Одно из главных требований оппозиции – независимый суд. Почему? Ведь люди в суд обращаются нечасто. Им важнее власть, от которой зависит их повседневная жизнь.

Оценивая важность исполнительной, законодательной и судебной ветвей власти, полезно спросить – кому каждая из них важнее? Тем, кто «пилит» бюджет, важнее исполнительная власть, ее к ним благосклонность. Простым гражданам нужны защита их прав и свобод, гарантии от произвола чиновников и справедливость, а суд обязан их обеспечивать. Значит, для них важнее самостоятельная судебная власть.

Когда зависимый от исполнительной власти суд в спорах о результатах выборов президента и депутатов Госдумы действует по ее указке, избрать честного и делового кандидата крайне проблематично. И наоборот, проявляя независимость, суд своей позицией гарантирует в стране политическую конкуренцию, которая способствует повышению качества государственного управления и, следовательно, достойному уровню нашей жизни.

Уровень экономического развития страны во многом зависит от того, насколько защищены права собственности и насколько жестко предпринимателей понуждают исполнять заключенные договоры. За это отвечает суд. Как известно, без инвестиций у страны нет будущего. Вот и получается, что неблагоприятный бизнес-климат, отток инвестиций из России и, в конечном счете, низкая зарплата россиян зависят от качества нашего правосудия.

Понятие справедливости применительно к государству было востребовано еще в древности. Платон считал, что главная функция государственных институтов – справедливость, и первым ее реализует суд. Аристотель писал: «Идти в суд – значит обращаться за справедливостью». В Библии нет ни слова о «соломоновом бюджете», зато отмечен «соломонов суд». Это говорит о том, насколько важен для людей справедливый суд.

Когда суд несправедлив, под угрозой оказываются сами устои государства. Напротив, честный и независимый суд способен приучить и власть, и граждан жить по закону, без взяток и откатов. Таких примеров в мире много, к сожалению, Россия среди них не значится.

После краха СССР российское законодательство о суде и судебном процессе приблизилось к европейскому. Однако вроде бы правильные решения не изменили природу нашего суда, он по-прежнему похож на советский, да еще и поражен коррупцией. Почему?

Мало принять законы, пусть даже хорошие – главное, чтобы они исполнялись. Поэтому надо менять привычки, обычаи, устоявшиеся практики, представление граждан о своих правах и обязанностях, о полномочиях органов власти. Прежде всего такие изменения должны касаться сознания чиновников, судей, прокуроров и следователей. Но без политической воли, использования мощных кнутов и стимулов вряд ли это возможно. Именно этого России катастрофически не хватает.

Становление независимого суда, как и любого другого общественного института, уместно рассматривать в качестве эволюционного процесса в ходе естественного отбора среди судебных систем. Из различных судебных систем, которые складывались в мире, народы перенимали наиболее эффективные. Страна, в которой отношения между людьми и властью не соответствовали уровню развития цивилизации, а заимствования прогрессивной судебной системы не происходило, оттеснялась на обочину мировой истории.

Это хорошо видно на примере независимости суда. В средневековой Англии судьи назначались королями и полностью от них зависели. Вынести решение, не устраивавшее короля, означало для судьи попасть в опалу. Но крестьяне-йомены и землевладельцы-джентри хотели иметь судебную защиту от произвола королевской власти. Избранный ими парламент, воспользовавшись тем, что королю остро не хватало средств на ведение войн, вынудил его изменить статус судей, сделать их независимыми. Граждане США пошли еще дальше, учредив суд присяжных, в котором судья руководит процессом, но решение о виновности или невиновности подсудимого принимают присяжные.

В России в XIII–XIX веках царь, подобно ханам Золотой Орды, был одновременно и владыкой, и судьей, а его подданные оставались бесправными рабами. Лишь в 1864 году был введен суд присяжных. Он с трудом, но укоренялся на отечественной почве. Однако большевики восстановили архаичные порядки, суд вновь оказался в подчинении у власти, стал ее карательным органом. В течение 70 лет коммунистической диктатуры в СССР господствовало «телефонное право», судебный процесс имел черты суда инквизиции, где судья одновременно выступал и в роли обвинителя.

