О.Егоров. ЕГЭ и модернизация российского образования

Источник: http://www.sorokinfond.ru/index.php?id=853

 

Предлагаем вниманию читателей экспертно-аналитического портала "Фонд имени Питирима Сорокина" статью доктора филологических наук, чл.-корр. Международной академии наук педагогического образования, заместителя директора лицея г. Железнодорожный Московской области Олега Георгиевича Егорова.

Единый государственный экзамен и его прямые и косвенные результаты стали едва ли не главным общественно-политическим событием лета 2009 года. Однако если говорить о реакции профессионального сообщества, то такое его отношение к ЕГЭ скорее настораживает, чем обнадеживает.

Во-первых, сегодня внимание чаще всего сосредоточивается на содержательной стороне ЕГЭ, на пресловутых КИМах, не учитывая или умаляя социально-экономическую составляющую такой формы экзамена. Во-вторых, ЕГЭ нельзя рассматривать вне общего контекста образовательной политики, вне государственной концепции модернизации образования. ЕГЭ – это один из элементов проводящейся уже несколько лет реформы, и в определенной мере элемент не самый главный. ЕГЭ – это средство контроля знаний на одном из этапов обучения. И поднятый ажиотаж вокруг ЕГЭ на протяжении нескольких лет создает впечатление, что кое-кому из властных структур выгодно, чтобы внимание общественности было отвлечено от других, наиглавнейших составляющих реформы и перенесено на ЕГЭ.

О чем говорит данная ситуация? Прежде всего, о слабой информированности общественности относительно содержания и целей реформы образования. Возьмем, к примеру, важнейший элемент модернизации – образовательные стандарты. Полемика о них не идет ни в какое сравнение с ломанием копий вокруг ЕГЭ. Мало того, когда в СМИ время от времени вбрасывается тема ЕГЭ, она зачастую преподносится крайне однобоко, если не сказать сильнее - тенденциозно.  Недавно по одному из центральных телеканалов показали сюжет о том, какие очереди приходится выстаивать абитуриентам, чтобы только сдать документы в вуз. Берут интервью у разгневанных родителей, с жаром комментируют плохую организацию приема – короче, искусственно подогревают ситуацию. Но разве суть в этом? Когда в 1974 году я поступал в МОПИ им. Крупской, ситуация была такой же: чтобы сдать документы, надо было отстоять в очереди около 4-х часов. Но ЕГЭ тогда не было.

Говорить о ЕГЭ, оценивать его значение, выражать свое отношение можно только с учетом всех звеньев образовательной цепочки. Только тогда можно будет понять роль и место ЕГЭ в реформе образования, в том числе и его отрицательные стороны. Вспомним, когда и с какой целью была задумана реформа образования. Обычно реформы проводятся в относительно стабильной общественной ситуации. У нас же в стране она была далека от благополучия. В образовании царил хаос. Таким образом, реформа была начата в крайне неблагоприятных социальных условиях. И одной из задач ее разработчиков было обуздание этого хаоса.

Центральным звеном реформы является создание образовательных стандартов третьего поколения. Качество образования будет зависеть именно от того, что и как изучают в школе. При обсуждении концепции новых образовательных стандартов разработчики реформы опирались по крайней мере на три принципиальных и взаимосвязанных основания. Первое относится к объему учебной нагрузки на обучающегося и, соответственно, к объему содержания учебного материала. В новых стандартах предусматривается уменьшение объема научного материала, по сравнению со стандартами предыдущего поколения. Доводы разработчиков сводятся к следующему.  Программы  по учебным предметам в современной российской школе переполнены материалом, который учащиеся не могут усвоить в полном объеме. Об этом, в частности, говорят результаты ЕГЭ. В прошлом году было 25 % «двоек» по русскому языку и 23 % по математике (в нынешнем году меньше, но все равно результаты удручающие). Объем учебного материала не соответствует нормам СанПиНа, поэтому дети плохо его усваивают. В этом доводе заложен один коварный момент. Делая акцент на весьма болезненном для общества вопросе здоровьесбережения детей, разработчики реформы умалчивают о самих стандартах СанПиНа. Эти стандарты были разработаны еще в 1930-е годы видным отечественным медиком Обуховым. По тем временам это были самые совершенные санитарно-гигиенические нормы в мире. Но прошло три четверти века. За это время многое кардинально изменилось: социум, динамика роста и развития детей и т.д. Неизменными остались лишь санпиновские нормы. Миф о больших нагрузках на российских школьников развеивается, как только мы обратимся к опыту  других стран. Здесь разработчики реформы явно лукавят, когда приводят доводы, ссылаясь на зарубежный опыт, когда он подкрепляет их позицию, и замалчивают о нем, когда он идет вразрез с ней. По данным международных организаций российский школьник за год проводит за партой значительно меньше дней, чем его сверстники в других странах. Больше всех учатся школьники Гонконга, Тайваня и Сингапура.

