Американские общественные деятели не раз повторяли, что школьная реформа должна стать залогом победы над бедностью. Билл Гейтс: «Пора развенчать миф о том, что, прежде чем поднимать образование, мы должны обуздать бедность. На мой взгляд, наоборот: укрепив образование, мы скорее решим проблему бедности». Правда, он не объяснил, почему богатые и могущественные США не могут одновременно заняться и бедностью, и образованием.

Эксперты Фонда Гейтса[1] полагали, что решающим фактором может стать снижение численности учеников в классах старшей школы. Однако теперь Гейтс видит ключ к успеху в аттестации учителей. Его фонд выделил региональным департаментам образования сотни миллионов долларов на разработку новых систем оценки преподавателей. В 2009 году министр образования Арне Дункан, главный проводник реформы на федеральном уровне, объявил о запуске новой государственной программы «Путь к вершине» ценой в 4,35 млрд долларов. Требовалось заставить администрацию каждого штата увязать аттестацию учителей с результатами учеников на национальных тестах и одновременно отменить любые ограничения на число частных чартерных школ[2].

Сегодня считается, что главным результатом школьной реформы должно стать умение отыскивать учителей, способных обеспечить более высокие результаты учеников на государственных экзаменах. Логика понятна: чем лучше показатели тестов у школьников, тем больше выпускников смогут поступить в вузы, а значит, повысить свой социальный статус. Сторонники реформы уверены, что бедность отступит, когда для каждого класса найдется свой учитель «с большой буквы», и что этой цели будет способствовать передача все большего числа школ в частные руки, даже на откуп коммерческим организациям.

Однако сторонники подобных инноваций не задумываются о том, что показатели единых стандартизованных тестов уязвимы со статистической точки зрения: ошибки возможны и в выборке, и в оценке. Они не обращают внимания на мнение специалистов, предупреждающих об опасности использования результатов единых тестов для поощрения или наказания конкретных учителей. Оценивать качество работы учителя на основании результатов единственного теста, который ученики пишут раз в году, абсурдно.

Тестирование может снабдить учителей и учеников полезной информацией относительно того, что было усвоено, а что нет. Полученные баллы могут указать на пробелы в знаниях. Но если такие проверки становятся основанием для немедленных оргвыводов, последствия оказываются весьма плачевными. Учебный процесс сводится исключительно к натаскиванию на выполнение тестовых заданий, а стремление любой ценой добиться более высоких баллов может обернуться снижением критериев оценки, да и просто списыванием. В ответ на требования федерального правительства и администрации штатов улучшить показатели местные департаменты образования по всей стране сокращают часы, отведенные на занятия искусством, физкультурой, историей, обществознанием и прочими предметами, не подлежащими единому тестированию. Это не способствует подъему уровня образования, напротив, снижает его качество.

Ни одно государство не сумело побороть бедность, увольняя учителей или отдавая руководство государственными школами в частные руки. Научные исследования опровергают целесообразность и той, и другой стратегии. Но эти неудобные для реформаторов факты не сказываются на их рвении. Ведь образованием занимается новая поросль, в основном состоящая из инвестиционных менеджеров с Уолл-стрит, чиновников разнообразных фондов, сотрудников различных корпораций, предпринимателей, политиков. Среди них крайне мало тех, у кого и впрямь есть реальный опыт преподавания.

Оторванность от нужд школы и нежелание в них вникать позволяет борцам за реформы игнорировать ту важнейшую роль, которую в образовании играет семья и уровень ее доходов. Они заявляют, что школа способна творить чудеса, опираясь на дух соревнования, отсутствие жесткого регулирования и систему управления, основанную на информационных технологиях. Сходные принципы в немалой степени способствовали экономическому краху 2008 года. Приверженность подобной стратегии позволила педагогам окрестить этих новаторов «бизнес-реформаторами», дабы отделить их от тех, кто в полной мере представляет себе, сколь сложен и тонок процесс совершенствования системы образования.

Однако средства, которыми располагают «бизнес-реформаторы», дали им возможность развернуть умелую кампанию по завоеванию общественного мнения и убедить государственных мужей в том, что американская система образования нуждается в шоковой терапии. Похоже, все забыли о том, что Соединенные Штаты представляют собой крупнейшую и одну из самых успешных экономик мира и, наверное, какая-то доля заслуги в достижении этого результата принадлежит и образовательным учреждениям, через которые прошло 90% населения страны.

