Советский Cоюз принимал участие в Бреттон-Вудской конференции 1944 года и в выработке соглашений о Международном валютном фонде (МВФ) и Международном банке реконструкции и развития (МБРР). Однако он их не ратифицировал и не вступил в МВФ и МБРР. Позднее вопрос о присоединении стал предметом длительной дискуссии среди экономистов и в правительственных кругах. Его решение тормозилось субъективными и объективными обстоятельствами. Главное препятствие – догматические идеологические стереотипы, которые были присущи прежнему политическому руководству СССР.

Политика перестройки, провозглашенная М. С. Горбачевым, создала предпосылки для вступления страны в МВФ и Всемирный банк (ВБ). Необходимость такого шага была обусловлена всем ходом мирового развития. В условиях глобализации, резко возросшей взаимозависимости современного мира СССР уже не мог со стороны наблюдать за трансформацией международного валютно-финансового механизма без ущерба своим интересам в торговле с высокоразвитыми и развивающимися странами. Со вступлением в МВФ открывался доступ к валютным кредитам.

Отдельные информационные и технические контакты между СССР и МВФ начались с конца 1988 года. В сентябре 1989 года на 44-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН Советский Союз первые официально заявил о своем намерении установить постоянные связи с МВФ и Всемирным банком. Сначала создавалось впечатление, что затяжка со вступлением в эти организации связана исключительно с колебаниями и непоследовательностью советского руководства. Отчасти так оно и было. Но, когда Советский Союз попытался войти в эти организации, выяснилось реальное препятствие – сомнения и колебания руководителей западных стран, которые определяли политику МВФ и ВБ.

Они опасались, что СССР будет руководствоваться идеологическими и политическими мотивами и его действия могут приобрести обструкционистский характер. Их не устраивал слишком высокий, с точки зрения НАТО, уровень советских военных расходов, а также поддержка Кубы и КНДР, в которых западные страны, прежде всего США, видели политических противников. Высказывались предположения, что СССР попытается образовать в МВФ и ВБ под своей эгидой блок восточноевропейских и развивающихся стран, который будет противостоять Западу.

В сфере экономики в ход шли такие аргументы: централизованная внешняя торговля СССР создаст внешнеторговый дефицит, валютные кредиты МВФ будут использоваться для финансирования экономического развития, что противоречит официальному назначению Фонда. В условиях экономических трудностей Советский Союз не захочет или не сможет вовремя вернуть занятые средства. Следует признать, что у Запада были основания для таких опасений.

Особенно сильна была оппозиция со стороны США. Так, в официальном документе Белого дома «Стратегия национальной безопасности Соединенных Штатов» (1988 год) говорилось: «Хотя мы отмечаем недавние заявления советских руководителей относительно перестройки и экономической реформы, советская экономическая система остается на данный момент фундаментально несовместимой с участием в институтах свободного мира. Прежде чем вопрос о таком участии мог бы подвергнуться рассмотрению, политические заявления должны быть воплощены в позитивные действия»[1].

Решение вопроса о включении СССР в МВФ и ВБ в конечном счете определялось не столько экономическими, сколько глобальными политическими соображениями. Условия для этого формировались в основном двумя процессами.

Первый – деидеологизация, коренное оздоровление международных отношений, устранение взаимного недоверия между Востоком и Западом. Реальным выражением этого стали сокращение ракетно-ядерных вооружений, договоренность о воссоединении Германии, налаживавшееся сотрудничество между СССР и США в урегулировании региональных конфликтов. Состоявшаяся в июле 1990 года в Лондоне сессия НАТО на высшем уровне ознаменовала прекращение «холодной войны». Окончательную черту под ней подвела встреча руководителей стран – участниц Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе в Париже в ноябре 1990 года, на которой была принята «Парижская хартия для новой Европы». Налицо был переход от конфронтации между двумя мировыми системами к разумному, сбалансированному сотрудничеству между всеми странами на основе взаимного учета интересов и утверждения общечеловеческих ценностей.

Второй – кардинальная перестройка экономики, формирование рыночных отношений, разгосударствление собственности, реальное многообразие ее форм, децентрализация управления. В результате обеспечивалась сопоставимость, стыковка отечественного хозяйственного механизма с рыночными экономическими системами стран Запада, на которые ориентированы принципы, положенные в основу деятельности МВФ и Всемирного банка.

На встрече «большой семерки» на высшем уровне в Хьюстоне в июле 1990 года были отмечены ускорение и радикализация перемен в экономике и политике СССР. Было решено, что МВФ совместно с Международным банком реконструкции и развития (МБРР), Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и Европейским банком реконструкции и развития (ЕБРР) проведет исследование состояния советской экономики и подготовит предложения по объему, формам и характеру помощи Запада Советскому Союзу в ее реформировании.

В результате этой договоренности в июле 1990 года СССР посетил директор-распорядитель МВФ М. Камдессю (впервые за все время существования этой организации). Во время визита обсуждались в общем виде перспективы и условия вступления СССР в бреттон-вудские организации. По сути, были установлены прямые официальные отношения между СССР и МВФ. Вслед за Камдессю для изучения состояния советской экономики приехала специальная миссия экспертов МВФ, которой была предоставлена вся необходимая информация, в том числе закрытая до того времени, что сигнализировало о стремлении СССР вступить в МВФ. Практически Советский Союз, не будучи членом МВФ, авансом добровольно согласился выполнить его важную уставную обязанность (статья VIII, раздел 5).

В декабре 1990 года МВФ и другие названные международные организации обнародовали совместный доклад «Экономика СССР». Основная его идея состояла в том, что Советскому Союзу следует взять курс на радикальную реформу, предполагавшую «драматический» переход от плановой к рыночной экономике, а международное сообщество должно оказать техническую, проектную и продовольственную помощь.

Поскольку Запад в то время был не готов предоставить СССР полномасштабное членство в МВФ и ВБ, президент США Дж. Буш предложил в качестве промежуточной меры установить «особые взаимоотношения» нашей страны с бреттон-вудскими организациями вне рамок их уставов. Дело в том, что соглашения МВФ и МБРР не предусматривают статуса наблюдателей или ассоциированного членства. По этому замыслу, Советский Союз, проводя экономические реформы, руководствовался бы рекомендациями Фонда, пользовался советами и техническим содействием его экспертов, но не получал бы финансовой помощи, не будучи полноправным членом МВФ.

Договоренность о предоставлении СССР статуса «специальной ассоциации» при МВФ была достигнута в итоге встречи М. С. Горбачева с участниками очередного ежегодного совещания глав семи ведущих промышленно развитых стран в Лондоне 15–17 июля 1991 года. Официально соглашение об этом было подписано Горбачевым и Камдессю в Москве 5 октября 1991 года. Была обещана масштабная техническая и экспертная помощь не только СССР, но и отдельным республикам – по их просьбе.

Еще одним чрезвычайно важным для СССР – а после его распада и для России – мотивом к сотрудничеству с международными финансовыми организациями было резко возросшее бремя внешнего долга. В 1991 году этот долг оценивался в 65,3 млрд долларов и превышал уровень 1985 года в 2,3 раза. По величине долга СССР находился на втором месте в мире после Бразилии[2]. В то же время западные кредиторы, опасаясь за судьбу советского долга, надеялись использовать для его возврата возможности международных финансовых институтов.

В условиях прогрессировавшего распада СССР проблема советского долга резко обострилась из-за противоречий между бывшими союзными республиками относительно дележа долговых обязательств и активов. Под нажимом «большой семерки» 28 октября 1991 года 12 республик (кроме стран Балтии) и союзное руководство подписали Меморандум «О взаимопонимании относительно долга иностранным кредиторам СССР и его правопреемников». В нем новые суверенные государства объявили себя «юридически связанными обязательствами» перед иностранными кредиторами бывшего СССР и приняли на себя «солидарную ответственность» по его долгам. А 4 декабря 1991 года в Москве был заключен Договор «О правопреемстве в отношении внешнего государственного долга и активов Союза ССР», в соответствии с которым республики обязались участвовать в погашении и нести расходы по обслуживанию советского долга в «согласованных долях», установленных на основании специально разработанного единого агрегированного показателя. В результате на Россию пришлось 61% советского долга и 31% активов.

Кредиторы считали, что раздел ответственности республик по выплате закрепленных за ними долей противоречил принципу солидарной ответственности, которого они продолжали придерживаться. Поэтому они не признали этот договор. К тому же его реализация была сорвана: ни одна из подписавших договор республик, кроме России, попросту не платила. Поскольку на конец 1992 года только Россия сделала взносы в счет погашения долга, кредиторы и впредь ожидали выплат лишь от нее. Однако не получая их в достаточных размерах, стали отказывать в предоставлении новых жизненно важных для нее кредитов. А у России не было денег даже для выплат зарплаты бюджетникам.

В конечном счете и руководство России, и западные кредиторы, и озабоченные их интересами МВФ и Всемирный банк пришли к выводу, что наиболее рациональным и безболезненным выходом из создавшегося положения будет принятие «нулевого варианта»: Россия полностью берет на себя обязательства по внешним долгам бывшего СССР, но при этом заявляет о своем праве на все его финансовые и материальные активы. Решение о правопреемстве России было принято политическим руководством страны и лично Б. Н. Ельциным. Не последнюю роль сыграло стремление сохранить за Россией статус великой державы.

Забегая вперед, отметим, что соглашения по «нулевому варианту» были двусторонними, но требовали согласия стран-кредиторов. Такое согласие было дано на сессии Парижского клуба 2 апреля 1993 года. Хотя соглашение России с Украиной по данному вопросу было достигнуто лишь в декабре 1994 года, там же Россия объявила себя единственным правопреемником по всем долгам бывшего СССР и обязалась погашать их в полном объеме.

22 июля 1991 года была направлена официальная заявка СССР с просьбой о приеме в МВФ в качестве полноправного члена. Судя по реакции Фонда и западных правительственных кругов, присоединение СССР к МВФ и Всемирному банку на том этапе обещало быть непростым и продолжительным. Так, уже 24 июля сенат США одобрил поправку к американскому закону о помощи иностранным государствам на очередной год, которая обязала администрацию США противодействовать вступлению СССР в бреттон-вудские организации до тех пор, пока в нем не будут проведены радикальные экономические и политические реформы.

11–12 октября 1991 года в Бангкоке (Таиланд) состоялось очередное совещание министров финансов и управляющих центральными банками стран «семерки», 14–17 октября – ежегодная совместная сессия МВФ и Всемирного банка. На эти встречи была приглашена официальная советская делегация. В Бангкоке обсуждался вопрос о том, как Запад мог бы содействовать интеграции СССР в мировую экономику и помочь в проведении экономической реформы.

Позиция Запада кардинально изменилась во второй половине 1991 года, когда реальная власть в стране перешла в руки реформистских сил, которые ориентировались во внутренней и внешней политике на западную систему ценностей, добивались изменения общественно-экономического уклада и политических механизмов, создания рыночной экономики. Другим аспектом названных событий стал распад СССР и образование на его развалинах достаточно рыхлого формирования в виде СНГ, в которое вошли не все бывшие советские республики. Эти обстоятельства положили конец колебаниям руководителей западных государств, побудили их принять принципиальное политическое решение о поддержке суверенных республик и допущении их в МВФ и Всемирный банк.

На общественное мнение в США и других западных странах повлияла пропагандистская кампания, инспирированная экс-президентом США Р. Никсоном. Он разослал видным общественным деятелям и средствам массовой информации Меморандум об оказании помощи России и другим бывшим советским республикам, а затем обратился с речью к участникам созванной по этому поводу конференции. Никсон назвал ситуацию в бывшем Советском Союзе переломной и драматичной. В Меморандуме говорилось: «Ставки такие, что выше быть не может. Если в России победит свобода, если экономические реформы президента Ельцина приведут к созданию успешно функционирующей экономики, основанной на принципах свободного рынка, – значит, будущее сулит сокращение расходов на вооружения, сотрудничество в преодолении кризисов в различных частях мира, а также экономический рост через расширение международной торговли. Если Ельцин потерпит неудачу, то перспективы на предстоящие 50 лет окажутся мрачными… В свете того, что ставки столь велики, Запад должен сделать все возможное, чтобы помочь президенту Ельцину добиться успеха»[3].

