Ельцин Б., президент РФ, 20 октября 1993 года:

Вопрос: Господин президент, можно ли утверждать, что Вы лично сделали выбор в пользу установления более жесткой, авторитарной власти, посчитав демократический путь реформирования страны более невозможным?

Ответ: …Ленин, постоянно повторял в своих работах, что большевики должны использовать завоевания демократии для установления так называемой «диктатуры пролетариата». А что за этим кроется, мы все очень хорошо знаем. Это режим всевластия вождя и номенклатуры, режим репрессий, режим циничной лжи и презрения к тем, от имени которых властвует номенклатура. Демократический политик не может действовать такими методами. И никто не может упрекнуть меня в том, что я изменил своему выбору. Выбору в пользу демократического развития России. Ни разу я не высказывался и тем более не действовал как диктатор.

К сожалению, президента лишили возможности действовать «по сценарию» классической демократии. Если бы большинство бывших российских депутатов были искренне заинтересованы в спокойном реформировании нашей экономической и политической системы, они обязаны были сами принять решение о досрочных выборах в совершенно новый парламент по совершенно новым избирательным правилам. Этого не произошло. И как президент я не мог просто умыть руки, безучастно наблюдая, как силы реванша, отвергнутые народом, все откровеннее ведут дело к восстановлению старых порядков. Сожалею, что не все разглядели коварство их замысла – использовать в своих целях демократические институты: представительную власть, Конституционный суд, Конституцию.

Сегодня речь идет не о прерывании демократического пути, а о расчистке места для свободного выбора народа в пользу той или иной модели развития. Свободные выборы – нож острый для противников демократии. Не случайно ими выдвинут сейчас такой аргумент: выборы-де незаконны. Но этим аргументом они, может быть, не сознавая того, самым наглядным образом обнажают свою суть. Как может быть незаконной свободно выражаемая воля народа? Ведь именно для такого свободного волеизъявления я вынужден был взять на себя огромную политическую ответственность. Разделить эту ответственность бывший Верховный Совет попросту отказался.

…Посмотрите на действия руководителей бывшего парламента. Где, в какой стране политическое противостояние совершается с накоплением огромного количества огнестрельного оружия? Для чего? И когда возникла опасность распространения этого оружия в Москве, тогда было принято решение пресечь эти действия. Я понимаю, что нахождение вооруженных людей вокруг Белого дома в несколько колец, конечно, вызвало раздражение у части людей и, конечно, у тех, кто был в Белом доме. Но необходимость этого объясняется исключительно одним: не допустить расползания вооруженных столкновений за пределы этой территории.

…Задумайтесь. Во имя чего пролита кровь? Во имя того, чтобы народ имел возможность свободно избрать себе нормальный парламент, который в зависимости от расклада в нем политических сил и сформирует правительство? Нет. Только во имя продолжения деятельности депутатов и некоторых дискредитировавших себя руководителей. Государство обязано было в тех условиях силой остановить вал насилия, который грозил раздавить всех несогласных, вновь залить страну морями крови.

…Были обнаружены списки людей, которые должны быть арестованы после захвата власти мятежниками. К слову, по составу они очень похожи на те, которые были подготовлены пресловутым ГКЧП в августе 1991 года. В Доме Советов было обнаружено большое количество бланков, изданных массовым тиражом, куда достаточно вписать фамилию и адрес человека, который подлежит аресту. В изобилии там находились также ксерокопии бланков с подписью Руцкого, которые давали его обладателям фактически чрезвычайные полномочия. Достаточно вписать фамилию, и вы становитесь так называемым «полномочным представителем» так называемого чрезвычайного съезда. Нетрудно догадаться, какое «восстановление» демократии нас ожидало, если бы развитие событий пошло по такому сценарию. Октябрь 1917 года получил бы прямое продолжение в наши дни.

Источник: Ответы президента РФ Б.Н. Ельцина на вопросы «Новой ежедневной газеты». №44. 20.10.1993.

Кара-Мурза В., журналист:

Нелепо и гротескно выглядят попытки представить действия российского президента в октябре 1993 года «переворотом» или сравнения с хунтой Пиночета, ликвидировавшей демократические свободы и на многие годы установившей в Чили военную диктатуру. Сравнение верно с точностью до наоборот: подавление силового мятежа коммунистов, националистов и разношерстных радикалов, грезивших кто о восстановлении СССР, кто о национал-диктатуре, а все вместе – о сворачивании только начавшегося движения страны к демократии, позволило сохранить в России (еще на несколько лет) гражданские свободы, многопартийный плюрализм, демократические выборы, независимые СМИ.