В начале 1990-х годов была сделана попытка привести российскую судебную систему в соответствие с нормами развитых стран. Был учрежден Конституционный суд, введен пожизненный срок полномочий судей. Однако эти нововведения вступили в противоречие с интересами политической элиты. Президент нуждался в управляемом суде, который послушно выносил бы политическим оппонентам заказанные властью приговоры. «Карманного» суда жаждали и губернаторы. Да и крупному бизнесу проще, сподручнее было иметь «крышу» в лице министров или губернаторов и решать дела «по понятиям», чем по закону.

В начале 2000-х годов по инициативе В. Путина и с одобрения политической элиты были пробиты новые бреши в независимом статусе судей: введены возраст отставки судей и повторное назначение на должность, резко расширены основания для их дисциплинарной ответственности. Чтобы удалить неугодного судью с должности, достаточно привлечь его к дисциплинарной ответственности, скажем, за критику верховной судебной власти или воспользоваться неопределенностью норм Кодекса судейской этики. Каждый в судейском сообществе, принимающем решение о дисциплинарной ответственности судьи, прекрасно понимает, что, отказывая председателю суда в его требовании «наказать строптивца», сам может попасть под «дисциплинарку».

В результате сегодня практически весь крупный российский бизнес стремится перевести свои фирмы под юрисдикцию Швейцарии или Великобритании, потому что хочет быть под защитой независимого и справедливого суда. В этом и проявляется естественный отбор институтов.

Как россияне относятся к суду, видя его зависимость от исполнительной власти?

Советскому суду люди не доверяли, но у многих была надежда, что в новой России он станет другим. В 2000-х годах граждане поняли, что в делах, затрагивающих интересы власти, ждать справедливых решений от суда не приходится. Как показывают опросы, россияне относятся к нашему суду в целом негативно, три четверти считают, что справедливости в нем не найти. С советских времен продолжает действовать «телефонное право», когда влиятельный чиновник диктует судье, какое решение он должен вынести. Не выполняет свою роль суд и в хозяйственной жизни, зачастую он оказывается сообщником в преступных махинациях, рейдерских захватах и уничтожении конкурентов.

Если у гражданина возникает необходимость контакта с властью, его поведение зависит не столько от писаных законов, сколько от того, как он считает правильным поступать. Самым влиятельным неформальным институтом в России стала коррупция. Но коррупционное поведение граждан никакими формальными нормами не прописано, люди из житейского опыта знают, что для решения такой-то проблемы обязательно надо дать взятку, а в иных случаях можно обойтись без нее. И адвокаты знают, что с этим судьей возможно коррупционное решение, а с этим – бесполезно.

Фонд ИНДЕМ опросил судей, адвокатов, корпоративных юристов, журналистов и правозащитников, чтобы выявить, что препятствует справедливому правосудию и нормальной работе судей в нашей стране.

Как и следовало ожидать, проблема номер один российского правосудия состоит в том, что жесткость наших законов компенсируется необязательностью их исполнения. По Конституции суд независим от исполнительной власти, а на практике он находится в полной зависимости от нее. Правда, это проблема не только правосудия, но и общей культуры россиян.

Вторая проблема – недоступность суда для многих россиян. Так, целый день уходит у жителя сибирской деревни на то, чтобы по повестке добраться до суда. Но одной поездкой дело не ограничивается, ведь простейшие гражданские споры суды зачастую рассматривают годами. Далеко не для всех потенциальных истцов подъемны дорогие услуги адвокатов.

Третья проблема – отсутствие процессуальной справедливости правосудия, то есть неравенство сторон в судебном процессе, пристрастность судей. Доказательства, представленные защитой, судьи зачастую не принимают, считая их недопустимыми, полученными ненадлежащим образом. Но адвокаты не проводят обысков, допросов и выемок, на которые уполномочены государственные органы. Именно для них установлены правила получения доказательств, а судьи распространяют их на адвокатов.

