?

Д. ЮРЦВАЙГ: Не могут. Большинство банков сейчас действительно живет в соответствии с краткосрочной стратегией, рассчитанной на один-два месяца. Поэтому решения зачастую принимаются в оперативном режиме, буквально каждую неделю.

НБЖ: Значит, в оперативном режиме может быть принято и решение о поглощении того или иного банка?

Д. ЮРЦВАЙГ: Не думаю, что это возможно в случаях, если в роли покупателей выступают частные банки. В случае, если речь идет о «спасении» и действуют госбанки, которые выполняют функции «спасателей», - да, такое возможно.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Я хотел бы добавить: частным банкам сейчас трудно принимать быстрые решения о покупке тех или иных активов и по другой причине. Кризис непредсказуем, вполне может сложиться ситуация, при которой ты, как Merrill Lynch, выступаешь сегодня в качестве потенциального покупателя или финансового консультанта по сделке, а завтра сам ищешь в авральном режиме, кому бы продаться.

О. ЛУХТОН: Не стоит забывать и еще один момент. Поставьте себя на место финансового консультанта, перед которым стоит задача определения рыночной стоимости актива. Так вот - сделать это в нынешней ситуации практически невозможно! Просто потому, что неясным стало такое понятие, как обеспечение по кредитам. Не секрет, что у многих банков в качестве такого обеспечения выступала недвижимость.

Сколько она будет стоить через три месяца, через полгода, насколько она будет ликвидной, каким окажется дисконт по сравнению с ценами на начало 2008 года? Ответов на эти вопросы пока нет, точнее, их никто не знает. А значит, никто не имеет и представления о рыночной стоимости того или иного актива. И никто при таком раскладе не захочет брать на себя риск покупать банк целиком, вместе с его возможными проблемами и неясным обеспечением по кредитам.

ФАКТ

Возможности Агентства по страхованию вкладов по санации национального банковского сектора - это максимум 20-40 банков из числа системообразующих. Найти покупателей для остальных финансовых структур, нуждающихся в спасении, АСВ вряд ли сможет.

ГОСУДАРСТВО КАК ГЛАВНЫЙ ИГРОК НА РЫНКЕ M&A

НБЖ: Получается, что государственным структурам приходится сейчас поглощать то, что не хотят брать ни крупные российские частные банки, ни «западники». А проводится ли при таких сделках по спасению хоть какая-то проверка качества приобретаемого актива? Или государство уже махнуло на такие тонкости рукой и действует сейчас по принципу «что возьмем, то возьмем, а потом будем разбираться»?

О. ЛУХТОН: Давайте посмотрим на последние решения правительства. Мне кажется, была предложена абсолютно разумная вещь: создать на базе Агентства по страхованию вкладов некую структуру, которая будет заниматься привлечением покупателей для проблемных банков. Когда я говорю «проблемные банки», это не значит, что стратегия данных финансово-кредитных структур была в чем-то ущербной - просто в силу внешних обстоятельств они стали жертвой кризиса ликвидности.

Другой группе финансово-кредитных структур государство послало следующий сигнал: мы будем вам помогать, предоставляя кредиты или подыскивая покупателей. Но мы не заинтересованы в том, чтобы стать собственником этих банков.

Д. ЮРЦВАЙГ: В УСЛОВИЯХ КРИЗИСА ГОСУДАРСТВУ ПРИХОДИТСЯ ДЕЙСТВОВАТЬ МАКСИМАЛЬНО БЫСТРО, ЧТОБЫ НЕ ДОПУСТИТЬ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ПАНИЧЕСКИХ НАСТРОЕНИЙ.

НБЖ: Даже если речь идет о 20-40 банках, чьим собственником может стать государство. Будет ли проводиться хоть какой-то аудит при их возможном приобретении? Сейчас сделки по «спасению» заключаются с такой скоростью, что складывается впечатление: никакого анализа качества приобретаемых активов нет и быть не может.

Д. ЮРЦВАЙГ: Возможно, так оно и есть. Но надо понимать, что перед государством сейчас стоит задача сохранить стабильность национальной банковской системы. В таких условиях приходится действовать максимально быстро, чтобы не допустить возникновения на рынке панических настроений.

