Ельцин Б., президент РФ, 5 апреля 1993 года:

На первый план вышел вопрос: какой быть России – президентской или парламентской республикой? В республике парламентского типа президент не более чем декоративная фигура. Правительство формируется парламентским большинством и смещается им. При нынешней расстановке политических сил, в том числе в парламенте, пока еще зачаточном состоянии многопартийности в России, да еще в условиях глубокого кризиса, переход к парламентской форме правления был бы, конечно, крайне трудным, нежелательным, я думаю, что просто недопустимым.
Постоянная внутрипарламентская борьба на фоне неблагоприятных социально-экономических условий будет приводить к правительственной чехарде. Это заблокирует работу исполнительной власти, и она вообще не сможет провести никаких реформ в этих условиях. Это путь, который в последнее время усиленно навязывается нам частью депутатов Верховного Совета. Считаю его неприемлемым. Он вновь обрекает на блуждание в потемках и постоянное запаздывание. Снова начнутся бесконечные разговоры и политические игры с псевдодемократическими ритуалами. В условиях кризиса такая политика равносильна самоубийству. Я, как президент, никогда на этот вариант не соглашусь.
Именно в нынешней ситуации, может быть в течение двух-трех лет, речь может идти только о президентской республике. Это, разумеется, не означает наделения президента неограниченными правами. Он должен исполнять свои обязанности по защите конституционного строя, демократического порядка, прав человека, целостности страны – России. Президент должен иметь возможность в полной мере нести ответственность перед избравшим его народом за судьбу России и реализовывать свою программу.

Источник: Из выступления Б.Н. Ельцина 5 апреля 1993 года в концертном зале гостиницы «Россия» на «Собрании граждан Российской Федерации». Цитируется по: Мороз О. Хроника либеральной революции. Как удалось отстоять реформы. М.: Радуга, 2005.

Д. Травин, профессор, научный руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета в Санкт-Петербурге:

Стремление Ельцина максимизировать личную власть вряд ли вызывает сомнение. Однако 20 лет назад многие умные и квалифицированные люди, не имевшие выгоды от расширения президентских полномочий, поддерживали ельцинский подход к Конституции. Это не объяснить ссылками на одну лишь борьбу за власть. Было еще что-то важное, что определяло характер борьбы вокруг новой Конституции.

1993 год был годом тяжелейших экономических проблем. Годом высокой инфляции, полностью парализовавшей развитие страны. Годом панического бегства капитала, не желавшего работать в ситуации политической и финансовой нестабильности. Нормализация законодательства рассматривалась тогда, в первую очередь, в качестве базы для принятия срочных решений, которые могли бы остановить спад в экономике и способствовать росту ВВП в обозримой перспективе…

В демократических условиях трудно принимать непопулярные, но важные для развития страны решения, потому что приходится учитывать, во-первых, влияние различных групп интересов, каждая из которых может ослабить или даже парализовать власть, если ей не пойдут навстречу, во-вторых, мнение широких масс населения, далеко не всегда способных понять, почему в экономике нужно порой идти на болезненные меры.

Вся история ранних этапов экономической модернизации стран – это история монархических и авторитарных режимов, принимавших необходимые для развития решения, которые трудно было бы провести в жизнь демократическим путем… Из этого не надо делать примитивный вывод, будто авторитаризм лучше демократии. На одного эффективного авторитарного лидера в мировой истории приходится несколько десятков тиранов и клептократов. Однако игнорировать эффективность, которую иногда демонстрирует авторитаризм, значит просто игнорировать историю.

Демократия при решении экономических проблем, бесспорно, эффективнее авторитаризма в стабильном обществе с устоявшимися правовыми нормами. В частности, парламентская республика оказывается хорошим антикоррупционным инструментом, поскольку обладающая значительными правами оппозиция заинтересована контролировать действия чиновников, которых назначили ее политические противники. Борьба различных групп интересов (связанных с властью и с оппозицией) минимизирует злоупотребления, препятствует принятию наглых решений по «распилу бюджета». Но если, скажем, для финансовой стабилизации нужны наглые решения, сворачивающие традиционное финансирование предприятий ВПК или ЖКХ, борьба групп интересов их точно также заблокирует.

…К середине 1993 года вопрос о Конституции становился для российского общества в значительной степени вопросом о том, способны ли мы будем преодолеть экономический кризис посредством принятия разумных, эффективных решений или же государство окажется парализовано борьбой группировок и действиями популистов. Соответственно, принятие ельцинской Конституции было связано с решением задачи оперативного управления обществом в кратко- и среднесрочном плане, а не с намерением раз и навсегда соорудить эффективный юридический каркас демократии. Если бы случайно подобный каркас все же соорудился, то быстро пал бы под давлением обстоятельств. Его вряд ли стали бы защищать влиятельные политические силы, точнее, они защищали бы его до тех пор, пока им это было выгодно.