Никсон призвал предоставить России и другим бывшим советским республикам более значительную по объему гуманитарную помощь, отсрочить до того времени, пока не начнет функционировать рыночная экономика, погашение Россией долгов бывшего СССР и выплату процентов по ним, предоставить экспортной российской продукции более свободный доступ к западным рынкам, образовать «корпус свободного предпринимательства», направив с этой целью в соответствующие страны западных менеджеров, учредить крупный фонд в помощь стабилизации рубля, создать единую организацию для координации правительственных и частных проектов помощи России и другим республикам, «как сделали Соединенные Штаты, когда приступили после Второй мировой войны к восстановлению Западной Европы». Выступления Никсона и других влиятельных политиков достигли цели.

Белый дом 1 апреля 1992 года внес в Конгресс «Билль о поддержке свободы в России – 1992», который предусматривал оказание Соединенными Штатами помощи России и другим бывшим советским республикам. В документе говорилось: «Крах Советского Союза открывает перед Америкой возможность, которая предоставляется лишь раз в столетие, – помочь свободе укрепиться и расцвести на просторах России и Евразии». В тот же день, представляя законопроект на пресс-конференции в Белом доме, президент США Дж. Буш сказал: «Революция в новых независимых государствах – это поворотный момент истории, который будет иметь глубокие последствия для национальных интересов Америки. Никогда еще в этом веке ставки для нас не были столь высоки. Страна, которая была нашим противником на протяжении 45 лет, которая представляла угрозу свободе и миру во всем мире, сегодня стремится присоединиться к сообществу демократических государств. Победа демократии и свободы в бывшем СССР дает возможность построить новый мир для наших детей и внуков. Однако если эта демократическая революция потерпит поражение, мы можем оказаться в мире, который в некоторых отношениях будет более опасным, чем темные годы «холодной войны»[4]. В другом выступлении он заявил: «Демократы в Кремле способны гарантировать нашу безопасность гораздо надежнее, чем это делали ядерные ракеты»[5].

Вслед за США и в других странах Запада прозвучали призывы оказать помощь новому российскому руководству. Так, министр финансов Великобритании Н. Лэмонт в телевизионном интервью Би-би-си в апреле 1992 года сказал: «Если мы упустим нынешние возможности, то потом все будем сожалеть об этом. Процесс реформ в России надо сделать необратимым»[6].

Коренной поворот в отношении Запада к Востоку был зафиксирован в итоговой политической декларации «Сотрудничество во имя роста благосостояния и безопасности в мире», принятой ежегодным совещанием глав государств и правительств «большой семерки» в Мюнхене 6–8 июля 1992 года. Его участники поддержали «демократические революции» в Центральной и Восточной Европе, подчеркнув тесную взаимосвязь между политической и экономической свободой новых независимых государств. По мнению авторов документа, прекращение «холодной войны» между Востоком и Западом побуждает мировое сообщество к формированию «нового партнерства». Это предполагает: развитие отношений сотрудничества между НАТО и новыми демократиями; специальные меры ОБСЕ по предотвращению конфликтов, включая создание единого форума для сотрудничества в области безопасности; приобщение Украины, Казахстана, Беларуси и других бывших республик СССР к контролю над ядерным оружием на двустороннем и международном уровнях, подписание ими Договора 1968 года о нераспространении ядерного оружия и принятие статуса неядерных держав; реализацию договоренностей о разоружении и контроль над экспортом военных и связанных с ними технологий. Участники встречи приветствовали внешнюю политику России, в основу которой положены «принципы права и справедливости».

Такой пересмотр политики США и Западной Европы по отношению к бывшим советским республикам устранил все препятствия к вступлению в МВФ и Всемирный банк. В сентябре 1991 года заявки в МВФ подали три прибалтийских государства, в конце декабря – Украина, 7 января 1992 года – Россия. Последними, в начале марта 1992 года, заявки направили Таджикистан, Узбекистан и Грузия.

Подача российской заявки в МВФ сопровождалась разработкой Меморандума об экономической политике РФ, который был утвержден правительством 27 февраля 1992 года. В нем впервые подробно была изложена экономическая политика правительства Ельцина-Гайдара на 1992 год, намечены ориентиры на более длительный период, перечислены меры по осуществлению экономической стабилизационной программы и радикальной структурной реформы, предусматривалось тесное сотрудничество с другими бывшими советскими республиками.

Основные положения Меморандума формулировались с учетом требований МВФ и отразили договоренности, достигнутые между ним и российскими властями. Цель «экспортного исполнения» данного документа состояла в том, чтобы убедить Запад в готовности и способности руководства страны привести свою экономическую политику в соответствие с основными требованиями МВФ. Меморандум был направлен в Фонд в расчете на то, что он «произведет хорошее впечатление на международную экономическую общественность» и Россия в максимально короткие сроки станет полноправным членом МВФ и МБРР. Исполнительный совет МВФ на заседании 30 марта 1992 года одобрил этот документ. В опубликованном заявлении экономическая программа России характеризовалась как крупный шаг к рыночной экономике и макроэкономической стабилизации.

С сентября 1991 года по март 1992 года миссии экспертов Фонда посетили все бывшие советские республики, подготовили Исполнительному совету МВФ доклады о состоянии их экономик и усилиях правительств по реализации экономических реформ. После длительного изучения экономической ситуации и согласования обычных для таких случаев вопросов в середине апреля 1992 года были даны рекомендации принять в МВФ все 15 государств и подготовлены проекты «резолюций о членстве», которые фиксировали размеры квот, способы оплаты подписного взноса в капитал и т. п.

В связи с острой критикой российского правительства на VI Съезде народных депутатов РФ в апреле 1992 года появились опасения, что оно пойдет на неприемлемые для Запада и МВФ уступки своим оппонентам, на замедление темпов реформ, чрезмерное смягчение финансовой и денежно-кредитной политики. В Москву 14 апреля срочно прилетел министр финансов США Н. Брейди, чтобы, с одной стороны, поддержать кабинет и оказать давление на оппозицию, пригрозив отказом в помощи, с другой – предостеречь само правительство от проявления излишней мягкости и уступчивости. В интервью журналистам Брейди сказал: «Значение доверия мирового сообщества к программе реформ России представляется особенно важным сейчас для решения вопроса о предоставлении финансовой помощи этой стране. Усилия парламента ослабить реформы Бориса Ельцина наносят удар по доверию Запада к России». На пресс-конференции в Вашингтоне 23 апреля 1992 года и М. Камдессю призвал российское руководство не сворачивать с избранного пути реформ и предупредил, что иначе финансовая поддержка может быть отсрочена.

Министры финансов и управляющие центральных банков стран «семерки» пригласили первого вице-премьера российского правительства Е. Т. Гайдара на свое очередное заседание 26 апреля 1992 года в Вашингтоне и были удовлетворены его разъяснениями. После этой встречи было окончательно получено «добро» на вступление России в МВФ и Всемирный банк. Уже 27 апреля 1992 года Совет управляющих МВФ проголосовал за прием в состав МВФ 13 республик бывшего СССР. В тот же день президент МБРР Л. Престон проинформировал о решении Совета управляющих Всемирного банка одобрить их заявки на вступление в эту организацию. Голосование по заявке Азербайджана состоялось 4 мая, Туркменистана – 15 мая 1992 года.

Процесс вступления страны в МВФ и Всемирный банк считается завершенным после того, как ее парламент одобрит присоединение. Верховный Совет РФ принял соответствующее постановление 22 мая 1992 года. В первоначально предложенный правительством проект постановления были внесены дополнения, которые давали Верховному Совету возможность контролировать получение займов у МБРР, а также назначение управляющих и их заместителей, представляющих Россию в МВФ и МБРР. Официально Россия поставила свою подпись под Статьями соглашения (уставами) МВФ и МБРР 1 июня 1992 года.

Для взаимодействия с новыми членами в МВФ был образован Европейский департамент II, состоявший из пяти отделов: Балтийский – три страны Балтии; Восточный – государства Средней Азии и Казахстан; Западный – Беларусь и Украина; Центральный – Российская Федерация и межреспубликанские учреждения; Южный – республики Закавказья и Молдова.

Членство в МВФ и Всемирном банке имело политические, социально-экономические и идеологические аспекты, по-разному оценивалось общественно-политическими силами. Утверждения о неприемлемости вступления нашей страны в МВФ и Всемирный банк на том основании, что роль этих организаций состоит в обслуживании военно-политической стратегии Запада, в первую очередь США, уже выглядели одиозно и мало кого убеждали, хотя еще встречались. Например, экономист Владимир Юровицкий на вопрос: нужно ли было России вступать в МВФ? – отвечал: «Да, если мы хотели быть „как все“ – Верхней Вольтой, но уже без ракет, космоса и науки, без промышленности высоких технологий и искусства. Да, если хотим финансировать США в их создании космического оружия, хотим стать вечными попрошайками кредитов и помощи»[7]. И встречал возражение: осознавая себя частью всемирного хозяйства, мы не можем не иметь дела с регулирующими его институциональными структурами.

Политические силы правого и правоцентристского толка, считавшие рыночные отношения главным стимулом хозяйственной деятельности, видели в МВФ своего естественного союзника: «Международный валютный фонд предоставление кредитов России напрямую увязывает с выполнением известных условий. Однако толковать это как ущемление национальных интересов так же бессмысленно, как упрекать врача, прописавшего напряженный курс лечения от смертельной болезни, в том, что он хочет на этом деле больше подзаработать. Ведь финансовое оздоровление экономики выгодно и российским промышленникам и торговцам, и иностранным»[8]. Движения и политики левой ориентации, которые благосклонно относились к прямому вмешательству государства в экономику, к государственной собственности на предприятия, во главу угла ставили социальные цели, воспринимали бреттон-вудские организации настороженно. Поляризация оценок МВФ и Всемирного банка отражала поляризацию представлений о будущем социально-экономическом укладе России.

Взаимоотношения России с МВФ

МВФ является институциональной основой мировой валютной системы. Он регулирует международные валютно-кредитные отношения государств-членов, при возникновении непомерного дефицита платежного баланса предоставляет им кратко- и среднесрочные кредиты в иностранной валюте. Фонд имеет статус специализированного учреждения ООН.

Квоты и вступительные взносы

Вступление страны в МВФ и Всемирный банк связано с единовременными финансовыми затратами. Размер подписного взноса государства-члена в капитал МВФ определяется величиной его квоты. По подсчетам американского экономиста Р. Файнберга, по формуле, которую МВФ применял для исчисления квот вновь вступавших стран, квота СССР должна была бы равняться примерно 6% капитала Фонда, что составляло 5,4 млрд СДР, или 6,9 млрд долларов (по среднегодовому курсу доллара к СДР в 1989 году)[9]. Тяжелый экономический и социально-политический кризис в СССР не позволял отстаивать максимально возможную квоту. К тому же квота в 6% капитала МВФ создала бы сложную и деликатную ситуацию.

Дело в том, что с определением величины квоты связано представительство страны в Исполнительном совете МВФ. Государства-члены объединяются в группы (в основном по географическому признаку), каждая из них избирает одного исполнительного директора, который представляет все страны данной группы. Однако пять промышленно развитых государств, обладающих наибольшими квотами, имеют право на постоянное место в Исполнительном совете. При 6%-й квоте получалось, что СССР входит в число пяти развитых стран с наибольшими квотами, а Великобритания или Франция оказываются «за бортом» и лишаются постоянного места в Совете. Правда, они имели достаточно голосов, чтобы единолично избирать своего исполнительного директора, то есть в любом случае сохранили бы место в Исполнительном совете. Но утрата права на прямое назначение своего представителя была для них психологически болезненной и могла вызвать нежелательные коллизии.

После распада СССР и обращения бывших советских республик с просьбами о приеме в МВФ потребовалось определить их индивидуальные квоты. Фонд столкнулся с уникальными для него проблемами. Нередко невозможно было получить статистические данные, пригодные для исчисления квот, да и сама официальная статистика была несовместима с принятой на Западе статистической концепцией ВВП. Трудно было выбрать валютные курсы для конвертирования в СДР данных, выраженных в рублях. Было неясно, считать торговлю между республиками внутренней или внешней для каждой из них.