Э. ЗАМАНЯН: Говоря об АСВ, я бы обратился к истории. 1999 год - тогда, напомню, существовало Агентство по реструктуризации кредитных организаций (АРКО). Его первым желанием было «очищать» банки и продавать их, но ни одной подобной сделки в результате не провели. 2004 год - АСВ уже занималось тем, что просто хоронило банки. То есть у государства нет опыта деятельности по «очищению» и продаже финансово-кредитных структур. Единственное исключение - ГутаБанк. Я не думаю, что и сейчас подобные прецеденты будут носить массовый характер. Будут смотреть и выбирать. Тем более что денег точно на всех не хватит, ведь перед тем же ВЭБом стоит еще проблема реструктуризации внешних займов компаний нефинансового сектора. Ее тоже надо решать, потому что если встанет реальный сектор экономики, то это будет настоящее бедствие.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Мне кажется, что, анализируя сложившуюся ситуацию, надо четко отдавать себе отчет: мы живем и работаем в период кризиса. А кризис не подразумевает простых решений и очевидных выходов. В такие времена вопросов всегда больше, чем ответов. Вот и сейчас возникает вопрос: насколько эффективной будет идея с новыми полномочиями АСВ? Я, честно говоря, не возлагаю на нее особых надежд. И вот почему: Александр Турбанов в своем интервью сказал, что возможности АСВ - это санация 20-40 банков. Это означает следующее: агентство в течение, скажем, года, когда будет наиболее тяжело и больно, берет искомые 20-40 банков и начинает вести переговоры по каждому из них. Интересно, будет ли у него при этом время, чтобы разобраться с каждым из банков - хотя бы попытаться понять, какие у них проблемы и риски. Будет ли у него время, чтобы найти 20-40 покупателей, причем, грубо говоря, за выходные? Ведь очевидно, что, как только банк попадает в руки АСВ, его акционерам предлагается либо брать на себя всю ответственность за дальнейшую деятельность своего актива, либо немедленно уходить. И вряд ли стоит рассчитывать на первый вариант развития событий: понятно же, что банк «лежит на боку», коль скоро дело дошло до вмешательства АСВ.

НБЖ: То есть вы считаете, что данная схема, предложенная государством, будет неработоспособной?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Я считаю ее вполне работоспособной, но не в период кризиса, а в спокойные времена. Мне кажется, более вероятно, что события станут развиваться не по этой концепции, а по другому сценарию: правительство будет «спускать» госструктурам своего рода разнарядку на приобретение системообразующих банков (при условии, конечно, что эти банки столкнутся с проблемами, которые не смогут самостоятельно решить). ВЭБ уже получил соответствующие указания, РЖД и АЛРОСА - тоже...

НБЖ: Очередь за ВТБ?

О. ЛУХТОН: Это вряд ли. Акции ВТБ торгуются на Лондонской фондовой бирже (LSE). Если он будет «поглощать» проблемные активы, то показатели его отчетности неизбежно ухудшатся. И что тогда скажет президент группы акционерам?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Я согласен, однако думаю, что и до этого банка дело дойдет, хоть и не сейчас. В данном случае, на мой взгляд, важнее говорить не о конкретных игроках, а об общей тенденции: государство будет поддерживать различными путями ликвидность системообразующих банков, но вместе с тем попробует вести и достаточно жесткий диалог с владельцами таких активов.

НБЖ: А что будет подразумевать под собой этот жесткий диалог?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Возьмем ситуацию с Глобэксом. Насколько мне известно, с баланса этого банка за некоторое время до поглощения ушли значительные активы. У меня есть информация, что между государством и бывшими собственниками достигнута договоренность о возвращении этих активов обратно на баланс. То есть «дыра» в балансе будет закрыта - по крайней мере, частично. Конечно, проблемы с ликвидностью останутся, но с учетом «подпитки» со стороны ВЭБа они уже не будут критичными для деятельности банка.

НБЖ: И по такому сценарию будет, повашему, складываться диалог и с другими банками, которые могут оказаться в похожей ситуации?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Думаю, да. Сейчас акционерам «падающих» банков просто дают понять: либо разбирайтесь с проблемами своих активов сами, либо, если хотите отдать их государству, честно указывайте, как в балансе образовалась «дыра» и какой размер этой «дыры». Полагаю, что такая схема оказывается весьма действенной: судя по недавним сделкам, акционеры понимают, что государство не шутит.