А вот к качеству законов, трактующих независимость суда, у опрошенных претензий не оказалось. Получается, что проблемы судебной власти лежат прежде всего в неформальной сфере. Пока среда не изменится и между законами и практикой их исполнения не будет соответствия, самые распрекрасные поправки в законы не дадут должного эффекта. Если закон принят, но на практике мало что меняется, то дело не в законе, а, в частности, в правосознании судей и простых граждан.

Что не так с правосознанием судей и наших сограждан? И что поможет его изменить?

Советские судьи считали себя лишь винтиками карательной государственной машины. Действовал своего рода государственный конвейер «правосудия»: милиционер поймал преступника, следователь выявил обстоятельства преступления, прокурор поддержал государственное обвинение, а судья покарал обвиняемого. Карать – его обязанность. Такой подход остается стержнем правосознания большинства нынешних судей. Им объясняется обвинительный уклон в нашем уголовном судопроизводстве.

На самом деле судья потому и нужен, что он – независимый арбитр, не связанный ничьим мнением. В судебном процессе у судьи, в отличие от прокурора, дознавателя и следователя, нет начальства. И хотя судья – это лицо, замещающее государственную должность, в судебном процессе (уголовном и гражданском) он не должен защищать интересы государства и его представителей. Он обязан защищать только право. Но как раз этого не допускают сохранившиеся советские традиции российской судебной власти, ее организация и закладываемые в юридических вузах принципы понимания самого права.

Сохранению архаического понимания суда способствует и массовое сознание. У большинства россиян представления о правовом и демократическом государстве остаются на уровне средневековья. Так, на провокационный, противоречащий Конституции вопрос Фонда ИНДЕМ: «Согласны ли вы с тем, что у президента должно быть право отменять судебные решения, если они вредят интересам государства?» – большинство опрошенных ответило положительно.

Для того чтобы изменить правовое сознание, эксперты предлагают реализовать в школах, вузах, на телевидении и в интернете комплексную программу правового просвещения, ориентированную на конкретные целевые группы; создать курсы, сайты, телепередачи, объясняющие, как защитить свои права и свободы; пересмотреть учебные курсы «Правоведения» для школ, перейти от механического пересказа основ отдельных законов к преподаванию фундаментальных ценностей (духа) права; ввести в школьную практику правовые игры; создать на базе школ центры по оказанию правовой помощи детям и родителям.

Много дельных предложений и по правовому просвещению. Это курсы в рамках системы повышения квалификации государственных служащих; создание сети государственных и муниципальных юридических консультативных центров на базе районных библиотек для оказания юридической помощи справочного характера; государственная поддержка различных правозащитных негосударственных организаций.

К сожалению, пока не видно желания российской власти таким образом просвещать народ и построить в России правовое государство, жить в котором будут не подданные, а Граждане с большой буквы.

А обычаи, установки и неформальные практики могут меняться довольно быстро. Например, в Грузии правосознание и практика общения граждан с полицией кардинально изменились за пять лет. Грузинские полицейские теперь ни при каких обстоятельствах не берут взяток, а граждане их не дают – бесполезно и уголовно наказуемо. И это в одной из самых коррумпированных бывших советских республик! Аналогичные положительные примеры есть в Сингапуре, Южной Корее, Тайване.

Полезным инструментом, помогающим изменить стереотипы поведения и вынуждающим всех соблюдать закон, оказались распространенные во многих странах иски в защиту интересов группы или неопределенного круга лиц, которые вправе вчинить любой гражданин.

Для того чтобы повернуть наш суд к правосудию, справедливости и независимости, необходимо изменить условия, в которых он работает. Что в этой сфере предлагают специалисты?

Сегодня эти условия толкают судей на служение не праву, а начальству. Значит, надо так изменить законы и неформальные практики, чтобы судьи перестали бояться чиновников, а опасались потерять репутацию честного и беспристрастного судьи. Специалисты предлагают меры, которые, конечно, сразу не изменят судейский корпус, но хотя бы положат конец подлой дилемме: угодить, выполнить заказ или быть вышвырнутым из кресла судьи, пусть и с гордо поднятой головой.