Не имея возможности разрешить такие проблемы, Исполнительный совет квоту, рассчитанную по формуле МВФ для бывшего СССР, разделил между 15 государствами с помощью «распределительного ключа», сконструированного с использованием экономических параметров, которые традиционно применялись при расчете квот в МВФ (ВВП, внешняя торговля, золотовалютные резервы и т. д.). Расчетную квоту каждой из этих стран сопоставили с квотой государства-члена, имевшего примерно аналогичные экономические показатели и характеристики, и повысили на 22,5% (единообразно для всех). В соответствии с 9-м общим пересмотром квот в МВФ они были увеличены на 50%. Квоты бывших советских республик приведены в табл 1.

В ходе переговоров с МВФ представители России добивались сначала квоты на уровне 4%. Важное место на переговорах занимал вопрос о том, рассматривать ли товарообмен России с республиками бывшего СССР как ее внешнюю торговлю. Если нет, то квота России составила бы лишь 2,25%. Окончательное соглашение зафиксировало российскую квоту в размере 3% капитала Фонда.

В момент присоединения к МВФ Россия по величине квоты, равной 2876,0 млн СДР (4,0 млрд долларов, среднегодовой за 1992 год), оказалась на девятом месте, после Италии и перед Китаем. После 9-го увеличения квот (действовало с 11 ноября 1992 года) при квоте, составлявшей на 30 апреля 1993 года 4313,1 млн СДР (5,9 млрд долларов), Россия осталась на прежнем месте, но после Канады и перед Нидерландами. В соответствии с 11-м пересмотром квот (вступил в силу с 22 января 1999 года) наша квота составила 5945,4 млн СДР, или 8,9 млрд долларов. На 30 апреля 2009 года Россия занимала десятое место (после Канады) по величине квоты, на нее приходилось 2,73% подписного капитала МВФ.

Квоты всех бывших советских республик без России (табл. 1) поначалу составили суммарно 1683,0 млн СДР, или 2,4 млрд долларов (среднегодовой курс за 1992 год). После 9-го пересмотра они возросли до 2524,2 млн СДР (3,6 млрд долларов), а после 11-го – до 3513,3 млн СДР (5,3 млрд долларов), общая их доля на 30 апреля 2009 года – 1,62%.

Суммарные данные по всем 15 бывшим советским республикам: первоначальные квоты – 4550,0 млн СДР (6,4 млрд долларов, среднегодовой за 1992 год); квоты, увеличенные на 50% (9-й пересмотр), – 6837,3 млн СДР (9,7 млрд долларов); после 11-го пересмотра – 9458,7 млн СДР (14,2 млрд долларов). Суммарная доля согласованных квот бывших советских республик в капитале МВФ в 1993 году была эквивалентна – 4,73%. То есть она в реальности оказалась значительно меньше, чем та прогнозная величина, которую с учетом применявшихся в то время Фондом формул называл для СССР Р. Файнберг. К 2009 году вследствие вступления в МВФ новых государств, а также увеличения квот отдельных стран эта доля снизилась до 4,35%.

Установление квоты России в указанных размерах удовлетворило все стороны. Правда, Россия не получила официального права на постоянное место в Исполнительном совете. Однако количество голосов, которыми она располагала после вступления в МВФ – 43381 (2,91% общей суммы на 30 апреля 1993 года)[10] и имеет в последнее время – 59704 (2,69% на 31 июля 2009 года)[11], позволяет ей, подобно Китаю и Саудовской Аравии, единолично «избирать» собственного исполнительного директора.

В соответствии с уставом МВФ государство-член должно оплатить в СДР или свободно конвертируемой валюте до 25% (в нашем случае 22,7%) своей подписки на капитал Фонда, равной квоте данной страны. Для России эта величина составляла 653 млн СДР (920 млн долларов, среднегодовой за 1992 год), для остальных бывших советских республик – 382 млн СДР (538 млн долларов) и для всех 15 республик – 1035 млн СДР (1,5 млрд долларов, среднегодовой за 1992 год). Остальная часть подписки подлежала оплате в национальных денежных единицах либо в форме ценных бумаг (беспроцентных векселей). Первоначальные взносы России в МВФ и МБРР в свободно конвертируемой валюте обошлись ей в общей сложности примерно в 1,1 млрд долларов.

В трудных экономических и финансовых условиях выплата первоначального взноса в свободно конвертируемой валюте представляла серьезную проблему. Россия решила ее относительно безболезненно благодаря тому, что ей удалось договориться о предоставлении однодневного беспроцентного кредита. Примерно по 40% требуемой суммы поступило от США и стран Западной Европы, около 20% – от Японии. Получив кредит, российские власти сделали валютный взнос в МВФ и вслед за этим изъяли свою «резервную долю» в Фонде, вернув занятые суммы кредиторам. В результате почти весь вклад России в капитал МВФ оказался в рублях.

Обязанности России как члена МВФ

Оказывая финансовую поддержку России и другим бывшим советским республикам, Запад связывал ее с выполнением ими политико-экономических условий, отвечавших его представлениям о магистральном пути современного экономического развития. Концепция экономической политики – «Вашингтонский консенсус» – была сформирована в 1980-е годы ведущими экономистами и деловой элитой США и других западных стран. Она предполагала, с одной стороны, такие структурные изменения, как приватизация предприятий, введение рыночного ценообразования, либерализация внешнеэкономической деятельности, с другой – достижение макроэкономической и финансовой стабилизации. Предусматривались монетаристские меры, направленные на устранение избыточного совокупного платежеспособного спроса, преодоление инфляции, восстановление равновесия платежного баланса, устойчивое развитие экономики страны-заемщицы. «Вашингтонский консенсус» сначала был разработан для развивающихся стран. Но в 1990-е годы его применили и к государствам, переходившим от централизованного планирования к рыночной экономике (их стали называть странами с формирующимися рынками), в том числе к бывшим советским республикам.

Претворению в жизнь экономической политики Запада в России активно содействовали зарубежные советники российских властей: А. Аслунд, Л. Бальцерович, М. Домбровский, Дж. Сакс и др. Они выступали за «шоковую терапию». Следуя монетаристской концепции макроэкономической стабилизации, некоторые из них упрекали российское руководство в непоследовательности реализации этой концепции. Так, Дж. Сакс и Д. Липтон усматривали главную опасность в правительственных субсидиях, которые поддерживали «на плаву предприятия, не отвечающие требованиям рыночной экономики»[12].

Следует отметить, что в основе форсирования темпов преобразований в России в начале 1990-х годов лежали не только экономические, но и политические мотивы: стремление как можно быстрее сформировать рыночные отношения и структуры в экономике, создать класс собственников, который стал бы надежной социально-политической опорой новых властей. Аргументация в пользу этих мотивов явно прозвучала, например, в выступлении директора Европейского департамента I МВФ М. Руссо на конференции МВФ и Всемирного банка по проблемам Восточной Европы в Вашингтоне в июне 1992 года. По его мнению, реформистские программы – «это не чисто экономическое дело… Они представляют собой важнейшие политические решения правительств… Оглядываясь назад, нужно признать, что в любой из восточноевропейских стран с политической точки зрения не было иного выбора, кроме как прибегнуть к „большому толчку“ (big bang – такое выражение использовалось на Западе для обозначения метода „шоковой терапии“ в экономике – ДС). Вопрос о постепенности не стоял в повестке дня тех, кто стремится к реформам»[13].

Другие зарубежные авторы предлагали постепенные и плавные рыночные преобразования, включая открытие экономики внешнему миру. Они критиковали «шокотерапевтов» и действия МВФ в отношении России. Известный американский экономист, научный сотрудник Института международной экономики в Вашингтоне Дж. Уилльямсон утверждал: «Международному валютному фонду следует с большей осторожностью относиться к тому, какие шаги он рекомендует осуществить российскому правительству в рамках проведения экономических реформ… МВФ не следует устанавливать какой-то конкретный ориентир в отношении темпов инфляции, настаивать на поспешной либерализации цен на энергоносители, и программа Фонда не должна фокусироваться на приватизации»[14].

В книге «Рыночный шок», где обобщены исследования известной международной группы экономистов «Адженда» по проблемам перехода стран Центральной и Восточной Европы, а также бывшего СССР от плановой экономики к рыночной, содержалось такое суждение: «Существующие программы преобразований, в частности те, которые вдохновляются международными кредитными организациями (в первую очередь МВФ – ДС), имеют один недостаток. Они сконцентрированы главным образом на таких абстрактных целях, как экономическая стабилизация, сбалансированные бюджеты и текущие счета, конвертируемость валюты и пр., независимо от последствий такой политики для производства продукции, капиталовложений, занятости населения и уровня потребления. При таком образе действий то, что должно считаться основной целью индивидуальной экономической деятельности, а именно предоставление товаров и услуг отдельным гражданам, рассматривается лишь как средство достижения абстрактных валютно-финансовых целей»[15].

Часто высказывалась точка зрения, что жесткую монетаристскую модель макроэкономического реформирования нельзя в чистом виде применять к конкретным условиям России и других стран СНГ[16]. Однако российское руководство не поддерживало подобные взгляды, а разделяло идеологические установки и методологические подходы МВФ и Всемирного банка. Е.Т. Гайдар на упреки в пособничестве МВФ отвечал: «Мы проводим нашу собственную экономическую политику и проводим ее не потому, что она нам диктуется, а потому, что мы сами считаем ее целесообразной. В целом она совпадает с политикой МВФ и поэтому пользуется поддержкой международного финансового сообщества»[17].

Вступление в МВФ и Всемирный банк требует от страны соблюдения согласованных всеми государствами-членами международных правил, регулирующих и упорядочивающих внешнеэкономические связи. Если страна хочет быть уверенной в том, что ее партнеры своими действиями не причинят ей ущерб, будут придерживаться определенных норм поведения по отношению к ней, то она и сама должна гарантировать соблюдение этих норм. В Статьях соглашения МВФ и Статьях соглашения МБРР, которые играют роль их уставов, зафиксированы универсальные обязательства государств-членов. Уставные требования Фонда направлены на либерализацию внешнеэкономической деятельности, в частности валютно-финансовой сферы. Присоединение России к уставным положениям МВФ отвечало ее долговременным интересам.

Курсовая политика. Устав МВФ обязывает государства-члены сотрудничать с Фондом при проведении курсовой политики. Пересмотренные в результате совещания представителей ведущих стран и руководителей МВФ в Кингстоне (Ямайка) 7–8 января 1976 года Статьи соглашения МВФ (так называемая вторая поправка; официально вступила в силу с 1 апреля 1978 года) разрешают выбирать любой режим валютного курса (статья IV, раздел 2/в): свободно плавающий курс; плавающий в определенных пределах (валютный коридор, скользящая привязка, другие промежуточные и гибридные виды); жестко фиксированный. В последнем варианте обменный курс денежной единицы может быть привязан к одной из национальных валют, к СДР или избранной страной валютной корзине. Но не допускается официальное выражение стоимости валюты в золоте. В то же время статья VIII требует не использовать множественность валютных курсов.

Установление режима фиксированного валютного курса – это проявление наиболее жесткого и «авторитарного» управления валютной сферой со стороны государства. Альтернативный валютный режим – плавающий валютный курс, который складывается под воздействием соотношения спроса и предложения валюты и будто бы исключает возможность и необходимость государственного управления. Однако на практике монетарные власти и в условиях официально установленных плавающих валютных курсов оказывают повседневное, оперативное воздействие на их динамику на валютных рынках.

Государства-члены МВФ при проведении курсовой политики обязаны:

во-первых, избегать манипулирования валютными курсами или международной валютной системой, не препятствовать эффективной перестройке платежного баланса, иными словами, не останавливать искусственным путем изменение валютного курса, если оно вызывается действием глубинных, фундаментальных факторов;

во-вторых, прибегать к валютным интервенциям для противодействия краткосрочным хаотичным и дезорганизующим колебаниям рыночных валютных курсов;

в-третьих, не использовать валютный курс для получения конкурентных преимуществ перед другими государствами-членами. МВФ контролирует соблюдение этих норм.

Россия унаследовала от СССР валютный механизм, при котором к началу 1992 года существовало несколько валютных курсов рубля – коммерческий, официальный и биржевой. Коммерческий курс использовался для расчетов по внешней торговле при обязательной продаже предприятиями 50% их экспортной выручки. Его уровень был втрое ниже официального курса, который применялся при конверсии наличной валюты. Биржевой курс доллара к рублю возник в апреле 1991 года, когда начала функционировать валютная биржа Госбанка СССР. Он превышал коммерческий курс в 16–20 раз.