Э. ЗАМАНЯН: В РЕЗУЛЬТАТЕ С РЫНКА МОЖЕТ «УЙТИ» ПРИМЕРНО ПОЛОВИНА НЫНЕ ДЕЙСТВУЮЩИХ БАНКОВ. ПРИЧЕМ ДОВОЛЬНО СИЛЬНО МОГУТ ПОСТРАДАТЬ РЕГИОНАЛЬНЫЕ БАНКИ.

«РЕГИОНАЛЫ»: В ОБЪЕДИНЕНИИ - СИЛА?

НБЖ: Вы сказали, что государство будет различными способами поддерживать стабильность системообразующих банков. Но в таком случае возникает вопрос: какие банки следует считать системообразующими? Последние сделки по слияниям и поглощениям в нашем банковском секторе наводят на мысль, что под это определение подпадает сейчас практически любой банк, испытывающий трудности с ликвидностью.

Г. ТОСУНЯН: В определенном смысле слова так оно и есть. В принципе, системообразующей является структура, которая имеет достаточно высокую долю в системе в целом. Но если говорить о финансовой среде, то доля здесь - не самый важный показатель, и системообразующими банками здесь является гораздо больше структур, чем это может показаться на первый взгляд. Почему? Потому, что в этом секторе даже проблемы сравнительно небольших банков могут вызвать на рынке панические «волны», а эти волны, в свою очередь, могут запустить процесс разрушения системы в целом. Нынешние события - яркое тому подтверждение. Люди слышат о трудностях, с которыми сталкиваются отдельные финансово-кредитные структуры, и начинают отзывать вклады из совсем других банков. Так что я согласен: системообразующим сейчас может оказаться практически любой банк, за исключением тех, кто занимается «обналом». Последние, кстати, оказываются сейчас в более выгодном положении, чем те, кто в последние годы диверсифицировал свой бизнес и, в частности, занимался привлечением средств физических лиц.

Э. ЗАМАНЯН: Я согласен с этой оценкой. Более того, мне кажется, что сейчас как раз такие банки для обналичивания могут выступать в качестве активных покупателей на рынке слияний и поглощений. Ничто не препятствует им в нынешней ситуации прикупить несколько будущих «площадок» для расширения сферы своей деятельности. Тем более что в среднесрочной перспективе на рынке, скорее всего, не будет недостатка в предложении банковских активов. НБЖ: По-видимому, массированная скупка таких «площадок» приведет как раз к тому, о чем много говорят в последнее время: к укрупнению сектора за счет сокращения числа банков на 300, 400 или даже 500 структур - цифры называют разные...

Г. ТОСУНЯН: Я бы призвал воздерживаться от таких оценок и прогнозов. Хотя бы потому, что у клиентов банков, которые слышат такие высказывания, возникают истерические настроения они же не знают, вдруг финансово-кредитная структура, в которой они обслуживаются, попадет в «группу риска». В результате люди начинают метаться, совершать панические действия, изымать средства и из конкретных банков, и из системы в целом. То есть они фактически забирают деньги «под матрац», тем самым обескровливая финансовую систему страны.

НБЖ: Но, как ни формулируй, все равно очевидно, что число банков будет сокращаться, с этим все согласны.

Г. ТОСУНЯН: Оно, возможно, будет сокращаться, но естественным путем. Возможно изменение внутренней конфигурации системы. Но это не подразумевает, что половину банков уничтожат или половина умрет. Скорее всего, какие-то банки сольются и образуют более крупную структуру, по примеру УРАЛСИБа, какие-то самоликвидируются, поскольку в нынешних условиях владельцы будут меньше заинтересованы в ведении этого бизнеса.

Э. ЗАМАНЯН: Мне кажется, что пример с УРАЛСИБом как раз очень позитивный. Слияние нескольких активов в эту единую структуру пошло на пользу клиентам. Думаю, что некоторым региональным банкам стоит задуматься над тем, не стоит ли им пойти на такое же объединение, с учетом в том числе интересов клиентов.