Перед лицом безостановочных нападок на учителей и государственную систему образования специалисты по педагогике отыскали принципиально иной подход, при котором над головами учителей дамокловым мечом не висят результаты тестирования, в Финляндии. Интересно, что даже поборники бизнес-реформ восхищаются финнами, видимо, не осознавая, что финский опыт полностью опровергает их схемы.
Согласно данным Международной программы по оценке образовательных достижений учащихся, Финляндия входит в число мировых лидеров по уровню среднего образования. Эксперты программы ежегодно проверяют школьников 15 лет во всех 34 странах, входящих в ОЭСР, в том числе и США, на предмет их языковой грамотности, математических и естественнонаучных знаний. В отличие от американских тестов эта проверка не влечет за собой никаких последствий. Никто не получает по ее итогам ни поощрений, ни взысканий. К этим тестам невозможно подготовиться, и нет смысла пытаться на них схитрить.

В Финляндии нет и намека на «инновации», популярные в США: нет общегосударственного тестирования, нет чартерных школ, нет школьных ваучеров[3], нет «оплаты по заслугам»[4] и соответствующего ей «духа соревнования», нет оценки учителей исключительно по количеству баллов, набранных их учениками. По сравнению с другими странами, входящими в ОЭСР, в финской системе образования наименьший разброс уровней отдельных школ. То есть она вплотную приблизилась к американскому идеалу – равенство возможностей для получения образования. Финны переняли множество идей, наиболее ценных для американцев. Помимо равенства возможностей для получения образования, это индивидуальный подход к каждому ученику, оценка всей совокупности его достижений (портфолио учащегося), групповое обучение[5].

В своей книге «Финские уроки: что может дать миру финская реформа образования?» Паси Сальберг объясняет, почему школы его страны добиваются высоких результатов. Этот исследователь, ныне государственный чиновник, а в прошлом – учитель математики и естественных наук, ключом к успеху называет смелые решения, принятые в 1960–1970-е годы. Опыт Финляндии важен, «так как дает надежду тем, кто теряет веру в государственную систему образования».

В ответ критикам, связывающим прогресс Финляндии с этнической однородностью населения, Сальберг напоминает, что «то же справедливо и по отношению к Японии, Шанхаю или Корее», делающим упор на тестирование. На возражения «Финляндия с ее 5,5 млн жителей слишком мала, чтобы послужить убедительным образцом», он замечает: «Население 30 американских штатов примерно равно или даже меньше населения Финляндии».

В Америке люди, ответственные за принятие решений, уповают на рыночные механизмы вроде «жесткого соревнования, информационных технологий, подавления профессиональных союзов учителей, расширения частной инициативы в виде чартерных школ, внедрения корпоративных методов управления». А Финляндия уже 40 лет развивает совершенно иную систему образования, основанную на повышении квалификации учителей и сведении тестовой системы к необходимому минимуму. В ней во главу угла поставлены не подотчетность, а доверие и ответственность, школами и департаментами образования управляют профессионалы-педагоги.

Самое поразительное в финской школе, на взгляд американца, то, что ее ученики не сдают единых стандартизованных тестов до самого окончания обучения. Конечно, они пишут контрольные работы и проходят тесты, но тесты, которые готовят их учителя, а не сторонние, тем более международные организации. Общеобразовательная финская 9-летка – «зона, свободная от универсального тестирования», так как детям надо дать возможность «познавать, творить и развивать свое природное любопытство». Сальберг говорит, что финские педагоги в принципе не в восторге от универсальных тестов и мирятся с подобными международными проверками лишь постольку, поскольку получаемые их школами баллы позволяют обезопаситься от любимых консерваторами идей повального тестирования как способа оценки преподавателей.