Вторым основанием для изменения образовательных стандартов в сторону их упрощения является положение о типе общества, в котором мы живем. Общим местом стало положение о том, что мы живем в постиндустриальном, информационном обществе, поэтому нашей школе необходим другой тип знания. Для подкрепления мифа приводят данные олимпиады PISA и ей подобных. Эта расхожая идея стала своеобразным клише, которое воспроизводит, наверное, каждый третий педагог. Но это очередной миф, который усиленно внедряется в обществе. В постиндустриальном обществе живет часть Запада. Мы же живем в обществе, в котором ускоренными темпами идет процесс деиндустриализации. Ликвидированы целые отрасли народного хозяйства, которые требуют срочного восстановления, а, следовательно, создания индустриальной базы и ее кадров. Наконец-то в начале нынешнего года Министерство образования совместно с Министерством труда опубликовало карту профессий, которые будут востребованы в 2015 году. Основных профессий 15. И среди них нет ни юристов, ни бухгалтеров, ни экономистов, ни гуманитариев. Костяк списка составляют инженерные профессии, включая такие банальные, с точки зрения постиндустриального общества, как кораблестроение.

И здесь мы подошли к проблеме, которая непосредственно связана с ЕГЭ. Но вначале необходимо обозначить эту проблему. Одной из главных задач реформы является формирование профильной школы. Профилизация – одна из самых затратных частей реформы образования. На нее уже выделены большие деньги как из федерального бюджета, так и  регионами. Профилизация предполагает создание мощной сети школ (63 – 64 % от общего их числа), в которых старшее звено будет обучаться по программам одного или нескольких профилей: физико-математического, химико-биологического, естественнонаучного, филологического, сельскохозяйственного, информационно-технологического и т.п. Соответственно на профильные предметы в учебном плане будет отведено большее количество часов, чем в универсальной школе. К моменту окончания школы (и сдачи ЕГЭ) выпускник будет твердо знать, в  вуз какого профиля  он станет поступать, и подготовлен он будет к этому вузу лучше, чем в случае обучения в универсальной школе. Казалось, логика говорит за то, что данный путь – надежный и удобный, и ЕГЭ в этом случае – хороший механизм. Ведь выпускник будет лучше подготовлен по профильным предметам к сдаче ЕГЭ. Но в реальности связь между профилизацией и ЕГЭ является чисто формальной.

Что такое профилизация для российской массовой школы? Это прежде всего дополнительный источник финансирования. При открытии профильных классов школа получает дополнительные к общей смете деньги в виде новых ставок, оборудования, методического оснащения. Кроме того, школа получает новый приток учащихся, которые стремятся в профильные классы. А это - немаловажное обстоятельство в условиях демографической ямы и борьбы школ за учеников. Приток учеников обеспечивает новый приток финансовых средств: за классное руководство, кружковую и внеклассную работу, надбавки стимулирующего характера и т.п. Поэтому школы борются за профильный или повышенный статус (лицея, гимназии или школы с углубленным изучением отдельных предметов). В условиях недофинансирования руководство школы будет исходить из чисто экономических соображений, а не из отдаленной перспективы своих выпускников. Вот почему формирование профильных школ происходит стихийно, без учета социально-экономических условий регионов.

Какова же роль ЕГЭ в данной ситуации? Либо нейтральная, либо отрицательная. На чем делали акцент инициаторы ЕГЭ? В первую очередь на том, что ЕГЭ предоставит  способным детям из провинции больше возможностей для поступления в престижные вузы, в том числе столичные. И вот здесь профилизация выступает в роли злой мачехи. Проследим всю цепочку событий в судьбе выпускника провинциальной профильной школы. Окончив профильный класс и успешно сдав ЕГЭ, молодой человек подает сертификаты в столичный вуз. Телевидение усердно показывает, как тяжело провинциалам выстаивать длинные очереди для сдачи документов. Но телевизионщики либо недопонимают остроту проблемы, либо недоговаривают что-то очень важное: какая судьба ждет абитуриента после поступления в вуз.