Устранить зависимость судей от президента. По Конституции РФ президент назначает всех федеральных судей и предлагает Совету Федерации для утверждения кандидатуры членов высших судов (Конституционного, Верховного, Высшего арбитражного). Но дьявол кроется в мелочах. Изменив редакцию закона, можно выхолостить даже конституционный принцип независимости судебной власти, что и было сделано. Законом установили, что президент предлагает не только кандидатуры судей – членов трех высших судов, но и их председателей, а также их заместителей. А ведь от них зависит очень многое в судьбах всех судей.

Если бы председатели высших судов и их заместители назначались пожизненно, то была бы надежда на их независимость. Но они назначаются лишь на 6 лет, причем с правом президента их переназначить. Естественно, в такой ситуации руководители судов ни в чем не станут перечить не только президенту, но и всем чиновникам, выступающим от его имени.

Председателей нижестоящих (областных, районных) судов президент назначает по предложению председателя высшего суда (делает он это по закону, но вопреки Конституции) и тоже на 6 лет с возможностью переизбрания. То есть председатели высших судов фактически ретранслируют свою зависимость от президента на все этажи судебной системы.

Само по себе назначение судей президентом не ставит судью в зависимость от главы государства. Крючок, на котором «подвешивают» судью, – именно назначение на ограниченный срок с правом президента его переназначить. Этой нормой закона председатели нижестоящих судов поставлены в полную зависимость от президента и председателей высших судов. Отказ от выборности председателей судов изменил принцип организации судебной системы. Судьи стали «чиновниками», для которых приказ начальника – закон. Это чрезвычайно опасно.

Поэтому председателей судов должны избирать сами судьи, причем на короткий срок. Председателям следовало бы оставить преимущественно процессуальные полномочия, а из административных – только установление общего порядка работы суда и руководство аппаратом. Более того, хорошо бы сделать должность председателя суда распорядительной или технической и лишить ее сакральности. Для этого достаточно ввести поочередное председательство судей.

Сломать судейскую административную иерархию. Нужно ликвидировать внутреннюю зависимость судей от судейской бюрократии и внешнюю – от исполнительной власти, но не трогать процессуальную вертикаль, которая есть и будет всегда. Различия между ними поясним по аналогии. Административная вертикаль – это отношения, как в армии между генералом, полковником и лейтенантом: приказ не обсуждается, а исполняется. Процессуальная вертикаль похожа на ситуацию в медицине. Если участковый врач не может поставить диагноз, то мы обращаемся к специалисту. У него опыта больше, но он не начальник над участковым врачом. Процессуальная вертикаль, дающая возможность обжаловать и повторно рассматривать дела, повышает вероятность справедливого судебного решения.

Часто споры вызывает принцип, по которому судья не несет ответственности за вынесенные им решения и приговоры (разумеется, если решение не является заведомо неправосудным, и он не нарушил процессуальных норм). Многим кажется, что такая «безответственность» судьи открывает дорогу произволу. Но иначе быть не может, независимый судья – по определению хозяин в судебном процессе. Он отвечает только перед законом и совестью. Отказ от этого принципа делает судью «чиновником», который боится быть независимым и идет советоваться к вышестоящему судье – потенциальному контролеру.

Чтобы ликвидировать зависимость судей от судейского начальства, которое само зависит от политического руководства страны, необходимо изъять у председателей всех судов полномочия или неофициальные возможности:

• распределять дела среди судей (можно бы делать это по жребию);
• не соглашаться с рекомендацией кандидата на должность судьи;
• возбуждать дисциплинарное производство в отношении судей;
• определять карьерный рост судей и влиять на их материально-бытовое обеспечение.

Эти полномочия и возможности делают председателей судов фактически директорами учреждений, где судьи являются их подчиненными. В таких условиях правосудие просто невозможно.