НБЖ: А если говорить о последних примерах «укрупнения» - например, о сделке между Глобэксом и ВЭБом? Интересно узнать, как отреагировали клиенты Глобэкса на это слияние?

Э. ЗАМАНЯН: Как показала статистика, очень позитивно. До заключения сделки некоторые клиенты, охваченные паническими настроениями, отзывали средства со счетов Глобэкса. Как только они узнали о готовящейся сделке - даже до того, как она была анонсирована, - они начали оформлять пятилетние депозиты и возвращать деньги обратно на счета. Понятно, что побудило их поступить так: Глобэкс стал практически стопроцентной «дочкой» государства, и доверие клиентов к банку в результате резко возросло.

О. ЛУХТОН: КРИЗИС ПРИВЕЛ К ТОМУ, ЧТО СЕЙЧАС НИКТО НЕ ИМЕЕТ И ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О РЫНОЧНОЙ СТОИМОСТИ ТОГО ИЛИ ИНОГО АКТИВА. ПРИ ТАКОМ РАСКЛАДЕ НИКТО НЕ ЗАХОЧЕТ БРАТЬ НА СЕБЯ РИСК ПОКУПАТЬ БАНК ЦЕЛИКОМ, ВМЕСТЕ С ЕГО ВОЗМОЖНЫМИ ПРОБЛЕМАМИ.

НБЖ: Кризис явно далек от завершения, и для региональных банков его последствия могут оказаться еще более болезненными, чем для столичных финансово-кредитных структур. Следует ли ожидать, что они станут объектами поглощений со стороны государства, точнее, со стороны госбанков?

Э. ЗАМАНЯН: Мне кажется, что сейчас вообще идет хороший диалог между регуляторами и участниками рынка. И если он продолжится, а кризис останется вялотекущим, то массовых поглощений со стороны государства, на мой взгляд, не произойдет. Другое дело, что сектор тем не менее «укрупнится». Крупные банки, которые держат деньги «под подушкой», скорее всего, будут покупать филиальные сети или «нулевые» банки с чистым балансом. В результате с рынка может «уйти» примерно половина ныне действующих банков. Причем - вы правы - довольно сильно могут пострадать региональные банки. В Москве концентрация большая, здесь процессы объединения как раз желательны. А вот региональные банки надо поддерживать.

НБЖ: Кто конкретно должен их поддерживать?

Э. ЗАМАНЯН: Я думаю, что этим должны заниматься территориальные управления ЦБ РФ. Руководители этих управлений отлично знают ситуацию на региональном рынке и понимают, кому стоит помогать, а кому уже бесполезно.

ВАЖНЫЕ ДЕТАЛИ

Комитет по финансовому рынку активно лоббирует сразу два законопроекта: об упрощении слияний и поглощений и о поэтапном повышении требований к минимальному размеру капитала банков. Первый закон банки приветствуют: сейчас по процедуре необходимо письмом оповещать о сделках по слиянию каждого вкладчика, что зачастую обходится дороже самой покупки. «Если банк вынужден параллельно потратиться на покупку типографии, это плохо, а не хорошо для заемщика», - рассуждает заместитель председателя комитета по кредитным организациям и финансовым рынкам Госдумы Павел Медведев.

Законопроект же, обязующий банки в ситуации кризиса ликвидности наращивать капитал, выглядит как достаточно агрессивная попытка подвести мелкие, но устойчивые региональные банки под необходимость продажи активов. «Пока все, чего удалось добиться в дискуссии с ЦБ, это изменение сроков поэтапного увеличения: до 90 млн рублей - до конца 2009 года, до 180 млн рублей - до 2011 года», - говорит Павел Медведев. Есть и еще один тревожный момент: предусматривается отход от принципа субсидиарной ответственности и возложение на акционеров и топ-менеджеров (в случае причинения клиентам ущерба при банковском слиянии) персональной ответственности. По словам Медведева, случаи вывода активов АСВ фиксировались, и по суду принимались решения о возмещении украденных сумм из личных карманов - значит, эта норма заставит управляющих задуматься, но в данном вопросе очень важно не перегнуть палку