Где будет жить провинциал из семьи со средним (по провинциальным меркам) достатком, поступивший в столичный вуз? К примеру, самый престижный технический вуз страны МГТУ им. Баумана принимает около 4 тысяч человек ежегодно, имея общежитие на 250 мест. Другой престижный вуз МИРЭА в прошлом году принял на первый курс 1700 человек. Общежития у него нет. Для того чтобы полноценно учиться в вузе, студенту из провинции нужна обязательная регистрация. Вузовским библиотекам категорически запрещено выдавать литературу студентам без регистрации. В том же МИРЭА без регистрации не начислят стипендию.  Проживание на частной квартире большинству провинциалов без подработки явно не по карману. Значит, они будут прибегать к услугам различных криминальных структур для получения регистрации. Это – острая социальная проблема, порожденная ЕГЭ.

Но это еще не все. Возможно даже, не самое главное. Сделаем такое допущение. Молодой человек успешно прошел все фазисы обучения и связанные с ним перипетии, окончил вуз. Куда он пойдет работать? В депрессивном регионе, откуда он родом, нет предприятий по его специальности. Да и захочет ли он вернуться домой, испытав вкус столичной жизни? Поэтому он пойдет работать либо не по специальности, либо будет получать так называемое второе высшее образование. На всех уровнях власти и общества у нас сетуют на нехватку денег на образование. Это очередной миф. В образовании крутятся колоссальные деньги, которым могут позавидовать иные развитые государства. Вопрос в том, как эти деньги расходуются. На нашего идеального молодого специалиста из провинции государство израсходовало немалые деньги: профильная школа, вуз. Но все они ушли в песок: государство так и не получило работника. Почему? Да потому, что изначально не просчитало расход денег. Зачем, например, региону (району, городу) профильные физико-математические (или иные) школы, если данный регион не в состоянии в близком будущем обеспечить работой по данному профилю выпускников своих школ? Какой вывод можно сделать из данного расклада, характерного для большинства регионов России? Без включения образования в региональные программы социально-экономического развития (включения не формального) достижение целей модернизации образования не более чем маниловщина. Необходимо восстановить государственный заказ на специалистов для народного хозяйства. Пока что это наиболее реальный выход из ситуации. Без этого ЕГЭ с его мнимыми целями будет тормозом реформы.

Существует еще один, третий аспект изменения образовательных стандартов и связанного с ним ЕГЭ – международный. Наши образовательные и властные верхи во что бы то ни стало хотят видеть Россию участницей различных международных организаций. С этой целью устроено вхождение России в Болонский процесс, который предусматривает для его членов ряд обязательных процедур. В их числе ЕГЭ, профилизация и двухступенчатое вузовское образование. Некоторое время назад на конференции в Университете РАО я задал вопрос одному из выступавших академиков: что реально даст выпускнику российского вуза участие страны в Болонском процессе? Тот ответил: возможность (при конвертируемости наших дипломов) обучаться в европейских вузах и быть принятыми там на работу. Но, во-первых, по подсчетам специалистов данной возможностью могут воспользоваться только около полутора процентов выпускников. Во-вторых, выходит, что одна из задач реформы – подготовка специалистов для экономик других стран? Складывается впечатление, что к обществу применяется прием манипуляции сознанием под названием «использование допущений в качестве аргументации».

Вместе со стандартами изменениям подвергнется в ближайшее время и содержательная часть ЕГЭ – контрольно-измерительные материалы. Именно они давно стали объектом острой критики с разных сторон. Вопрос о КИМах спорный, на него трудно дать однозначный ответ. На наш взгляд, не следует преувеличивать отрицательные аспекты этой процедуры контроля. Приведу один характерный пример. Перед тем как запустить КИМы ЕГЭ, их разработчики провели интересный эксперимент. Во Францию была направлена группа наших математиков с целью проверки соотношения требований к уровню знаний по математике во французской профильной школе и у нас. Для данной процедуры со всей страны была собрана группа из 30 человек. 15 из них были учителями математики французских лицеев ( во Франции лицей – это профильная физико-математическая школа), другие 15 – чиновниками министерства образования разных департаментов Франции, но все они по специальности были математиками. Группе дали для решения задания по математике из наших КИМов в разделе С. Ни один не решил...