Устранить зависимость судей от региональных властей. Губернаторы формально не имеют отношения к областным и краевым судам – это суды федеральные. Региональным властям сегодня законодательно запрещено финансировать федеральные суды, но они находят возможности «помогать» им. Это особенно видно в Москве, когда за счет городского бюджета проводится евроремонт зданий судов и судьям выделяются престижные квартиры. Необходимо запретить подобные «подарки», а виновных строго наказывать. Следует ввести уголовную и административную ответственность за попытки прямого и косвенного воздействия чиновников любого уровня на решения судов, в том числе путем их финансирования. Все расходы судов должны оплачиваться только из бюджета судебной системы. Независимость суда – это прежде всего независимость финансирования.

Полезно также изменить границы судебных округов, чтобы они не совпадали с границами субъекта Федерации, покрывали территорию разных субъектов, резали регионы на части. Такая модель сегодня принята для арбитражных судов и доказала свою эффективность.

Дистанцировать судей от исполнительной и законодательной власти. Беспристрастность судей должна всячески подчеркиваться. Любые, даже формальные, связи судей с чиновниками и депутатами наносят вред судебной системе, ограничивают ее независимость. Сегодня председатели и судьи высших судов заседают на коллегиях МВД, ФСБ, Генеральной прокуратуры. С ними встречается президент, их публично награждают государственными орденами и медалями, присваивают почетные звания. Подобные награждения используются для «прикармливания» судей. Опять же представление на награждаемых направляют председатели судов.

Не назначать, а избирать мировых судей населением. Мировые судьи относятся к судебной системе субъектов Федерации, они встроены в процессуальную судебную вертикаль, то есть их решения могут быть обжалованы в районных, городских и вышестоящих судах. Нынешний закон дает субъектам Федерации право самим решать: мировые судьи будут избираться населением или назначаться законодательными собраниями. Во всех регионах выбрали второй вариант. Это привело к тому, что положение мировых судей не зависит от их репутации в глазах граждан. Если мы хотим справедливого суда, то следует оставить в законе только вариант избрания мировых судей населением. На местном уровне особенно важны авторитет и совесть человека, граждане сами могут разобраться, насколько справедлив тот или иной кандидат. Не случайно во многих странах мировыми судьями избираются люди, не имеющие специального юридического образования, но обладающие несомненным авторитетом.

А судей избирать всенародно противопоказано. Мы это уже проходили при советской власти, когда их выборы были пустой формальностью. Ведь никому не приходит в голову избирать хирурга больницы, все понимают, что оценить его квалификацию могут только коллеги – профессионалы. Для работы судьей требуется не меньшая квалификация, оценить ее граждане не в состоянии.

Увольнять судей, подмочивших свою репутацию. В странах, где суд пользуется большим уважением, чем в России, для судей самое важное – это авторитет. В США типичная карьера судьи: сначала адвокат (в этом статусе он зарабатывает деньги) и только потом судья, причем судья неподкупный. Бороться с коррупцией с помощью административной вертикали бесполезно. Всё тайное когда-нибудь становится явным. Адвокаты и прокуроры всегда знают, что можно ждать от конкретного судьи.

Преодолеть обвинительный уклон суда. Для этого предлагается назначать судьями опытных адвокатов, имеющих срок работы по специальности, скажем, не менее 5 лет. Сегодня у нас адвокатам карьера судьи закрыта, зато среди судей много бывших силовиков убежденных, что «наши органы не ошибаются». Поэтому надо прекратить практику рекрутирования судей из отставных прокурорских, полицейских и других правоохранительных служащих, привносящих в суды репрессивную стилистику. Да и показания сотрудников правоохранительных органов в суде следует считать показаниями заинтересованных лиц.