С января 1992 года Центральный банк РФ ввел рыночный курс рубля к иностранным валютам, который он использовал при покупке подлежавших обязательной продаже ему 10% экспортной выручки резидентов. Ориентиром для его установления служили результаты торгов по доллару на Московской межбанковской валютной бирже (ММВБ). Исходный уровень рыночного курса (110 рублей за 1 доллар) был значительно ниже специального коммерческого курса (55 рублей), по которому проводилась обязательная продажа 40% валютной выручки российских экспортеров в Республиканский валютный резерв.

С началом экономических реформ, либерализации цен и внешнеэкономической деятельности Центральный банк РФ в соответствии с уставом МВФ ввел с июля 1992 года единый рыночный курс рубля по отношению к доллару и другим иностранным валютам. Валютный курс рубля не привязан к какой-либо западной валюте или валютной корзине, является плавающим, то есть складывается под воздействием соотношения спроса и предложения на валютных биржах, прежде всего на ММВБ и в Российской торговой системе (РТС), а также на межбанковском валютном рынке.

Реализация валютно-курсовой политики России осложнялась тем, что рубль оставался денежной единицей бывших советских республик. Учредительные документы Содружества Независимых Государств (СНГ) в принципе предусматривали возможность сохранения единого денежного пространства – общей рублевой зоны. Поначалу все бывшие союзные республики автоматически стали ее участниками. Центральный банк РФ проводил общую эмиссию наличных денег для всех них и отвечал за выпуск безналичных денежных средств на территории России. Но при наличии формально единого рублевого пространства централизованное регулирование денежно-кредитного механизма в пределах бывшего Союза практически прекратилось.

Россия ликвидировала Госбанк СССР, но не создала иной межгосударственный банковский орган с правами регулирования денежного оборота и контроля за эмиссией в пределах СНГ. Денежно-кредитной политикой новых государств стали заниматься их центральные (национальные) банки. Они не обладали правом эмиссии наличных денег, но имели неограниченные возможности выдавать безналичные рублевые кредиты, поэтому стали играть роль самостоятельных эмиссионных органов. Денежно-кредитный механизм, который основывался на общей денежной единице и при этом был лишен единого регулирующего центра, изначально был внутренне глубоко противоречивым.

Сначала члены СНГ старались сохранить доставшееся им в наследство единое денежное пространство, особенно за это ратовали Россия и МВФ, который даже разработал концепцию «оптимального функционирования» этой зоны. В 1992 году МВФ поддержал план стабилизации (или даже фиксации) курса рубля в качестве единой валюты. Этому должен был служить фонд стабилизации рубля в размере 6 млрд долларов, формирование которого предусматривалось Международной программой финансовой помощи России и бывшим союзным республикам (1992 год).

Чтобы сохранить единое денежное пространство, страны-члены СНГ и их центральные банки старались координировать свои денежно-кредитные политики. В мае 1992 года в Ташкенте они достигли соглашения, названного «Основные направления по проведению денежной политики в рублевой зоне». Оно обязывало согласовывать с Центральным банком РФ размеры кредитной эмиссии всех национальных банков, предусматривало введение единого уровня процентных ставок по централизованным кредитам и устранение административных запретов на рублевые расчеты в пределах территории стран СНГ. Были заключены и другие межгосударственные договоренности о согласовании мер в денежно-кредитной и валютно-финансовой областях (в Бишкеке в октябре 1992 года и в Минске в январе 1993 года). Но, признавая на словах необходимость взаимной увязки национальных денежно-кредитных политик, в условиях острых кризисных потрясений эти страны руководствовались в первую очередь собственными интересами.

В связи с резким ростом розничных цен при одновременном падении производства и рыночного предложения товаров и услуг центральные банки бывших союзных республик, стремясь повысить доходы населения, прибегали к крупным денежным эмиссиям, не согласовывая их с Центробанком РФ. В 1992 году эти эмиссии достигли 446,4 млрд рублей, а в самой России выпуск банкнот составил 1514,9 млрд рублей, или в 17,2 раза больше уровня предыдущего года. В 1991 году за счет эмиссии удовлетворялось 16,8% потребности экономики России в наличных деньгах, в 1992 году – уже 30,8%[18].

Резкий рост выпуска рублевой массы в России и других странах СНГ оказывал сильное давление на рыночный курс рубля. Вместо ожидавшейся российскими властями стабилизации курса на уровне 60–80 рублей за 1 доллар, который они считали экономически приемлемым, в течение 1992 года курс снизился со 110 до 414,5 рубля за 1 доллар, а к концу 1994 года – до 3350 рублей. Это, в свою очередь, стимулировало развитие инфляции.

Дезинтеграционные тенденции в денежно-кредитном механизме республик бывшего СССР усиливались вследствие нараставшего расхождения темпов и направлений проводимых ими экономических преобразований, их макроэкономических политик, а также введения некоторыми из них собственных национальных денежных единиц. Судьба рублевой зоны зависела в конечном счете от позиции России, которая все больше убеждалась, что такие внешнеторговые и валютно-финансовые взаимоотношения с бывшими братскими республиками противоречат ее экономическим интересам. Об этом красноречиво свидетельствовало устойчивое превышение экспорта России в эти республики над импортом оттуда. Причем партнеры России фактически имели возможность финансировать дефицит в торговле с ней автоматически.

Поэтому руководство России в 1993 году отказалось продлевать существование рублевой зоны и начало обособление российской денежно-кредитной и валютной систем. Здесь было три главные вехи:

первая – с 1 июля 1992 года ЦБ РФ перевел расчеты с банками стран рублевой зоны на систему корреспондентских счетов, благодаря чему безналичный рублевый оборот России отделился от оборота других республик;

вторая – Верховный Совет РФ принял постановление, в соответствии с которым ЦБ прекратил с 1 июля 1993 года предоставлять так называемые технические кредиты странам СНГ, вся накопленная ими к тому времени задолженность была переоформлена в государственный долг по отношению к России;

третья – в июле 1993 года была проведена денежная реформа, с 26 июля на территории России перестали обращаться денежные билеты Госбанка СССР и Банка России образца 1992 года. Законным стал только рубль образца 1993 года – национальная российская валюта. С его выпуском был проведен четкий водораздел в наличном и безналичном обращении, Россия прекратила поставлять бывшим советским республикам наличные деньги.

Перед лицом новых обстоятельств МВФ в 1993 году тоже отказался от сохранения рублевой зоны и стал оказывать этим странам техническую помощь в налаживании современного механизма денежного обращения, выделял финансовые средства для поддержания стабильности этих валют.

Валютный кризис осенью 1994 года, кульминацией которого стали «черный вторник» 11 октября и беспрецедентное падение курса рубля – с 3081 до 3926 рублей за 1 доллар, или на 27,4% за одну торговую сессию, послужил сигналом для резкой смены макроэкономической политики России. Во главу угла было поставлено подавление инфляции любой ценой. С 6 июля 1995 года был введен валютный коридор – официальные пределы колебаний курса рубля к доллару, которые поддерживались Центробанком РФ с помощью интервенций на биржевом и межбанковском валютных рынках.

Введенный механизм был близок режиму фиксированного валютного курса и стал классическим примером «номинального таргетирования» – использования курса валюты в качестве «номинального якоря инфляции». Его целью является снижение темпов внутренней инфляции до темпов инфляции в ведущих торговых партнерах России. Этот подход накладывает жесткие ограничения на государственную макроэкономическую политику и дает ориентиры относительно предполагаемого уровня инфляции. Он основан на монетаристских представлениях о механизмах взаимодействия между основными секторами макроэкономики.

Введение валютного коридора способствовало нейтрализации импортируемой инфляции. Однако повышение реального курса рубля к доллару (с учетом роста цен) ухудшило конкурентоспособность российского экспорта. Это побудило власти с середины 1996 года перейти от «горизонтального» к «наклонному» («ползущему») валютному коридору. Предусматривалось последовательное понижение допустимых колебаний курса рубля к доллару. Режим «наклонного» коридора был продлен на 1997 год. При этом осталась неизменной ширина коридора между нижним и верхним пределами (600 рублей). Но «угол наклона» был значительно уменьшен: если во втором полугодии 1996 года только за шесть месяцев верхний и нижний пределы были смещены на 500 рублей, то на этот раз их снижение уменьшилось вдвое – до 250 рублей и было рассчитано на год.

Понадеявшись на ослабление инфляции и уверовав в устойчивость финансовой стабилизации, власти с начала 1998 года стали фиксировать границы валютного коридора на более длительное время. 10 ноября 1997 года в качестве среднесрочного ориентира на 1998–2000 годы был определен «центральный курс» российской валюты на уровне 6,2 рубля за 1 доллар с возможными отклонениями от него в пределах минус/плюс 15% (соответственно 5,25 и 7,15 рубля). Намерение сохранить средний курс на протяжении первого из этих трех лет (1998 года) на уровне 6,1 рубля за 1 доллар практически означало возвращение к «горизонтальному» коридору.

В периоды нарастания давления на рубль удержание валютного курса в заданном диапазоне стоило значительных потерь золотовалютных резервов. Они восполнялись в основном за счет кредитов МВФ, который одобрял существование валютного коридора и не добивался от российских властей перехода к плавающему курсу рубля. Однако со временем у руководства Фонда стали возникать сомнения и разногласия по этому поводу. Показательны рассуждения директора Европейского департамента II МВФ Дж. Одлинг-Сми: «Должен ли был МВФ оказать более сильное давление, настаивая на выходе (России из режима валютного коридора. – Д.С.), когда стало ясно, что фискальные проблемы не находят разрешения? Здесь мы сталкиваемся с обычной дилеммой выхода. До тех пор пока условия на валютном рынке остаются благоприятными, какими они и были в России до наступления азиатского кризиса в конце 1997 года, нет оснований для изменения стратегии. А когда рыночные условия ухудшаются, всякая попытка выхода из режима жесткой привязки чревата риском возникновения кризиса. И тем не менее, по-видимому, существовало окно где-то между ноябрем 1997 года и мартом 1998 года, когда следовало бы постараться убедить людей (имеются в виду российские руководители. – Д.С.) в необходимости выхода, и тогда упорядоченный выход мог бы стать возможным. Оглядываясь теперь назад, остается пожалеть, что МВФ не углядел вовремя эту возможность»[19].

В условиях нарастания глубокого финансового и валютного кризиса власти 17 августа 1998 года наряду с решением о переоформлении государственных ценных бумаг и объявлением 90-дневного моратория на возврат банками полученных от иностранцев финансовых кредитов (эти меры означали практически объявление дефолта) вынуждены были понизить уровни и существенно расширить границы валютного коридора, которые были установлены на уровне от 6 до 9,5 рубля за 1 доллар. Однако в течение трех с небольшим недель (к 9 сентября) произошло резкое падение курса рубля – в 3,3 раза по сравнению с уровнем на 17 августа. Вскоре верхняя граница нового коридора была «пробита», курс рубля стал резко падать. В результате властям пришлось отказаться от фиксирования границ колебаний валютного курса и вновь перейти к плавающему курсу.

Существенно изменился порядок определения официального курса рубля. Официально котируемый Центробанком РФ курс рубля используется во внутренних расчетах по внешнеэкономическим сделкам для определения размера налогообложения, таможенных платежей в бюджет, бухгалтерского учета валютных средств в балансах банков, предприятий и организаций, а также для статистической отчетности. С 1992 года Центральный банк устанавливал этот курс по итогам торгов на ММВБ, а с мая 1996 года стал самостоятельно ежедневно устанавливать официальный курс на базе текущих рыночных котировок рубля. После кризиса 1998 года ЦБ снова отказался от установления собственных курсов покупки и продажи и стал ежедневно объявлять официальный курс рубля к доллару с использованием средневзвешенного курса доллара на утренней торговой сессии ММВБ (с 15 апреля 2003 года с расчетами сроком «завтра»). Курсы других валют определялись на основе кросс-курса с использованием курсов этих валют к доллару на мировых валютных рынках.