ЕГЭ – многоаспектная проблема. Некоторые из аспектов мы пытались осветить. Рассмотрим еще один, которому редко уделяют внимание. Вся процедура ЕГЭ – весьма дорогостоящее предприятие. Широкая общественность, как правило, не знает, что и во что обходится при подготовке и сдаче ЕГЭ. Например, проверка работ на ЕГЭ стоит намного дороже, чем разработка КИМов. В недавнем прошлом проверку работ осуществляли рядовые учителя школы. Сейчас для проверки в течение года готовятся специальные группы учителей. Подготовка проводится в региональных институтах повышения квалификации по особым программам. На это затрачивается немало времени. Приказом руководителя органов территориального управления образованием учителей освобождают от занятий в школе и направляют на обучение. Их уроки, как правило, не замещаются, так как у других учителей свои занятия, а зарплата за не проведенные уроки аккуратно начисляется. Суммируйте это с транспортными расходами и оплатой специалистов ИПК. К этому нужно добавить, что специалисты по проверке работ на ЕГЭ могут проходить подготовку не раз, а каждый год. После трехкратных курсов они получают квалификацию тьютора.

Другой аспект ЕГЭ связан с современным экономическим кризисом. Уже отмечалась неразрывная связь ЕГЭ с профилизацией. Кризис до предела обнажил эту связь. Как осуществляется подготовка старшеклассников к ЕГЭ? Далеко не только в рамках уроков обязательного учебного плана. Как правило, в начале учебного года формируются группы учащихся для специальной подготовки к ЕГЭ по отдельным предметам. Откуда берутся часы на такие занятия? Главным образом из часов дополнительного образования (так называемые кружковые часы) и частично из часов вариативной части учебного плана, прописанных как элективные курсы. Электив под названием «подготовка к ЕГЭ» - весьма распространенная форма натаскивания. По замыслу авторов профилизации, элективные курсы должны сориентировать на профиль или усилить профиль. Самовольная переориентация их назначения размывает концептуальную базу профилизации.

Как говорил военный министра Франции эпохи первой мировой войны Мильеран, «для того чтобы вести войну, нужны три вещи: деньги, деньги и деньги». Данный афоризм с полным основанием можно отнести и к профилизации. Для ее осуществления нужны деньги на три главные составляющие этой программы: переподготовку кадров; материально-техническое и методическое оснащение образовательного процесса; профориентацию и систему дополнительного образования. ЕГЭ только тогда может решить возложенную на него задачу, когда обеспечено финансирование всех трех элементов программы. Кризис затормозил, а во многих регионах свел на нет результаты реформы за несколько лет.

Возьмем, к примеру, Московскую область, крупнейший по числу обучающихся регион страны (Москва не в счет, это особый регион, живущий в значительной степени по своим законам). Область в числе 10 регионов России выиграла конкурс инновационных проектов в образовании и получила из федерального бюджета 4 млрд. рублей. Из этой суммы были выделены средства на проведения в школах области интернета, создание школьных сайтов, закупку компьютерной техники, увеличение ставок педагогических работников, экспериментальную работу, надбавки стимулирующего и поощрительного характера. И вот весной 2009 года по области прокатилась волна сокращений финансирования образования. Хотя официальные данные не публикуются, но по неофициальным источникам весь объем финансирования сократился в три раза. Сокращения коснулись административных ставок, часов дополнительного образования (из которых в значительной мере брались часы на подготовку к ЕГЭ), экспериментальной работы, а также  регионального института повышения квалификации (ПАПО).

Как руководство образованием региона объясняет столь внушительные сокращения? Отнюдь не кризисом. Весной я принимал участие в работе совещания представителей школ области – победителей ПНПО 2007 года. Совещание проходило в Академии социального управления (АСОУ) – учреждения, специально созданного в 2003 году для проведения реформы. Присутствовали представители 107 школ области, причем школ лучших, материально наиболее оснащенных  и обеспеченных кадрами (всего в области около 1500 школ). В прениях директор  школы из Ивантеевки задал руководству (на совещании присутствовала замминистра образования области) острый вопрос: о какой реформе, о каком движении вперед может идти речь при таком урезании средств? Провели интернет за счет средств области – он не работает, к тому же при монтировании вырубили телефон. Замучили прокурорскими проверками. Срезали самые значимые ставки. Ликвидировали чуть ли не всю систему дополнительного образования и т.п. Весь зал зааплодировал в знак солидарности с выступавшим. Ему отвечает руководитель Центра стратегических исследований АСОУ: с 2003 года профилизация в области практически не продвинулась. Если вы с таким количеством ставок не смогли улучшить ситуацию, то значит, не в коня корм (передаю ответ приблизительно, но по сути).

Таким образом, вопрос о ЕГЭ должен доноситься до общественности не  однобоко, а в увязке с концептуальными основами модернизации российского образования и с ее промежуточными результатами. Только при полной осведомленности можно вести полноценный диалог с властью, педагогическим сообществом, всеми заинтересованными сторонами о будущем образования и молодого поколения.