Изменить оценку работы судьи, перестать считать браком в работе отмену его решения вышестоящей судебной инстанцией (апелляционной или кассационной). Сегодня, если решение отменено, значит, судья плохой. К судье, который вынес решение, одобряющее позицию следователя, прокурора, полиции, меньше претензий. Если же судья не одобрил позицию прокурора, то жди от него представления в вышестоящий суд. Прокурор, оспаривая решение судьи, имеет больше шансов добиться его отмены, чем обвиняемый. Следовательно, по действующим нормам, оценка качества работы судьи будет хуже. Поэтому судья и не оправдывает обвиняемого, чтобы не рисковать отменой приговора и своей должностью.

Разделить оценку квалификации судьи и привлечение его к ответственности. Сейчас квалификационные комиссии проводят экзамены кандидатов в судьи и готовят материалы на увольнение судей. Такое смешение функций недопустимо, необходимо иметь два разных органа с разными функциями и полномочиями. Чтобы избежать превращения судейского сообщества в закрытую касту, экзаменационные комиссии следует формировать не из судей, а в основном из специалистов в области права и опытных адвокатов.

Устанавливать оклад судьи в зависимости от его квалификационного класса, а не уровня суда. Сегодня судья ощущает себя чиновником еще и потому, что его оклад определяется статусом суда, в котором он работает, а не личной квалификацией. То, что сегодня судья областного суда получает больше, чем районного, является дополнительным крючком, на который власть «подвешивает» судей.

Иерархия окладов в зависимости от статуса учреждения людям привычна, но в суде она неуместна. Проведем аналогию с врачами. Известный и почитаемый целитель может работать в маленьком городке, не обязательно в московской клинике. Это не мешает больным справедливо оценивать его услуги. Так и судьи. Судья должен иметь право на максимальный оклад, оставаясь районным судьей. Это позволит сформировать высокопрофессиональный судейский корпус в судах всех уровней.

Пересмотреть основания, по которым судья может быть лишен должности. Дисциплинарные дела судей должно рассматривать только существующее Дисциплинарное судебное присутствие. Но для того чтобы обеспечить объективность рассмотрения дел, его нужно вывести из подчинения Верховного суда и дать право общественным организациям и СМИ обращаться в Дисциплинарное судебное присутствие.

Сейчас основания привлечения судьи к ответственности настолько неопределенны, что любого строптивого судью можно отправить в отставку, а то и просто уволить с должности, оставить без судейской пенсии. Нужно четче определить в законе нормы об отставке судей и их пенсиях. Законодательное разграничение этих понятий, создание уверенности в обеспеченной старости будет способствовать судейской беспристрастности.

Надо ввести (по примеру развитых стран) систему обязательной отчетности судей о любых их контактах и телефонных разговорах во время рассмотрения дела, предусмотрев ответственность за их сокрытие. Запретить законом обсуждение судьями незавершенного конкретного дела с коллегами, судьями вышестоящих судов и сотрудниками правоохранительных органов. Нарушение запрета должно стать основанием для отставки судьи.

Провести разовую чистку судебного корпуса. «Приручение» суда властью и уровень коррупции в судах таковы, что без разовой чистки, видимо, не обойтись. Целесообразно с привлечением журналистов и правозащитных организаций тщательно проверить факты, ставшие достоянием гласности и дающие основания подозревать, что конкретные судьи выполняли заказ, вынося заведомо неправосудные решения. Если факты подтвердятся, то в отношении этих судей следует возбудить уголовные дела. Судьи должны бояться не начальства, а наказания за заведомо неправосудные решения.

Законодательно обеспечить, чтобы, применяя закон, суд проверял его соответствие нормам более высокого уровня. В противном случае суд должен вынести решение на основе конституционной нормы, поставив перед Конституционным судом вопрос о том, может ли данный закон сохранять юридическую силу или должен ее утратить. Конституционный суд должен ответить не только этому судье, но и всем судьям.

Поднять активность самих граждан в борьбе с преступностью и злоупотреблениями. Целесообразно предоставить гражданам право на иски в защиту общественных интересов, интересов группы граждан или неопределенного круга лиц во всех случаях, когда они вправе заявить индивидуальный иск. Установить законом весомые стимулы для предъявления таких исков.