12 декабря 1993 года в России прошли первые с ноября 1917 года многопартийные парламентские выборы – закончившиеся победой оппозиции. Еще более оппозиционный Ельцину парламент был избран в декабре 1995 года. Весной 1999 года ему не хватило всего 17 голосов для вынесения президенту импичмента. Показательна судьба представителей побежденной стороны. Бывшие народные депутаты, в том числе активные участники октябрьских событий со стороны Белого дома (С. Бабурин, Ю. Воронин, Н. Павлов, Н. Харитонов и др.), заняли места в новой Госдуме. Заседал в двух созывах Думы и генерал А. Макашов, чья парламентская деятельность запомнилась главным образом обещанием «забрать на тот свет десять жидов». Лидеры мятежа, призывавшие формировать вооруженные отряды для штурма Кремля, вышли на свободу по парламентской амнистии уже в феврале 1994 года. В 1996 году А. Руцкой был избран губернатором Курской области (в 1999 году он стал одним из соучредителей пропутинского блока «Единство» – сегодняшней «Единой России»). Никто не препятствовал возвращению в политику Р. Хасбулатова – в 1999 году бывший спикер баллотировался в Госдуму по одномандатному округу в Хабаровском крае, правда, набрал лишь 5,85% голосов. Что стало было со сторонниками Б. Ельцина в случае победы в октябре 1993 года другой стороны – вопрос риторический.

Источник: Кара-Мурза В. «Расстрел парламента»: мифы и факты октября 1993 года // Институт современной России. 03.10.2013.

Д. Травин, профессор, научный руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета в Санкт-Петербурге:

Трагические события 1993 года представляли собой борьбу двух сторон конфликта за абсолютное доминирование в политическом пространстве страны. Ни президента, ни депутатов не устраивало разделение властей на исполнительную и законодательную. Каждая сторона желала иметь всю полноту власти, чтобы противоположная сторона существовала лишь формально, не могла бы блокировать принципиальные решения, принимаемые абсолютным властителем. Ни та, ни другая сторона не хотели в тот момент формирования демократии западного образца. Яркое свидетельство этого – печальная судьба апрельского референдума, который стал бессмысленной попыткой применить нормальный демократический подход для разрешения конфликта, в котором не было демократов.

…Народ в целом поддержал Ельцина и его политику (58 и 53% соответственно), однако не потребовал однозначно перевыборов парламента. Точнее, 67% пришедших на референдум этого хотели, но поскольку Конституционный суд решил, что считать надо от общего числа избирателей, сторонников смены депутатского корпуса оказалось менее половины (42%). Корпус, естественно, никакого намерения переизбираться не продемонстрировал.

…Для того чтобы понять, насколько в апреле 1993 года проявились недемократические устремления обеих сторон конфликта, надо сказать о том, как работает демократия. В демократической стране референдум о доверии представителям власти или даже досрочные выборы – нормальный элемент политики. Смысл состоит не в том, чтобы одна сторона политического конфликта устранила другую, а в том, чтобы понять, кто в данный момент действительно пользуется поддержкой общества. Демократия основана на согласии элит относительно того, что страной проще управлять, если у власти стоят люди, которым в данный момент верит большинство. Проигрывающим в борьбе за поддержку избирателя политикам выгоднее уходить в оппозицию, чем вступать с победителем в «последний и решительный бой». Ведь сегодняшняя оппозиция завтра опять встанет у руля. А если вместо терпеливого ожидания она затеет схватку за власть не по правилам, то, в конечном счете, проиграют все.

…Фактически референдум показал, что общество в тот момент поддерживало Ельцина. Если бы руководство Верховного Совета размышляло в демократических категориях, то не стало бы цепляться за формальные моменты, которые юридически давали ему возможность остаться во власти. Хасбулатову сотоварищи следовало бы уйти в отставку с руководящих постов, перейти в открытую оппозицию Ельцину и сказать народу: «Смотрите, к чему приведет курс наших противников, вспомните про нас на следующих выборах». Если бы эти люди были демократами и верили в работоспособность демократического механизма, то сделали бы ставку на возвращение к власти в будущем. Примерно так вела себя левая оппозиция во многих странах Восточной Европы – ей действительно удавалось приходить к власти через некоторое время после начала реформ, когда избиратель разочаровывался в правых.

…Руцкой, Хасбулатов и прочие лидеры антиельцинской оппозиции (включая одиозных вожаков уличной толпы Макашова и Константинова) не являлись демократами-идеалистами. Боролись они не за права законодательной ветви власти, а за всю полноту власти над Россией, которой желали не меньше Ельцина. Может быть, объективные обстоятельства заставили бы их вырабатывать демократические правила игры? Ведь одно дело, когда в схватке выявляется единственный победитель (Ельцин), другое – когда группа совершенно разных людей временно объединяется для борьбы с сильным противником. Победа… заставляет их как-то улаживать отношения между собой. Факты нашей истории не подтверждают предположение, будто Руцкой-Хасбулатов-Макашов-Константинов могли стать отцами русской демократии на манер Вашингтона-Адамса-Джефферсона-Гамильтона, которые цивилизованно улаживали противоречия, возникавшие среди победителей американской революции.

