Источник: Российская газета. № 4307 от 2 марта 2007

Правительство РФ утвердило новое Положение о лицензировании медицинской деятельности. Это определяет ее плюсы и минусы. Какие? О них беседа с заведующим кафедрой экономической теории и политики Академии народного хозяйства при правительстве РФ академиком РАН Абелом Аганбегяном и ведущим научным сотрудником этой академии профессором Юрием Варшавским.

Абел Аганбегян: Российское здравоохранение пока действует в явно устаревших ориентирах. Осмыслению сложившегося порядка мешает инерция лозунгов о бесплатности и общедоступности оказания медицинских услуг.

Российская газета: Вы против бесплатности и доступности медицинской помощи? А как тогда быть с 41-й статьей Конституции, которая это право населению предоставляет?

Аганбегян: Я за то, чтобы строго соблюдались государственные гарантии. Именно соблюдались, а не только провозглашались. Поэтому надо научиться разумно распоряжаться тем, что есть. Тогда гарантии перестанут быть лозунгами. Да и самих гарантий станет больше.

РГ: Этому что-то мешает?

Аганбегян: Применяемые технологии далеки от желаемого и даже возможного уровня. В тех же случаях, когда имеет место их планирование, оно неизбежно привязывается к сложившемуся укладу, вдобавок ограниченному внутриведомственными подходами. Общая горизонталь, пронизывающая несколько сфер бюджетных ассигнований, как правило, не просматривается. Нередко значительные расходы по линии соцобеспечения компенсируют низкую результативность укоренившихся методов диагностики и лечения. Но это не беспокоит органы здравоохранения, поскольку является вопросом другой отрасли.

Здравоохранение исключено из сферы производства материальных ценностей с присущими ему технологическими маршрутами, циклами, схемой документооборота и прочими атрибутами. Между тем каждый из них имеет конкретную стоимость. Этого нет и нет в результате экономической основы А потому наше здравоохранение - аутсайдер в реформировании народного хозяйства. Мы должны наконец понять, что здоровье - товар, имеющий цену. Только тогда появятся объективные критерии эффективности вложенных средств и усилий.

РГ: И с чего следует начинать?

Юрий Варшавский: С создания новой системы нормативно-правового регулирования здравоохранения. Она потребует строгой последовательности юридических решений в блоках законодательных и подзаконных актов. Пришло время, когда, перефразируя известную истину, можно сказать: "Бытие определяет сознание необходимости изменения бытия". И вот наконец первый шаг в этом направлении сделан - утверждено новое Положение о лицензировании медицинской деятельности.

РГ: Как вы представляете процесс его реализации?

Варшавский: Лицензирование должно включать два основных компонента экспертного характера.

РГ: Можете их обозначить?

Варшавский: Могу. Это оценка соответствия профессиональных возможностей работников учреждения заявленным функциям. То же самое применимо к рабочим местам, медицинским технологиям.

РГ: Объясните.

Варшавский: В настоящее время правовая база оценки квалификации специалистов состоит из сертификации и аттестации. Под сертификатом подразумевается выдача разрешения на самостоятельную профессиональную деятельность.

РГ: Кто имеет на это право?

Варшавский: Вопрос на засыпку. Раньше это было четко расписано приказами нашего ведомства. Однако в 2000 году основные нормативные документы, регулирующие данную деятельность, были отменены. Возник правовой вакуум.

РГ: Но ведь по закону без сертификата нельзя никого принять на работу?

Варшавский: Нельзя. Потому-то и возникла, не побоюсь сказать, самодеятельность в этой сфере. Сертификат получить можно, тем более если за него заплатить некую сумму.

РГ: Аттестация специалистов проходит по такой же схеме? Ее тоже можно купить - ведь у нас же рыночная экономика?

Варшавский: Нет. Аттестация сотрудников здравоохранения имеет юридическую основу. На это есть приказ Минздрава РФ "О порядке получения квалификационных категорий". Но и этот акт не соответствует требованиям времени. Он ориентирован скорее на косвенные признаки профессионализма, которые далеко не всегда надежные критерии профессиональных возможностей. Принимаются во внимание стаж работы по специальности, занимаемая должность, ученая степень, звание. На задний план уходит владение конкретными знаниями и практическими навыками. И попадает пациент к врачу совсем не лучшей категории. Но это уже из области этики взаимоотношений.

РГ: Очевидно же, что профессионализм врача определяется не формальными критериями, а объемом технологий, к которым он допущен?

Варшавский: Именно. Тем более что требования к знаниям и умениям сотрудника не одинаковы - одно дело, если он трудится в стационаре, другое - если в поликлинике. Подобная "шкала измерений" имеет глубоко принципиальное значение. Во всем мире у каждого специалиста обязателен документ, где перечислены все технологии, к которым он допущен. И на этом основании решается вопрос о его месте, должности, зарплате. Только в нашей стране специалисту платят за категорию, стаж работы. Его истинные деловые качества, способности остаются за кадром и цены не имеют. А раз так, то отпадает всякая охота повышать свой уровень, осваивая более сложные и дорогостоящие технологии. Я не первый год преподаю в системе последипломного образования. И не понаслышке знаю: мои коллеги, обязанные раз в пять лет пройти повышение квалификации, занятия посещают. Однако в получении знаний большинство из них заинтересованы менее всего: главное - обзавестись "документом о прохождении", без которого их могут не допустить к работе.

РГ: Подлинной оценки сотрудников медицинских учреждений как не было, так и нет. Но они же, сотрудники, определяют лицо учреждения. Как же в таком случае лицензировать сами поликлиники, стационары?

Варшавский: Основу их деятельности должны составлять стандарты. В зарубежной службе здоровья их именуют протоколами. В стандартах прописаны технологии и порядок их применения в конкретной клинической ситуации. Так должно быть. Но у нас нет, к сожалению, перечней медицинских технологий, как и нет федерального свода стандартов. А значит, все разговоры о лицензировании не более чем сотрясение воздуха.

Аганбегян: И происходит это потому, что современная практика создания праворегулирующих документов нередко осуществляется под влиянием личных и корпоративных интересов. Зачастую в ущерб государственным. Появление такого важного для реализации объявленной стратегической цели развития отечественного здравоохранения - повышение качества медицинской помощи - юридического акта неизменно порождает вопрос: "Что для дела, а что для чиновников?".

РГ: И каков ответ?

Аганбегян: Первое впечатление однозначное: пока для чиновников! Создается мощная государственная инфраструктура федерального масштаба. Определено ее бюджетное финансирование. Этой структуре делегировано право на экспертизу при отсутствии доказательной базы процедуры. Ни один из двух основных компонентов лицензирования не имеет объективной аргументации. В результате выдача лицензии (как и отказ в ее предоставлении) носит волевой характер. А это чревато серьезными отрицательными последствиями, начиная от неадекватного регулирования качества медицинской помощи и вплоть до возможности неформальных отношений с лицензиатом.

Остается лишь надеяться, что утверждение Положения о лицензировании медицинской деятельности предусматривает появление последующих актов, ликвидирующих его "белые пятна".

02.03.2007