Финские учителя – отлично образованные, хорошо подготовленные и уважаемые люди. Приходя на работу после окончания института, они получают примерно столько же, сколько и американские выпускники. А вот учителя с 15-летним опытом зарабатывают куда больше своих заокеанских коллег. Я спросила Сальберга, чем учителя и школы отчитываются перед своим начальством. Он ответил, что в финской педагогике принято говорить не о подотчетности, а об ответственности, финские учителя – очень ответственные люди и профессионалы. На вопрос, что происходит с некомпетентными учителями, Сальберг заявил, что им просто не представится шанс работать в школе. Туда принимают только квалифицированных педагогов, но уж если с ними заключили контракт, то разорвать его непросто. Как повели бы себя финские учителя, если бы им сказали, что оценивать их будут в соответствии с результатами их учеников на тестировании? Сальберг: «Они хлопнули бы дверью и не вернулись в школу до тех пор, пока власти не выкинули бы эту дикую идею из головы»…

Финские школы тщательно приспособлены к тому, чтобы удовлетворить образовательные, социальные, эмоциональные и физические потребности детей. Бесплатное дошкольное обучение не является обязательным, но в него вовлечено 98% детей. Обязательное образование начинается с 7 лет. Педагоги прилагают массу усилий к тому, чтобы ученики двигались вперед, избегают клейма «слабый», способного лишить ребенка мотивации, унизить его, привести к срыву и проблемам с социальной адаптацией. После 9 лет средней школы, в течение которых не проводится единое тестирование способностей, ученики имеют право выбрать, идти дальше в старшую школу или профессиональное училище. Второй путь предпочитают примерно 42% подростков. Полный курс обучения при этом оканчивают 93% учеников (в США – около 80%).

Развитие среднего образования в Финляндии зиждется на детально разработанной программе подготовки педагогических кадров. Лишь 8 университетов имеют право выдавать диплом учителя. Конкурс на соответствующие специальности невероятно высок – поступает лишь каждый десятый абитуриент. Никаких иных путей для получения права преподавания в школе нет. Для того чтобы поступить на педагогический факультет университета, необходимо в старшей школе прослушать курсы по физике, химии, философии, музыке, изучать по меньшей мере два иностранных языка. В вузе будущие учителя учатся 3 года по интенсивной программе, а затем обязаны окончить двухлетнюю магистратуру. При этом учителя-предметники защищают дипломы магистра на соответствующих кафедрах, а не на кафедре педагогики или в специальных педагогических училищах, как принято в США. Каждый выпускник подготовлен к работе с любыми учениками, включая инвалидов и детей с иными особенностями. Каждый получает степень бакалавра, а затем магистра педагогики.

Именно потому, что отбор так жесток, а образовательная программа так насыщенна, профессия учителя в Финляндии окружена почетом и уважением. Учебный процесс столь основателен, а требования столь высоки, что практически каждый педагог прекрасно подготовлен. Кроме того, по словам Сальберга, учитель приходит в школу с чувством нравственной миссии, и потому отказаться от своей работы он может, только если почувствует «угрозу своей профессиональной независимости» или если «качество его труда станут оценивать по количественным критериям (связанным с результатами стандартных тестов)». А американская система тяготеет к тому, что финские учителя считают недопустимым – измерять качество преподавания баллами универсальных тестов.

Государственные стандарты гуманитарного и естественно-научного образования в Финляндии определяют лишь круг дисциплин, которые должны входить в школьные учебные планы, но не предписывают детально, что именно и как следует преподавать. Предусмотрено изучение родного языка (финского или шведского), математики, иностранных языков, истории, биологии, экологии, религиоведения, этики, географии, химии, физики, музыки, изобразительного искусства, физической культуры, основ здорового образа жизни и других предметов.

В каждой школе учителю предоставлены широкие возможности выбрать, что и как преподавать и как оценивать успехи своих подопечных. Финские педагоги убеждены, что «пребывание в школе естественно предполагает право каждого ребенка на индивидуальную поддержку специально подготовленных профессионалов». По оценке Сальберга, примерно половина финских школьников с первых лет обучения пользуется помощью узких специалистов. Для лучшего развития школы и каждого ученика налажен постоянный диалог учителей и школьной администрации.