…Конечно, ельцинская Конституция со временем должна была быть пересмотрена. И будет пересмотрена, когда общество созреет для такой работы. Но сегодня Россия подобной зрелости не демонстрирует. Нынешняя Конституция – это конституция «просвещенного вертикализма». С объективно заданным обстоятельствами вертикализмом и надеждами интеллектуалов на просвещенность авторитарного лидера, сидящего на вершине вертикали. Увы, просвещенности не хватило даже Ельцину, хотя он временами к ней стремился. Период после принятия Конституции 1993 года был бездарно использован на демагогию и ведение нелепой чеченской войны, которая усугубила и без того тяжелое экономическое положение страны. А когда к власти пришел ельцинский преемник, тезис «государство – это я» поглотил практически все остальные идеи, которые теоретически бывают воплощены в просвещенном правление авторитарного лидера.

Источник: Травин Д. Всегда ли хороша демократия? // Росбалт. 04.06.2013.

И. Клямкин, вице-президент Фонда «Либеральная миссия», доктор философских наук, профессор:

Идея парламентской республики становится все более популярной в нашей стране. Парламентская форма правления надежнее, чем любая другая, застрахована от авторитарного перерождения. Но сначала она должна утвердиться, что не везде и не всегда возможно. Она требует согласия в обществе относительно базовых ценностей и общего вектора развития страны. В России сегодня этого нет. Она требует наличия сильных и влиятельных партий, способных брать на себя государственную ответственность. И этого нет: наши партии никогда ни за что не отвечали и соответствующий опыт приобрести не могли.

В начале 1960-х годов после падения авторитарного режима парламентская республика возникла в Южной Корее, но просуществовала полгода, приведя к военному перевороту и диктатуре. Во Франции парламентское правление до де Голля работало плохо, развитие не обеспечивало и сменилось конституционной «выборной монархией», которая впоследствии эволюционировала в нынешнюю премьерско-президентскую форму правления. Что-то похожее нужно и нам. Причем, учитывая неукорененность в России правовой культуры, на президента должна быть возложена функция гаранта конституционного строя и правового порядка.

Сторонникам парламентской республики предстоит ответить на важные вопросы. Если президент станет символической безвластной фигурой, избираемой не населением, а парламентом, то как избежать кризисов в случае неспособности парламента сформировать правительство? Или в случае неспособности избрать президента? Как застраховаться от превращения в пожизненного самодержца премьер-министра? Ведь право партии, которую он представляет, побеждать на выборах нельзя ограничить двумя сроками – будь то «подряд» или «не подряд».

…В парламентской республике президент лишен реальных властных полномочий и влияния на политику или отсутствует вообще. Главный политический игрок – правительство, формируемое по результатам парламентских выборов. Но при определенной политической культуре, даже более высокой, чем у нас, на роль самодержца может претендовать и премьер-министр, а его партия – на роль монопольно правящей.

Об этом можно судить по опыту Словакии 1990-х годов, когда руководителя ее правительства В. Мечьяра в Европе называли «дунайским Лукашенко», или по опыту сегодняшней Венгрии. Но в Словакии эта тенденция была обуздана ориентацией общества на вступление в Евросоюз, а в Венгрии обуздывается, хотя и с трудом, ее членством в Евросоюзе. А что может заблокировать движение в этом направлении в России? Напомню, кстати, что во время президентства Медведева мы имели председателя правительства, возглавлявшего партию парламентского большинства. Кто был тогда монополистом? И что изменилось бы, не будь в то время должности президента вообще?

Должность эта должна быть сохранена как противовес правительству. Но полномочия президента следует существенно ограничить. Он должен быть лишен нынешнего конституционного права «определять основные направления внутренней и внешней политики», равно как и права формировать правительство и немотивированно отправлять его в отставку. Оно должно формироваться парламентом и нести перед ним ответственность. А главной функцией президента становится при этом защита конституционного строя и правопорядка в широком смысле слова, для чего его предстоит наделить существенными полномочиями. Без политического института, ответственного за правопорядок, нам из коррупционно-криминальной ямы не выбраться.

Источник: Клямкин И. Безальтернативное прошлое и альтернативное настоящее. М.: Фонд «Либеральная Миссия», 2013.