Чтобы не допустить в послекризисный период неприемлемого сокращения золотовалютных резервов, Центральный банк вынужден был временно прибегать к административным ограничительным мерам и техническим приемам в регулировании валютного оборота. В некоторых из них МВФ увидел нарушение Россией принятых обязательств по статье VIII. Поэтому по мере преодоления последствий кризиса 1998 года денежные власти стали вновь ослаблять контроль над внутренним валютным рынком.

В связи с повышением значения евро в мировой и российской экономике Центральный банк РФ объявил весной 2004 года о введении нового операционного ориентира для формирования текущей курсовой политики, в первую очередь проведения рыночных валютных интервенций, в виде номинального бивалютного индекса. Это курс рубля по отношению к корзине из двух валют, которая рассчитывается как средневзвешенное значение курсов доллара и евро к рублю. Первоначально доля евро составляла 10%, а впоследствии была доведена до 45% (доля доллара – 55%). Использование Банком России корзины позволяет уменьшить амплитуду изменений курса евро к рублю, но одновременно повышает колебания курса рубля к доллару. Центральный банк практикует неофициальную привязку курса рубля к бивалютной корзине в рамках коридора, границы которого время от времени пересматриваются с учетом реальной рыночной ситуации и целей текущей курсовой политики.

Для регулирования рыночного валютного курса рубля, воздействия на его динамику Центральный банк проводит рыночные валютные интервенции. Если в 1990-х годах они в основном противодействовали снижению курса рубля, служили «номинальным якорем инфляции», то с улучшением состояния экономики, платежного баланса и ростом предложения валюты на валютном рынке их направление изменилось. В 2000-е годы до наступления финансового кризиса в 2007 году они были нацелены на то, чтобы не допускать чрезмерного повышения номинального курса рубля и, следовательно, не ослаблять конкурентоспособность национальной экономики. Однако возможности валютной интервенции имеют пределы.

Хотя в январе 1998 года члены Исполнительного совета МВФ признали, что «выбор режима валютного курса представляет собой сложную проблему и зависит от специфических обстоятельств отдельных стран»[20], опыт, приобретенный во время валютных и финансовых кризисов 1997–1998 годов, и принципиальная установка на полную либерализацию международного движения капиталов побудили МВФ сформировать предпочтения в отношении режимов валютных курсов. Многие западные экономисты и руководители МВФ высказываются в пользу полярных режимов валютных курсов: в более бедных и относительно небольших странах – жестко фиксированных, преимущественно с помощью введения механизма валютного управления, вплоть до объявления иностранной валюты законным платежным средством, в остальных странах – более свободно плавающих.

После отмены валютного коридора в сентябре 1998 года, учитывая теоретические соображения и приобретенный практический опыт, российские власти сделали выбор в пользу режима плавающего валютного курса рубля, исключавшего официальное фиксирование каких-либо количественных уровней поддержки этого курса Центральным банком. Такое решение не встретило возражений со стороны МВФ. Согласно «Основным направлениям единой государственной денежно-кредитной политики на 2000 и 2001 годы», этот режим сохранялся и дальше[21]. При этом для контроля над движением валютного курса и сглаживания курсовых колебаний Центральный банк использует рыночные интервенции.

Как уже говорилось, МВФ требует от государств-членов оказывать противодействие «беспорядочному состоянию» валютного рынка, «дезорганизующим краткосрочным колебаниям валютного курса». Поэтому текущая политика регулирования валютного курса должна понижать его волатильность, сглаживать экономически необоснованные, хаотические скачки, обеспечивать плавные и предсказуемые изменения. Но кроме гашения краткосрочных колебаний валютного курса валютные интервенции власти используют и для достижения среднесрочных макроэкономических целей, обеспечения приоритетов экономического развития. Поэтому современный режим курса рубля Фонд классифицирует как управляемое (регулируемое) плавание.

Судя по всему, в ближайшие годы Центральный банк РФ не планирует полностью уходить с валютного рынка. Однако на более отдаленную перспективу такая цель декларируется, что соответствует доминирующим общемировым тенденциям и современным установкам МВФ. По этому поводу в «Основных направлениях единой государственной денежно-кредитной политики на 2005 год» говорилось: «В настоящее время Россия как страна с открытой и недостаточно диверсифицированной экономикой, в высокой степени зависящая от внешней экономической и финансовой конъюнктуры, не имеет возможности перейти к режиму свободно плавающего курса рубля… В таких условиях, как показывает практика многих стран, необходимо использование режима управляемого плавающего валютного курса, прежде всего в целях исключения резких колебаний обменного курса национальной валюты. По мере создания необходимых условий Банк России будет постепенно сокращать свое участие на внутреннем валютном рынке, осуществляя тем самым переход к режиму свободно плавающего валютного курса и сосредоточивая свои усилия на максимально точном достижении целей по уровню инфляции»[22]. Необходимо повысить степень автономности российской денежно-кредитной и валютной политики по отношению к внешним факторам, ее ориентацию на потребности национальной экономики, а также расширить набор используемых властями инструментов такой политики.

Устранение валютных ограничений, поддержание конвертируемости национальных валют. В соответствии со статьей VIII Устава МВФ государство-член обязано устранять валютные ограничения, поддерживать конвертируемость национальной валюты в международных текущих валютных операциях, не участвовать в дискриминационных валютных соглашениях. Однако введение конвертируемости валют не рассматривается как необходимое предварительное условие для вступления в Фонд. Статья XIV позволяет вновь принятым странам в течение «переходного периода» (продолжительность его не зафиксирована) сохранять или устанавливать вновь валютные ограничения.

В СССР в условиях валютной монополии все валютные доходы, иностранные кредиты и резервные активы использовались централизованно в форме бюджетных ассигнований в соответствии с государственным валютным планом. Предприятиям и гражданам было запрещено владеть иностранной валютой, золотом, открывать валютные счета, совершать валютные сделки.

Во время перестройки руководство СССР провозгласило достижение свободной конвертируемости рубля одной из важнейших целей экономической политики. В контексте изменений во внешнеэкономической деятельности, либерализации хозяйственных связей с другими государствами началась коренная реформа валютно-финансового блока. Она предусматривала постепенный переход от административного распределения валютных ресурсов государственными органами к валютно-кредитному рынку и в конечном счете к конвертируемости рубля.

После распада СССР правительство России стало считать введение свободного обмена рубля на иностранные валюты стратегической задачей своей валютной политики. Это отвечало коренным интересам России и других бывших советских республик. Ведь свободная конвертируемость валют – неотъемлемый элемент рыночных отношений и необходимая предпосылка интегрирования национальной экономики в мировое хозяйство, повышения эффективности внешнеэкономических связей.

Проблема состояла в том, каким образом установить конвертируемость. Существовали противоположные позиции. Сторонники одной настаивали на том, что после длительного существования валютных ограничений введение конвертируемости должно быть тщательно продуманным, поэтапным и упорядоченным. Иначе не исключены расстройство внешнеэкономической деятельности, болезненные перебои во всем хозяйственном механизме. При этом властям нужно было решить: в какой момент и насколько быстро устанавливать конвертируемость; на резидентов или нерезидентов и в какой последовательности ее распространять; при каких операциях – текущих или связанных с движением капиталов либо тех и других – будет свободно обмениваться национальная денежная единица.

Авторы исследования «Рыночный шок» рекомендовали бывшим социалистическим странам поэтапно устанавливать свободную конвертируемость валют, сначала только для приобретения средств производства, сохраняя на определенное время валютные ограничения при импорте потребительских товаров. С их точки зрения, это могло содействовать инвестициям в производство и экономическому росту[23]. Но они не получили поддержки.

В России верх одержали приверженцы ускоренной внешнеэкономической либерализации. Частичная конвертируемость рубля была введена практически с начала рыночных преобразований. Юридической основой послужил Указ Президента РСФСР «О либерализации внешнеэкономической деятельности на территории РСФСР» от 15 ноября 1991 года. Предприятия и физические лица получили право покупать и продавать иностранную валюту на рубли по рыночному курсу, владеть и распоряжаться ею. Вслед за Россией другие бывшие советские республики – одни раньше, другие позже – объявили свои новые национальные денежные единицы конвертируемыми.

Первоначально конвертируемость рубля предполагалось установить с 1 августа 1992 года. Однако в связи с резким падением курса рубля возникли сомнения в своевременности и подготовленности этой меры, в экономической обоснованности и реалистичности первоначального графика введения обратимости рубля. М. Камдессю на пресс-конференции 26 апреля 1992 года заявил, что к намеченному сроку еще не будут созданы даже минимально благоприятные для стабилизации рубля условия, в частности еще не успеют затихнуть бурные инфляционные волны, вызванные повышением цен на энергоносители.

Согласно Закону «О валютном регулировании и валютном контроле» от 9 октября 1992 года, текущие валютные операции осуществляются резидентами без ограничений. Для этих сделок была создана валютная биржа. Физическим лицам была предоставлена возможность открывать валютные счета, покупать и продавать валюту. Валютные операции производились только через уполномоченные банки на российском рынке. Обращение рублевых средств за рубежом, а также котировки рубля иностранными банками считались незаконными.

В связи с тяжелым экономическим положением России и других стран СНГ введение конвертируемости их валют в объеме всех требований статьи VIII Устава МВФ (по текущим операциям) в то время было невозможно. Поэтому эти страны, воспользовавшись положениями статьи XIV, сначала применили режим конвертируемости валют, который распространялся только на резидентов (юридических и физических лиц этих стран), а валютные операции нерезидентов ограничивались. То есть конвертируемость рубля была внутренней.

В соответствии с Законом «О валютном регулировании и валютном контроле» порядок продажи и покупки нерезидентами иностранной валюты за рубли устанавливался Центральным банком РФ. Более конкретно проведение российскими уполномоченными банками рублевых и конверсионных операций с нерезидентами определялось Инструкцией Банка России «О порядке открытия и ведения уполномоченными банками счетов нерезидентов в валюте Российской Федерации» от 16 июля 1993 года № 16. Она разрешила иностранным банкам, фирмам и гражданам открывать счета в уполномоченных банках России, что означало их допуск на российский валютный рынок. Однако валютные операции нерезидентов ограничивались в зависимости от экономической ситуации в стране.

По операциям, связанным с международным движением капиталов, основной формой регулирования как для резидентов, так и для нерезидентов оставались прямые ограничения операций с иностранной валютой. Российские предприятия имели возможность открывать банковские счета, покупать ценные бумаги, недвижимость и иные активы за рубежом, осуществлять финансовые заимствования в иностранной валюте (на срок свыше 180 дней) только с разрешения Центрального банка как главного органа валютного контроля.

Такая последовательность введения конвертируемости валюты в России и других странах СНГ имела свою логику. Вряд ли следует расценивать послевоенную практику стран Западной Европы как универсальный мировой опыт. Выбор этих стран в пользу введения сначала внешней конвертируемости можно объяснить: наличием больших сумм на счетах иностранцев в национальных валютах (главным образом в английских фунтах стерлингов), которые они не могли свободно использовать; начавшейся западноевропейской интеграцией; нажимом со стороны США, стремившихся проложить дорогу своим товарам на европейские и иные рынки; интересами связанных с международным бизнесом банковских кругов, в первую очередь лондонского Сити. А для России и других бывших советских республик приоритетным было создание самих институтов валютного рынка и налаживание их деятельности при обеспечении достаточно эффективного контроля над ней.

Значительное снижение темпов инфляции в 1995–1996 годах, ограничение колебаний валютного курса в результате введения валютного коридора, увеличение объемов золотовалютных резервов российские власти сочли достаточным основанием для расширения конвертируемости. В результате Россия с июня 1996 года официально приняла на себя в полном объеме обязательства, налагаемые на государства-члены статьей VIII (разделы 2, 3, 4) Устава МВФ. Это предполагает распространение режима конвертируемости рубля по текущим операциям и на нерезидентов. В течение 1994 года к статье VIII присоединились страны Балтии, с 1995 года – некоторые страны СНГ.