Во-первых, всё известное про вице-президента Руцкого наводит на мысль о том, что, став главой государства вместо Ельцина, он вряд ли позволил бы принять конституцию, ограничивавшую его полномочия. Если в биографии Ельцина еще встречаются признаки некоторого демократизма (например, досрочная отставка и согласие не идти на третий срок), то в биографии Руцкого таковые найти трудно. Во-вторых, в России на рубеже XX–XXI веков сложилась ситуация, когда примерно равные по силе элиты боролись между собой за власть. К демократии это не привело. Напротив, после успеха группировки Путина-Березовского-Волошина группировка Примакова-Лужкова-Гусинского была вынуждена сдаться на милость победителя. Затем в среде победителей была проведена чистка, а из среды побежденных (также после серьезной чистки) некоторые рекрутировали во власть, причем лишь на вторые роли. В-третьих, в истории нашей страны и раньше были случаи, когда группа товарищей объединялась для того, чтобы «завалить» сильного авторитарного лидера. Самые известные – победа над Троцким и свержение Хрущева. Демократии из этих побед не вышло. В 1930-х годах после длинной череды репрессий власть захватил Сталин, а в 1960-х восторжествовало брежневское Политбюро.

Источник: Травин Д. Горячий апрель 1993-го // Росбалт. 25.04.2013; Травин Д. Всегда ли хороша демократия? // Росбалт. 4.06.2013; Травин Д. Если бы победил Руцкой // Росбалт. 04.03.2013.

И. Клямкин, вице-президент Фонда «Либеральная миссия», доктор философских наук, профессор:

Советское государство исчезло, у Ельцина теоретически был выбор: созыв Учредительного собрания или новые выборы с последующим принятием новой Конституции. Но он не захотел тогда конфликтовать со Съездом народных депутатов и тем самым заложил основы кризиса, начав экономические реформы со старыми институтами. Съезд был наделен прежней Конституцией всей полнотой власти, имел право принять к рассмотрению любой вопрос и решить его. Конфликт Ельцина и реформаторов с таким Съездом был неизбежен. При этом никакая демократия была невозможна, каждая сторона могла лишь использовать демократические процедуры, чтобы утвердить свою монополию на власть…

В Конституции РСФСР было написано: «Съезд народных депутатов определяет основные направления международной и внутренней политики», а в 1993 году в Конституции записали, что «президент определяет основные направления внешней и внутренней политики»… С этой закрепленной Конституцией президентской монополией, своего рода выборным самодержавием, мы до сих пор и живем.

…После 1993 года у Ельцина была юридическая властная монополия, но не достроенная до конца, а его личный политический ресурс к тому времени был уже исчерпан. Это было слабое государство, которое не могло позволить себе покушаться на свободу прессы, регионов, олигархов, на более-менее свободные выборы в Думу…

Были ли возможности не превращать в самоцель сужение демократического поля и «подтягивание гаек» – ради обеспечения условий для развития? Это вопрос о том, была ли возможность развивающего авторитаризма. Чего-то такого в свое время многие, включая часть либералов, ждали от Путина. Он, мол, укрепит государство, завершит незавершенное реформирование экономики, а потом дело дойдет и до демократии. Подморозит, чтобы затем, уже имея прочный фундамент, приступить к размораживанию.

Почему же «подтягивание гаек» превратилось в самоцель? …Что делал Путин? Его «подтягивание гаек» изначально заключалось в том, чтобы слабое неправовое государство превратить в более сильное неправовое государство. В «вертикаль власти» последовательно встраивались и были встроены парламент, СМИ, суд, бизнес, региональные руководители, под ее контроль были поставлены все ресурсы страны. А это, в свою очередь, означало, что ресурсы эти были отданы в собственность новой политической и бизнес- элите. И, разумеется, бюрократии – гражданской и силовой, которой было позволено в обмен на лояльность превратить государственную службу в частный бизнес. Надо ли удивляться, что для всех этих групп интересов самосохранение стало самоцелью?

…Традиционной российской монополии придали новую форму тотальной имитации. Все имитируется: законность, независимость судебной системы, свобода СМИ, демократия – все вроде бы есть, но ничего нет. Такие имитации и есть наглядный признак того, что система монополии себя изжила. Эти имитации создают ощущение исторического тупика.

Источник: Клямкин И. Безальтернативное прошлое и альтернативное настоящее. М.: Фонд «Либеральная Миссия», 2013.

Д. Травин:

Главным уроком октября 1993 года стал негласный консенсус, достигнутый в элитах. Никто больше не хотел выпускать народ на улицы. Власть имущие с тех пор предпочитали разбираться во всем сами. Процесс, начавшийся в 1989 году, принялись активно сворачивать. Первые годы после октября 1993 года народ еще выходил на улицы постучать касками и помахать флагами, но провоцировать толпу к бунту никто из серьезных политиков не решался. А затем политтехнологии и рост ВВП фактически устранили народ с улицы и из избирательного процесса. Общество, набедокурившее и испугавшееся самого себя, загнали обратно в стойло.

Источник: Травин Д. Очерки новейшей истории России. Книга первая: 1985–1999. СПб: Норма, 2010. Гл. 14 «Малая Октябрьская революция».