Эти усилия приводят к тому, что «большинство тех, кто приезжает в Финляндию и заходит в школы, видит изящные здания, а внутри них – спокойных детей и превосходно подготовленных учителей. Они также могут оценить независимость наших школ: центральные власти практически не вмешиваются в их повседневную жизнь. При этом администрация и учителя смогли выработать всеобъемлющую систему поддержки учеников, предусматривающую адресную профессиональную помощь тем, кто в ней нуждается».
В Финляндии за счет высокого налогообложения действует мощная система социальной поддержки, в результате менее 4% детей живет в семьях со средним доходом ниже уровня бедности, в США – более 20%. В Америке многие дети не получают регулярную медицинскую помощь, в Финляндии каждый ребенок имеет доступ ко всему комплексу медицинских услуг, да еще и ежедневно бесплатно обедает в школе. Высшее образование в Финляндии тоже бесплатно.

Финляндия выпадает из Мирового движения образовательных реформ (Global Educational Reform Movement – GERM, «бактерия, вирус, микроб»). Сальберг: «Этот болезнетворный МИКРОБ заразил не только США, но и Великобританию, Австралию и многие другие страны. Проявлениями инфекции стали подписанный президентом Бушем-младшим закон «Ни один ребенок не забыт»[6] и инициированная президентом Обамой программа «Путь к вершине»[7]. Оба они называют универсальное тестирование наиболее надежным методом оценки учеников, преподавателей и школ. Оба ориентированы на приватизацию школ путем передачи их в руки частных менеджеров, на жесткие стандарты образования, на тотальную подотчетность педагогов и оплату их труда в соответствии с результатами единых экзаменов, на закрытие школ и увольнение учителей, чьи подопечные показывают на тестах низкие результаты».

Напротив, основной целью финской системы образования является ни получение учеником высокого балла по тестам, а воспитание думающей, деятельной, творческой личности. Фундамент этой системы составляет не соперничество, а сотрудничество.

[1] Фонд Билла и Мелинды Гейтс – крупнейший в мире благотворительный фонд, главной целью которого является улучшение системы здравоохранения и борьба с голодом в странах третьего мира. Внутри США деятельность фонда в основном направлена на совершенствование системы образования. – Прим. пер.

[2] Чартерные школы (charter schools) – частные школы, работающие по выданной государством лицензии (charter), получающие государственное финансирование и освобожденные от многих бюрократических ограничений. Срок лицензии – 3–5 лет, после чего школа должна пройти переаттестацию, при которой прежде всего учитывается уровень подготовки учеников. Ограничений на поступление в такие школы нет, в них также не может взиматься плата за обучение. Система чартерных школ развивается в США с начала 1990-х годов.

[3] С 1990-х годов в некоторых штатах США реализуются программы, в рамках которых семьи с низким доходом могут оплачивать обучение детей в частных школах или дополнительные образовательные услуги с помощью выдаваемых государством ваучеров.

[4] Система дифференцированной оплаты труда (merit pay), определяемой в соответствии с заранее объявленными и четко количественно измеряемыми критериями. В разной мере использовалась в американской системе образования с 1920-х годов. Ее поборником является, в частности, Барак Обама.

[5] Групповое обучение – учащиеся выполняют задания в небольших группах, каждый отвечает за свою часть работы.

[6] No Child Left behind – закон о реформе образования, предложенный в 2001 году администрацией Буша и поддержанный демократами и республиканцами в обеих палатах Конгресса. Закон увязал государственное финансирование с повсеместным внедрением тестовой системы и других оценок качества образования, оставив выработку конкретных стандартов образования в ведении администрации каждого штата.

[7] Программа «Путь к вершине» (Race to theTop), выдвинутая президентом Обамой в 2009 году, предполагает дополнительное государственное финансирование системы образования отдельных штатов на основе разных критериев (уровень подготовки учителей и школьной администрации, соответствие общенациональным стандартам, компьютеризация, использование частной инициативы).

Дайджест: Diane Ravitch. Schools We Can Envy // The New York Review of Books. March 8, 2012 / Перевод с анг. Николая Кербера // Отечественные записки. № 4 (49), 2012.

Автор: Диана Равич, доктор лингвистики, профессор Стейнхертской школы культуры, образования и развития человека Нью-Йоркского университета, специализируется на вопросах образования, в 1991–1993 годах – заместитель министра образования США, в 1997–2004 годах – член Руководящего совета по анализу системы образования, была консультантом в администрации Билла Клинтона, известный критик американской тестовой системы.