В связи с валютно-финансовым кризисом 1998 года и его последствиями российские власти ужесточили валютный контроль и валютные ограничения для противодействия бегству отечественного капитала за рубеж, сдерживания оттока иностранных капиталов, защиты рынка государственных ценных бумаг и золотовалютных резервов страны. По мере преодоления последствий кризиса введенные в 1998–1999 годах валютные ограничения были сняты или смягчены. Для обеспечения свободной конвертируемости рубля по текущим операциям для нерезидентов, дополнительных гарантий прав нерезидентов в валютной сфере, улучшения инвестиционного климата и оздоровления предпринимательской среды Центральный банк РФ ввел в действие Инструкцию «О порядке открытия уполномоченными банками счетов нерезидентов в валюте Российской Федерации и проведении операций по этим счетам» от 12 октября 2000 года № 93-И (взамен Инструкции № 16, которая действовала с 1993 года и регулировала рублевые и валютные операции нерезидентов).

В связи с глобализацией финансовых рынков одной из задач МВФ стали либерализация международного движения капиталов, снятие валютных ограничений, связанных с переливами капиталов. Исполнительный совет МВФ в 1997 году инициировал разработку поправок к Статьям соглашения МВФ, чтобы сделать либерализацию операций, связанных с движением капиталов, специальной целью МВФ, включить эти операции в сферу его компетенции. То есть практически распространить на них требование устранения государствами-членами валютных ограничений, которое по действующему уставу относится только к текущим операциям.

Временный комитет МВФ на сессии в Гонконге 21 сентября 1997 года принял специальное заявление о либерализации движения капиталов. Он призвал Исполнительный совет завершить в ускоренном темпе работу над соответствующими поправками, чтобы «добавить новую главу в Бреттон-Вудское соглашение». Хотя мировые финансовые кризисы затормозили этот процесс, цель полной либерализации международного движения капиталов во всех его формах МВФ не снимает с повестки дня и продолжает подталкивать государства-члены к одностороннему принятию соответствующих мер.

Для завершения либерализации валютной сферы, перехода от частичной к полной конвертируемости рубля необходимы были необратимая стабилизация экономики, финансов, денежного обращения, кредитной системы, достаточные золотовалютные резервы и политическая стабильность в стране. До тех пор пока источником экономического роста были временные факторы (последствия девальвации рубля, сверхвысокие мировые цены на энергоносители), а конкурентоспособность многих национальных производств оставалась низкой, всеобъемлющая либерализация валютного рынка таила в себе немалые опасности. В. В. Геращенко, в то время председатель Центрального банка, говорил: «Наши макроэкономисты твердят, что на настоящем рынке должно быть как можно меньше каких бы то ни было ограничений. Вот недавно Россия присоединилась к статье VIII устава (Статей соглашения) МВФ, которая объявляет страну и валюту страны конвертируемой по текущим операциям без каких-либо ограничений. Вроде бы это все вещи полезные и помогают избежать дискриминации. Но, с другой стороны, может быть, они пока несколько преждевременные. Мы еще не можем в полной мере конкурировать с промышленно развитыми государствами»[24].

Резкое улучшение состояния торгового и платежного балансов, возобновление экономического роста дали основание для дальнейшей либерализации валютного регулирования в России, в том числе в части международного движения капиталов. Правительство и Центральный банк подготовили новую версию Закона «О валютном регулировании и валютном контроле» от 10 декабря 2003 года, который вступил в действие с 18 июня 2004 года. Этот Закон, пришедший на смену Закону 1992 года, представлял собой наиболее крупный шаг в направлении либерализации валютной сферы России.

В основу Закона 2003 года положен принцип «разрешено все, что не запрещено». Указаны конкретные валютные операции, связанные с движением капиталов, в отношении которых было возможно временное использование административных ограничительных мер. Применительно ко всем остальным операциям действует норма: «валютные операции между резидентами и нерезидентами осуществляются без ограничений». Отменено существовавшее на протяжении 1990-х годов лицензирование, то есть необходимость получения российскими и иностранными участниками внешнеэкономической деятельности разрешений Центробанка на открытие счетов в банках, находящихся в других странах (соответственно в России), и на валютные операции, связанные с вывозом или ввозом капиталов. Органам валютного регулирования запрещено требовать от резидентов и нерезидентов получения индивидуальных разрешений.

Установлены основные принципы валютного регулирования: «приоритет экономических мер в реализации государственной политики в области валютного регулирования» и «исключение неоправданного вмешательства государства и его органов в валютные операции резидентов и нерезидентов». Предусматривалась возможность временного использования лишь трех видов валютных ограничений: обязательная продажа экспортерами части их валютной выручки; требование проводить валютные операции с использованием контролируемого Центральным банком специального счета; «обременение» валютных операций, когда участники рынка были обязаны резервировать на отдельном счете в банке (без начисления процентов) сумму, равную сумме сделки.

Закон устанавливал «переходный период»: все его статьи и части, предусматривавшие возможность использования валютных ограничений, должны были оставаться в силе только до 1 января 2007 года, после они отменялись и все текущие и связанные с международным движением капиталов валютные операции не могли больше подвергаться каким-либо ограничениям.

В Послании Президента РФ Федеральному Собранию от 10 мая 2006 года содержалось требование обеспечить свободную конвертируемость рубля и отменить с 1 июля 2006 года все препятствующие этому ограничения. С этой даты Банк России отменил требования о резервировании денежных средств при валютных операциях, связанных с движением капиталов между резидентами и нерезидентами. Закон «О внесении изменений в Федеральный закон „О валютном регулировании и валютном контроле“» от 26 июля 2007 года отменил на полгода ранее установленного срока нормы Закона 2003 года, которые предоставляли правительству и Банку России право вводить названные выше виды валютных ограничений. Это означало установление в России правового режима полномасштабной свободной конвертируемости российского рубля.

Информационная открытость. Непременным условием членства в МВФ является требование информационной открытости страны. МВФ осуществляет постоянный так называемый строгий надзор за макроэкономической и валютной политикой государств-членов, устраивая, как правило, ежегодные консультации с их правительственными учреждениями по поводу политики валютных курсов. С целью выявления потенциальных опасностей для экономики страны МВФ требует, чтобы государства-члены консультировались с ним также и по вопросам макроэкономической и структурной политики. Они должны регулярно предоставлять Фонду статистические данные о своей экономике, платежном балансе, золотовалютных резервах, принимать у себя представителей МВФ для изучения на месте состояния экономики и характера экономической политики. В свою очередь, эти страны имеют возможность участвовать в выработке решений, определяющих направление и содержание эволюции мирового валютно-финансового механизма. Конечно, в каких-то случаях требование информационной открытости может вступать в противоречие с потребностью сохранения конфиденциальности экономической информации.

Кредиты МВФ

Членство в МВФ дало России возможность пользоваться в течение переходного периода кредитами в свободно конвертируемой валюте для поддержки экономических реформ и покрытия дефицита госбюджета и платежного баланса (табл. 2 в конце очерка).

Вопрос о предоставлении финансово-экономической помощи России и другим бывшим советским республикам был на Западе в начале 1990-х годов объектом острых дискуссий. В условиях продолжавшегося несколько лет экономического спада, неустойчивости хозяйственной конъюнктуры, осложнения в ряде стран внутренних социальных проблем существовало противодействие оказанию такой помощи. Были серьезные сомнения в эффективности и результативности экономической и финансовой помощи России и другим странам СНГ.

На другой чаше весов находились политические мотивы – стремление поддержать реформаторские силы, которые добивались фундаментального изменения общественно-экономического уклада и политических механизмов, ускоренного перевода экономики на рыночную основу. Профессор Массачусетского технологического института США С. Фишер утверждал: «Запад вправе опасаться, что экономическая поддержка не приведет ни к каким ощутимым результатам. Но без западной помощи россияне не смогут сбалансировать бюджет и сократить инфляцию до уровня, который позволит продолжать реформы»[25]. Определенные круги в США упрекали МВФ и Всемирный банк в неоправданной медлительности в предоставлении средств России и оказывали значительное давление на эти организации.

Помимо уставных обязательств, речь о которых шла выше, предоставление Фондом кредитов связано с выполнением конкретных политико-экономических условий, которые страны-заемщицы должны выполнять в течение всего периода действия согласованных с ними стабилизационных программ. Такие кредиты называются обусловленными.

Требования Запада к странам – получателям финансовой и экономической помощи в общем виде формулировались на совещаниях «большой семерки». Более конкретно они излагались в программах макроэкономической стабилизации и структурных преобразований, которыми сопровождалось предоставление России и другим постсоветским странам кредитов МВФ и МБРР, являвшихся в первые перестроечные годы составными частями международных пакетов финансовой помощи. Выдвигая свои требования к странам-заемщицам, МВФ практически выступал в качестве проводника политики Запада, прежде всего стран «семерки». Он добивался неукоснительной и последовательной реализации условий, согласованных со странами – получателями кредитов.

Международная программа помощи 1992 года. Непосредственным толчком к формированию первого пакета международной экономической и финансовой помощи Запада России послужило беспокойство за устойчивость ее правительства. Весной 1992 года в преддверии VI Съезда народных депутатов РФ в стране усилилась критика экономической программы правительства Ельцина-Гайдара и практических шагов по ее реализации, которые многие депутаты считали слишком болезненными для населения. Первый пакет был обнародован одновременно президентом США Дж. Бушем и канцлером ФРГ Г. Колем 1 апреля 1992 года. Выступая в тот день на пресс-конференции в Белом доме, Дж. Буш назвал согласованные странами Запада меры «беспрецедентной многосторонней программой поддержки реформ в новых независимых государствах»[26].

Финансовые параметры международной программы помощи России 1992 года оценивались приблизительно в 24 млрд долларов. Непосредственное участие МВФ в этой программе заключалось в следующем.

Во-первых, МВФ должен был предоставить России в 1992 году резервный кредит (стэнд-бай) в 3 млрд долларов. В то же время директор-распорядитель МВФ М. Камдессю, выступая в Джорджтаунском университете (США) 15 апреля 1992 года, заявил о готовности МВФ предоставить России и 14 бывшим советским республикам в течение 4–5 лет валютные кредиты в общей сложности в размере 25–30 млрд долларов[27].

Во-вторых, в рамках МВФ предполагалось сформировать фонд стабилизации российского рубля на сумму 6 млрд долларов, для чего использовать средства, зарезервированные для МВФ «группой десяти» промышленно развитых государства в соответствии с «Генеральными соглашениями о заимствованиях»[28]. Доля США в этом фонде должна была составить 1,5 млрд долларов, Японии – 750 млн. Фонд стабилизации предназначался для поддержания рыночного обменного курса и конвертируемости рубля с помощью валютных интервенций на валютном рынке России и в границах существовавшей в то время рублевой зоны. Первоначально имелось в виду, что фонд начнет действовать с конца 1992 года. Камдессю подчеркивал, что он будет эффективен только в том случае, если до его образования удастся наладить жесткую бюджетную и денежную политику, иначе весь фонд разойдется за 3–5 дней[29]. Однако поскольку названные макроэкономические предпосылки в то время не удалось обеспечить, а курс рубля продолжал стремительно падать, образование этого фонда было отложено до будущего года.

Основанием для предоставления России первого транша кредита (1 млрд долларов) послужили Меморандум об экономической политике РФ, разработанный с учетом требований МВФ и утвержденный российским правительством 27 февраля 1992 года, и соглашение между российским правительством и Фондом, достигнутое 5 июля 1992 года и одобренное «семеркой» на саммите в Мюнхене 6–8 июля. Соглашение предусматривало сокращение бюджетного дефицита до 5% ВВП, лимитов централизованных кредитов Банка России правительству, снижение темпа инфляции до менее 10% в месяц к концу 1992 года, то есть оно было основано на традиционной для МВФ монетаристской модели макроэкономической стабилизации.

5 августа 1992 года МВФ предоставил России в рамках договоренности о резервном кредите (стэнд-бай) валютные средства в счет первой кредитной доли, при использовании которой он требовал от страны-заемщицы выполнения сравнительно мягких условий. Кредитная линия была открыта на 719 млн СДР (1040 млн долларов) из 7,5% годовых со сроком использования в течение пяти месяцев. Эти средства использовались для пополнения валютных резервов, выплаты внешнего долга и интервенций на валютном рынке. Однако в условиях глубокого экономического спада Россия не смогла выполнить достигнутое с МВФ соглашение.