Обеспечить гласность судебных процессов и решений суда. Эффективной мерой, способствующей правосудию, могла бы стать обязательная трансляция судебных заседаний on-line в интернете по делам, где нет этических запретов. Надо предусмотреть обязательное использование видеоаппаратуры при проведении следственных действий, установить, что видеозапись является основным вещественным доказательством для суда.

Освободить защиту обвиняемых от процессуальных ограничений на получение доказательств. Эти доказательства должны проверяться только на достоверность. Такая мера позволит в определенной степени уравнять процессуальное положение сторон.

Усилить ответственность граждан и представителей власти за неуважение к суду, сделать наказание за неуважение к суду неотвратимым. Ненормально, когда простое гражданское дело рассматривается годами только потому, что ответчик уклоняется от повесток или не представляет запрошенные судом документы. Но и когда чиновник заявляет, что для него судебное решение мало что значит, это – следствие плохого правоприменения. Соответствующая статья в УК есть, но не применяется. Надо улучшить работу приставов, нарабатывать практику. Только когда наказание за неуважение к суду станет неотвратимым, граждане начнут считать закон выше власти.

Что делать с судом присяжных, сфера полномочий которого за последние годы существенно сужена?

Суд присяжных – как глоток справедливости в России. В нем действует принцип состязательности, обвиняемый может рассчитывать на объективность и справедливость. Присяжные не отвечают за успех уголовного преследования, если им недостает доказательств вины обвиняемого, они, как правило, не признают его виновным. А прокурор и судья обычно склоняются на сторону обвинения. К тому же судьи могут решать дела по указке начальства.

Суд присяжных был бы полезен в делах об экономических преступлениях. Присяжные вполне могут разобраться в том, что человека пытаются осудить за ошибку в бухгалтерской отчетности, за выполнение им должностных функций без умысла на совершение преступления или только для того, чтобы лишить его бизнеса и собственности. Да и в гражданских делах есть категории, где такой суд очень помог бы.

Присяжные хорошо чувствуют пороки законодательства, своими решениями они нередко корректируют неправовой закон. Не случайно в последние годы власть последовательно сужала сферу суда присяжных. Из его компетенции изъяты уголовные дела о государственной измене, шпионаже, диверсии, массовых беспорядках, попытках захвата власти и все дела, связанные с государственной тайной.

Как на эволюцию судебной системы влияет работа сопряженных с судом органов власти?

Многое зависит от адвокатов, следователей, судебных исполнителей. Причем влияют не только формальные нормы, но и неформальные установления, традиции, обычаи, практики в сопряженных с судами органах власти. Например, в соответствии с действующими положениями, эффективность следствия напрямую связана с долей дел, выигранных в судах. Это заставляет следствие давить на суд, что порождает обвинительный уклон в правосудии.

Не менее важно и то, что для судьи представитель власти в суде важнее гражданина. Поэтому не случайно в гражданском и арбитражном производстве беспристрастность судьи встречается чаще, чем в уголовном и административном, где одной из сторон выступает прокурор или полицейский в качестве свидетеля.

По аналогии со спортивной игрой, где в соблюдении правил больше заинтересованы игроки, чем судья, в неукоснительном соблюдении законов – правил нашей жизни -заинтересованы прежде всего граждане, а уж потом власть. Более того, нередко исполнительная власть, как показывают дела М. Ходорковского или С. Магницкого, не заинтересована в исполнении закона. А прокуратура, поддерживающая в суде государственное обвинение, сегодня фактически стала органом исполнительной власти. Претензий к ней много. Улучшать ее работу можно, изменяя условия, стимулы и ограничения или более радикально – создав прокурорам конкурентную среду.

Кому по силам конкурировать с прокурорами?