Важнейшие из контролируемых МВФ параметров – бюджетный дефицит и уровень инфляции – не удовлетворяли его стандартным требованиям. Дефицит госбюджета России вместо запланированных 5% ВВП оказался вдвое выше, а по методологии МВФ – 22,4%[30]. Объем ВВП уменьшился в 1992 году на 14,5%[31], а в бывших советских республиках в целом примерно на 20%[32]. Темп инфляции не сократился, а вырос, составив в 1992 году в среднем 20,5% в месяц[33], а в начале 1993 года приблизился к 30% в месяц, или 100% за квартал[34]. Основную причину роста инфляции МВФ видел в расширении кредитов Центрального банка, возраставших, по данным западных экономистов, со скоростью 20% в месяц, или свыше 70% за квартал[35].

В интервью газете «Известия» в Вашингтоне 2 февраля 1993 года М. Камдессю заявил: «Вместо того чтобы продолжать жесткую, ограничительную денежную политику, ориентированную на развитие рыночных отношений, власти обратились совершенно к иному варианту, который оказался ориентированным на инфляцию, в то время как общепринятая практика должна быть направлена на обуздание инфляции и ее снижение до приемлемого уровня»[36]. А глава представительства МВФ в Москве Ж. Фоглиззо подчеркнул, что если бы вопрос о вступлении России в МВФ обсуждался сегодня, то его положительное решение стало бы крупной ошибкой[37].

В связи с невыполнением согласованной программы МВФ отказался предоставить России в 1992 году последующие транши резервного кредита, не было выделено и 6 млрд долларов для образования фонда стабилизации рубля. Таким образом, наиболее ценный компонент первого пакета международной финансовой помощи России – несвязанные валютные средства, которые можно было использовать для проведения экономических реформ и макроэкономического регулирования, – остался в основном нереализованным.

По мнению американского экономиста Дж. Сакса, «помощь в 24 миллиарда долларов осталась не выполненным и не конкретизированным обещанием»[38]. Английская газета «Санди телеграф» по этому поводу писала: «Нежелание западных стран на протяжении 1992 года откликнуться на тревожные призывы из России о помощи дискредитировало их в глазах россиян и распространило мнение, что действительным стремлением Запада является окончательно ослабить Россию»[39]. А. А. Нечаев, тогда министр экономики России, в марте 1993 года заявил, что страны «семерки» фактически не предоставили обещанную помощь, в результате российское правительство оказалось в «политически очень проигрышной ситуации»[40].

Токио-93: международный контекст. Второй пакет международной помощи России (43,4 млрд долларов) был принят на прошедшей в Токио 14–15 апреля 1993 года встрече министров иностранных дел и финансов стран «семерки» с участием российских представителей, которая была специально посвящена обсуждению проблем помощи России, а окончательно одобрен на очередном годичном саммите этих стран в Токио 7–9 июля 1993 года.

На этом совещании премьер-министр Японии К. Миядзава выделил три принципиальных положения, касавшихся помощи России: во-первых, усилия по оказанию помощи должны быть направлены на реализацию конкретных нужд народа и иметь прямую отдачу, которая ощущалась бы людьми; во-вторых, помощь должна содействовать формированию основных компонентов рыночной экономики, от которых зависит успех реформ; в-третьих, помощь должна четко координироваться как между донорами и получателями, так и между самими основными донорами. Таким образом задача западной помощи, по мнению К. Миядзавы, состояла в том, чтобы облегчить тяготы перехода России к рыночной экономике, содействовать продвижению реформ на ключевых направлениях и повысить эффективность механизма предоставления этой помощи[41].

На второй день работы токийского совещания в нем приняли участие вице-премьер и министр финансов России Б. Г. Федоров и министр иностранных дел А. В. Козырев. Лейтмотивом их выступлений был обращенный к Западу призыв активизировать реализацию «долгосрочной стратегии партнерства с Россией»[42]. В беседе с корреспондентами московских газет в Токио 14 апреля 1993 года Федоров сформулировал три положения, которые должны были лежать в основе концепции западной помощи России и представляли собой как бы российский пакет, который был представлен «семерке»[43].

Первое – создание при проведении рыночных преобразований определенного пространства для маневра правительству, то есть обеспечение его резервами, необходимыми для преодоления негативных социальных и экономических последствий таких преобразований; данной цели мог бы служить специальный фонд поддержки российских реформ.

Второе – следует ориентироваться на конкретные предприятия, в особенности мелкие и средние фирмы, которым предоставлялись бы небольшие по размеру займы для реализации определенных проектов (идея «ста тысяч кредитов»).

Третье – привязка международной помощи к решению проблемы уравновешивания платежного баланса и обеспечения стабильности валюты; здесь основная роль отводилась резервным кредитам и другим средствам, предоставляемым международными финансовыми организациями. В этой же связи говорилось о проблеме реструктурирования российских внешних долгов и отмене ограничений на экспорт российских товаров.

Итоги этого совещания получили неоднозначную оценку. Федоров в интервью газете «Известия» в Токио акцентировал внимание не на зафиксированных суммах, а на «качестве предложений». По его словам, «очень важно, что мы выходим в контактах с „семеркой“ на новый уровень понимания и взаимодействия, что это уже не пропагандистская однодневка, а перспектива серьезной совместной работы»[44]. В то же время были поводы и для скептицизма. Как и программа 1992 года, «токийский пакет-93» представлял собой весьма разношерстную, механическую сумму не всегда сопряженных друг с другом предложений, проектов и инициатив.

В части, касавшейся МВФ, этот пакет предусматривал кредит на «первоочередные стабилизационные меры» в размере 4,1 млрд долларов, в том числе 3 млрд – в рамках «механизма финансирования системных преобразований», который был специально учрежден МВФ в апреле 1993 года для стран с переходной экономикой, испытывавших острейшие экономические и финансовые трудности. При его предоставлении Фонд предъявлял более умеренные требования, чем при выделении стандартного резервного кредита стэнд-бай. Главное, чтобы страна-заемщик приняла «убедительные меры, направленные на стабилизацию валютной ситуации». Конкретно – меры, которые позволяли бы снизить темпы инфляции и остановить утечку капиталов за границу.

Кредит предоставлялся по упрощенной процедуре. Достаточно было совместного заявления правительства и ЦБ РФ об их экономических намерениях. 22 мая 1993 года в таком совместном Меморандуме об экономической политике в 1993 году они изложили концепцию, которая в основных чертах повторяла программу предыдущего года. Она содержала типичные для требований МВФ (хотя и несколько смягченные) целевые установки: сокращение дефицита государственного бюджета наполовину – до 10% ВВП; ужесточение кредитно-денежной политики, приведение ставки рефинансирования Банка России в соответствие с рыночными условиями; понижение к концу года ежемесячного темпа инфляции до 7–9%; продолжение либерализации валютных и внешнеторговых операций, включая отказ от поддержания курса рубля, распространение конвертируемости рубля по текущим операциям на иностранцев; расширение приватизации; усиление роли рыночного механизма распределения финансовых ресурсов.

В беседе с корреспондентом «Известий» в феврале 1993 года М. Камдессю сказал: «Мне бы хотелось, чтобы для поддержания имиджа вашей страны ее следующая программа строго соблюдалась. Мир не поймет, если два раза подряд вы будете брать на себя обязательства и не выполнять их. Поэтому мы будем очень обстоятельно прорабатывать с вашим правительством все необходимые вопросы, чтобы убедиться в правильном понимании программы обеими сторонами и чтобы иметь четкое представление о положении дел в настоящее время»[45].

На основании изложенной стабилизационной программы в июле 1993 года МВФ предоставил первый транш кредита в рамках «механизма финансирования системных преобразований» в размере 1078,3 млн СДР (1,5 млрд долларов). Однако Фонд и на этот раз не был удовлетворен результатами проводимой в России финансовой и макроэкономической стабилизации, выполнением российскими властями обещаний. По этой причине, а также в связи с результатами парламентских выборов в декабре 1993 года и переменами в составе правительства вторая половина кредита в 1993 году, вопреки тому, как было предусмотрено ранее, не была предоставлена.

С начала февраля 1994 года в России в течение нескольких недель находилась делегация МВФ, а 17–22 марта Москву посетил М. Камдессю. Его переговоры с российскими руководителями привели к новому соглашению, основные положения которого были зафиксированы в подписанном 8 апреля 1994 года совместном Меморандуме правительства и Центрального банка РФ об экономической политике в 1994 году. Это позволило России получить 26 апреля 1994 года (через год после получения первой доли, хотя обычно промежуток между траншами таких кредитов не превышал шести месяцев) вторую половину кредита на поддержку системных преобразований, а также прокладывало путь к получению обещанного кредита стэнд-бай.

В рамках токийского пакета также планировалось выполнение «полной стабилизационной программы», которая должна была финансироваться за счет резервного кредита МВФ (4,1 млрд долларов) и фонда стабилизации рубля (6 млрд долларов). Обе позиции содержались и в пакете помощи 1992 года, но не были реализованы. Резервный кредит частично предполагалось использовать для выкупа на вторичном рынке долговых обязательств бывшего СССР по отношению к иностранным коммерческим банкам. Однако поскольку Россия оказалась не в состоянии выполнять более жесткие условия регулярных кредитов МВФ, их предоставление вновь было отсрочено. А вопрос о формировании фонда стабилизации рубля вообще был снят с повестки дня. Помимо прочего это было связано с прекращением существования рублевой зоны, введением в бывших советских республиках собственных национальных валютных единиц.

Кредиты МВФ в 1995–1999 годах. После валютных потрясений осени 1994 года, кульминацией которых стал «черный вторник» 11 октября, руководство России более решительно взяло курс на ужесточение финансовой и кредитно-денежной политики, на подавление инфляции. Это нашло отражение в экономических программах на 1995 и 1996 годы, которые были согласованы с МВФ. Предполагалось сократить дефицит федерального бюджета с 11% ВВП в 1994 году до 6% в 1995 году, в 1996 году – до 4%, в 1998 году – до 2% ВВП. Ключевыми элементами кредитно-денежной политики стало полное прекращение с 1995 года покрытия бюджетного дефицита за счет льготных кредитов Банка России, сдерживание темпа расширения объема кредитования и денежного предложения, снижение роста инфляции к концу 1996 года до 12%, в 1998 году – до 6,9%. С 6 июля 1995 года устанавливался валютный коридор – пределы изменений текущего валютного курса рубля на биржевом и межбанковском валютных рынках – как «номинальный якорь инфляции». При этом российское правительство тесно сотрудничало с МВФ, выполняло его требования[46].

Согласованные правительством России с МВФ программы предусматривали ускорение структурных преобразований в экономике: форсирование приватизации при обеспечении для иностранных инвесторов равных с национальными предпринимателями возможностей; устранение административного контроля над ценами и прибылями, за исключением естественных монополий; содействие отраслевой и технологической перестройке промышленности; радикальная земельная и сельскохозяйственная реформа, устранение ограничений на куплю и продажу земли; укрепление банковского сектора – повышение уровня ликвидности банков, совершенствование платежной системы, повышение эффективности надзора со стороны ЦБ над коммерческими банками; сокращение взаимных неплатежей между предприятиями без кредитной поддержки со стороны правительства и ЦБ; секьюритизация долгов предприятий путем введения новых финансовых инструментов, в первую очередь стандартизированных векселей; создание более эффективной правовой и организационной основы для функционирования рынка ценных бумаг.

Программы 1995 и 1996 годов были направлены на завершение либерализации внешнеэкономической деятельности, устранение льгот во внешней торговле, количественных ограничений экспорта и импорта. Отменялась предтаможенная экспертиза экспортируемых товаров. МВФ одобрил такую смену концептуальных приоритетов российского правительства и предоставил 11 апреля 1995 года первый стандартный кредит стэнд-бай в объеме квоты России в Фонде (4313,1 млн СДР, или 6,8 млрд долларов) с возможностью использования в течение 12 месяцев. Этот кредит был использован на финансирование дефицита бюджета, а также на погашение внешней задолженности и пополнение золотовалютных резервов.

МВФ в целом был удовлетворен результатами реализации программы финансовой стабилизации России в 1995 году, хотя высказывал критические замечания по поводу медленного проведения структурных преобразований (приватизации, модернизации банковской системы, земельной реформы). 26 марта 1996 года Фонд одобрил договоренность о предоставлении России нового кредита в размере 6901,0 млн СДР, или 10,1 млрд долларов (160% российской квоты) – на этот раз через «механизм расширенного кредитования». Выделенные средства нужно было использовать в течение трех лет: в первом году – 65% квоты, во втором – 55%, в третьем – 40%. В первый год валюта поступала ежемесячно, а в последующие два – ежеквартально.