Для установления верховенства права в стране, где власть действует по принципу «для своих – всё, остальным – по закону», эффективно частное обвинение. Если любой российский гражданин, имея доказательства уголовного преступления, будет вправе сам или через своего адвоката предъявить обвинения по любой статье УК, а эти обвинения рассмотрит суд присяжных, то укрывать преступников и наказывать невиновных власти будет намного труднее. Право на частное обвинение поможет гражданам высветить пробелы в законодательстве и его применении, вынудить органы власти нести ответственность перед обществом, а государственного прокурора – должным образом исполнять свои обязанности. Право на частное обвинение поможет поднять гражданскую активность и правовое сознание россиян.

Частное обвинение издревле действует в странах с английской правовой традицией, но сегодня оно применяется мало, поскольку ведение такого процесса обходится гражданам недешево, а дает лишь моральное удовлетворение. Но оно – как бронепоезд, который стоит на запасном пути: в условиях реальной политической конкуренции работа государственной прокуратуры перестает вызывать большие нарекания. Государственный прокурор имеет право участвовать в делах частного обвинения, но его функции ограничены процессуальным кодексом. Имей мы сегодня такой правовой механизм и такую правоприменительную практику, виновные в смерти Магницкого сидели бы в тюрьме.

Создать конкуренцию российской государственной прокуратуре могли бы и независимые прокуроры. Во многих странах их назначает нижняя палата парламента. Она предоставляет штат помощников и следователей, когда возникает необходимость расследовать неблаговидные действия членов правительства и есть сомнения в объективности генерального прокурора.

Такие предложения не отменяют необходимости повысить требовательность парламента к работе прокуратуры. Но это станет возможным лишь тогда, когда сам парламент перестанет быть «карманным» органом президента.

Кто в нашей стране заинтересован в независимом и справедливом суде?

Монопольно правящей бюрократии удобнее иметь ручной суд, который защищает ее от оппозиции, от «аутсайдеров», стоит на страже интересов всех тех, для кого строгость закона смягчается его толкованием, чьи личные связи выше закона. Ситуация изменится только в условиях политической конкуренции, когда политической элите будет грозить смена. Если бы министры от правящей партии менялись по итогам выборов, то независимый и справедливый суд стал бы для них гарантией от преследования после увольнения. Поэтому политическая и судебная реформа – две стороны одной медали.

Предпринимателям независимый суд объективно необходим. Сегодня они вынуждены решать проблемы в тиши кабинетов высокопоставленных чиновников или напрямую покупать судебные решения. Но это не дает надежных гарантий, поэтому российские олигархи проторили дорогу в Высокий суд Лондона, где, по словам одного из участников судебных заседаний, «в зале суда просто физически чувствуется атмосфера объективности и главенства закона».

Простым людям независимый суд также объективно необходим. Не получая защиты в стране, многие наши сограждане пытаются искать ее в Европейском суде по правам человека. Он перегружен исками россиян и в полной мере защитить наши интересы не в состоянии.

Иностранные инвесторы не идут в Россию, отток капитала растет, а отечественные предприниматели все активнее работают через оффшоры. В этой ситуации некоторые высокие представители судебной власти предлагают «защитить суверенитет россиян» от лондонского и вообще иностранных судов, не просто отменять их решения, а конфисковать активы и имущество компаний и лиц, которые побеждают в заграничных судах. Судебные претензии иностранцев к россиянам, подозреваемым в коррупции, они считает «злоупотреблением права» и требуют дать российским судам возможность отменять такие решения. Зависимый российский суд, стоящий на страже интересов коррумпированной власти, пытается оградить ее от ответственности.

Жители Прибалтики, Польши, Чехии и других стран, которым удалось добиться независимого и справедливого суда, гордятся этим и пользуются его плодами. Рано или поздно это предстоит сделать и нам.

Реферат подготовлен редакцией сайта www.ru-90.ru по публикациям Г. А. Сатарова, президента Фонда ИНДЕМ, М. А. Краснова, заведующего кафедрой конституционного и муниципального права факультета права ГУ – Высшая школа экономики, Т. Г. Морщаковой, судьи Конституционного суда в отставке, советника КС, доктора юридических наук, П. С. Филиппова, директора Независимого центра по изучению методов борьбы с коррупцией.