Получение Россией крупного кредита МВФ позволило достичь в 1996 году соглашения с государствами-кредиторами в рамках Парижского и Лондонского клубов о долгосрочном (на 25 лет) реструктурировании внешнего долга бывшего СССР.

Программа экономической политики России в 1998–1999 годах. Ее предполагалось реализовать при содействии кредитов МВФ и Всемирного банка. Она была нацелена на противодействие назревавшему финансовому и валютному кризису. Особый упор делался на ужесточение финансовой дисциплины, сокращение дефицита бюджета с намечавшихся в 1998 году 5,6% ВВП до 2,8% в 1999 году, снижение инфляции. Для этого предстояло перестроить налоговую систему, улучшить налоговое администрирование (сбор налогов) и тем самым увеличить бюджетные доходы. Для ослабления давления на рынок государственных рублевых облигаций (ГКО/ОФЗ) правительство предлагало обменивать их на еврооблигации с более длительными сроками погашения на основе рыночных ставок. Структурные меры были направлены на решение проблемы неплатежей, развитие частного сектора, укрепление банковской системы.

На этот раз МВФ был настроен критически в отношении хода выполнения Россией стабилизационной программы 1997–1998 годов, поэтому предоставление очередных траншей кредита 1996 года откладывалось. Особое недовольство Фонда вызывало состояние дел с бюджетом. По данным МВФ, в 1997 году поступления от федеральных налогов составляли менее 4 млрд долларов в месяц, что соответствовало лишь 9,7% ВВП[47]. В результате бюджетный дефицит вместо запланированных 3% ВВП[48] достиг 6,9%[49]. Правительство было вынуждено увеличить выпуск государственных ценных бумаг. В итоге в 1998 году сумма подлежавших погашению ГКО/ОФЗ стала превышать 1 млрд долларов в неделю[50] (приблизительно 4 млрд долларов в месяц). Практически все налоговые поступления уходили на возмещение государственных обязательств.

В 1998 году экономическая ситуация в России резко ухудшилась в связи с падением на мировых рынках цен на нефть и газ, а также на сырье и продукцию первичного передела. В результате сократились поступления в бюджет таможенных платежей, платежный баланс по счету текущих операций превратился в первом полугодии 1998 года из активного, каким был все предыдущие годы, в пассивный с дефицитом 5,1 млрд долларов[51]. Еще один тяжелый удар нанес российской экономике мировой финансовый кризис. Он вызвал массированный сброс иностранцами принадлежавших им российских ценных бумаг (во II и III кварталах 1998 года – чистое сокращение на 2,6 млрд долларов[52]) и конвертирование вырученных рублевых средств в иностранную валюту. Это, с одной стороны, содействовало падению спроса на ГКО/ОФЗ и соответственно неприемлемому повышению уровня их доходности, с другой – усилило давление на курс рубля.

Чтобы добиться уравновешивания государственного бюджета и предотвратить девальвацию рубля, правительство С. В. Кириенко разработало экономическую программу на 1999 год, в которой был предусмотрен первичный (без учета обслуживания госдолга) профицит федерального бюджета в 2% ВВП по сравнению с дефицитом в размере 1,3% в 1998 году. Общий дефицит бюджета должен был сократиться с 5,9% ВВП в 1998 году до 5,1% в 1999 году благодаря улучшению сбора налогов, противодействию уклонению от их уплаты, отказу от налоговых зачетов. Было предусмотрено прекращение доступа к нефтепроводам нефтедобывающим компаниям, уличенным в неуплате налогов. Власти должны были строже контролировать бюджетные расходы ведомств.

В соответствии с разработанной антикризисной программой правительство обратилось к МВФ и другим официальным кредиторам с просьбой о предоставлении срочной масштабной финансовой помощи. Запад не без колебаний согласился. О достижении соглашения было объявлено 13 июля 1998 года. Размер кредита во второй половине 1998 года – 1999 году в совокупности должен был достичь 22,6 млрд долларов. Из них на долю МВФ приходилось 11,6 млрд долларов, в том числе 11,2 млрд – во второй половине 1998 года и 0,4 млрд – в 1999 году. Сумма кредита МВФ делилась на три части: 3,4 млрд долларов добавлялось к предоставлявшемуся с 1996 года кредиту в рамках механизма «расширенного кредитования»; 5,3 млрд долларов предоставлялось на более жестких, чем обычно, условиях в рамках механизма «дополнительных резервов», учрежденного в декабре 1997 года; 2,9 млрд долларов – в рамках механизма «компенсационного кредитования» на частичное восполнение сокращения поступлений от экспорта в связи с падением цен на нефть.

Вместе с остававшейся к тому времени неиспользованной частью кредита 1996–1999 годов общая величина кредитной поддержки Фондом России составила бы во второй половине 1998 года 12,5 млрд долларов, а включая поступления, запланированные на 1999 год, – 15,1 млрд (табл. 3). Средства на предоставление во второй половине 1998 года дополнительной помощи России в рамках механизмов «расширенного кредитования» и «финансирования дополнительных резервов» (около 8,3 млрд долларов) должны были поступить за счет использования Генеральных соглашений о займах, то есть от правительств или центральных банков 11 ведущих стран Запада.

Июльский 1998 года транш МВФ имел существенную особенность. Все предыдущие кредиты Фонда предоставлялись практически Министерству финансов РФ и использовались им для финансирования бюджетных расходов, облегчения обслуживания и рефинансирования госдолга. На этот раз средства поступили в Центральный банк для пополнения валютных резервов и поддержания рыночного курса рубля. Правда, вскоре 1 млрд долларов из полученной суммы был все-таки передан Минфину для платежей по государственному долгу.

Жизнь показала, что предоставленные в срочном порядке кредиты МВФ и МБРР уже не смогли спасти положения ни на рынке государственных ценных бумаг, ни на валютном рынке. В результате 17 августа 1998 года российские власти вынуждены были объявить дефолт по внутреннему государственному долгу (в части, касающейся ГКО и ОФЗ со сроками погашения до 31 декабря 1999 года), установить 90-дневный мораторий на платежи по иностранным финансовым обязательствам коммерческих банков и реализовать мероприятия в валютной сфере, которые привели к четырехкратной девальвации рубля по отношению к доллару и другим иностранным валютам. В связи с этими решениями весь кредитный пакет западной помощи России был полностью заморожен, а действовавшие на тот момент договоренности практически утратили силу. Все эти события выявили ошибочность шаблонного использования в российских условиях монетаристских стереотипов макроэкономической доктрины МВФ и стали чувствительным ударом по его престижу.

Политика МВФ по отношению к России оказалась под огнем критики, особенно в кругах Республиканской партии и ее сторонников в США. Так, по словам члена палаты представителей Конгресса США Дж. Сэкстона, «стратегия МВФ с предоставлением займа России обернулась блистательным провалом»[53]. На вопрос, что же пошло не так в России, ответил первый заместитель директора-распорядителя Фонда С. Фишер в статье, опубликованной в английском журнале «Экономист» 3 октября 1998 года: «Главное состоит в том, что, хотя на протяжении ряда лет был достигнут прогресс, сменявшие друг друга правительства были слишком слабы для того, чтобы осуществлять нужную политику. Международное сообщество поступало правильно, стремясь поддерживать через посредство МВФ реформы в России. И МВФ поступал правильно, указывая с самого начала на необходимость покончить с бюджетной неразберихой. В конечном счете, когда слабость внутренней ситуации соединилась с внешними шоками, и наступил кризис. Преодоление его последствий потребует времени, однако история российской реформы на этом не кончается». По словам Фишера, когда российское правительство «вернется к разрешению задач стабилизации и реформирования экономики… мир, вероятно, найдет возможным вновь оказать финансовую поддержку»[54].

В условиях глубокого кризиса российской экономики МВФ в соответствии со своими установками, судя по всему, инициировал план введения в России механизма «валютного управления»[55] по примеру Аргентины. Роль Фонда в формировании такого плана подтверждается тем, что он рекомендовал правительству России в качестве консультанта бывшего министра экономики Аргентины Д. Кавальо. Этот план составил основу экономической программы команды В. С. Черномырдина, который добивался (после отставки 24 августа 1998 года правительства С. В. Кириенко) утверждения в качестве премьер-министра. Подготовку системы новых экономических мер в указанном направлении возглавил Б. Г. Федоров – бывший министр правительства С. В. Кириенко. Предполагалось жестко привязать рубль к валютной корзине, включающей доллар, евро и иену. План Федорова-Кавальо получил также поддержку известного американского экономиста Дж. Сороса. Сторонники плана надеялись, что он поможет вывести страну из валютно-финансового и экономического кризиса[56].

Планы введения в России механизма «валютного управления» вызвали серьезные возражения. Указывали на то, что этот механизм предполагает жесткую привязку величины денежного предложения к объему международных резервов, автоматическое его изменение в зависимости от увеличения или сокращения резервов. В связи с этим при существовавшем в то время крайне низком уровне монетизации российской экономики этот механизм мог бы вызвать неприемлемое сжатие национального денежного предложения. А отсюда – затруднение роста в реальном секторе экономики. Видный российский экономист, известный как представитель монетаристского подхода, заместитель директора Института экономических проблем переходного периода А. В. Улюкаев (ныне заместитель председателя Центрального банка РФ), отвечая на вопрос о возможности введения режима «валютного управления», вынужден был признать: «Если вводить его – денег станет совсем мало. Индексировать зарплаты, пенсии, пособия нельзя. Это чрезвычайно сложно политически»[57].

Многие российские эксперты высказывали мнение, что режим «валютного управления» пригоден лишь для небольших стран, находящихся в орбите влияния какого-либо крупного государства. В России же, которая сама претендует на роль одного из ведущих полюсов мировой экономики и политики, этот режим, ставя страну в положение зависимой «валютной периферии», пришел бы в противоречие с ее жизненно важными геополитическими интересами.

Изучив возможные последствия предложенной группой Федорова концепции экономической политики, Госдума отвергла ее, а вместе с ней и кандидатуру Черномырдина на пост премьер-министра, после чего от нее вынужден был отказаться и президент. Новое правительство Е. М. Примакова уже в сентябре 1998 года сняло с повестки дня планы введения режима «валютного управления». Отметим, что пережитый Аргентиной, которая ввела у себя такой режим, острейший финансовый и экономический кризис в 2001 году подтверждает правильность сделанного тогда выбора.

Новая программа экономической политики на 1999 год. Правительство Е. М. Примакова приступило к переговорам с МВФ о согласовании новой Программы экономической политики на 1999 год и возобновлении кредитования Фондом России. Неблагоприятный фон для этих переговоров создавали звучавшие с разных сторон предположения относительно нецелевого использования – а то и попросту разворовывания – средств, полученных ранее Россией от МВФ, в особенности кредитного транша, предоставленного в июле 1998 года. Тем не менее жесткая, напористая и в то же время деловая позиция команды российских переговорщиков во главе с первым вице-премьером Ю. Д. Маслюковым привела к достижению взаимоприемлемой договоренности. В марте 1999 года М. Камдессю в Москве «подтвердил, что МВФ будет продолжать конструктивное сотрудничество с Россией. Российская сторона выразила намерение продолжать свое сотрудничество с МВФ»[58].

Вслед за Камдессю в Москве побывала миссия МВФ, которая продолжила работу с российскими властями по выработке совместной экономической политики. В результате после встречи с Маслюковым в штаб-квартире МВФ в Вашингтоне 28 апреля 1999 года Камдессю объявил о согласовании экономической программы с российским руководством и о своем намерении рекомендовать Исполнительному совету предоставить новый кредит России. Однако его получение ставилось в зависимость от реализации мер в бюджетной, банковской и структурной областях, а также от принятия пакета налоговых и иных законодательных актов (о несостоятельности и банкротстве кредитных организаций, о реструктуризации банковской системы и др.). Кроме того, МВФ потребовал предоставить ему полную информацию по поводу того, как Центральный банк управлял золотовалютными резервами и как использовались кредиты, полученные Россией от Фонда на протяжении нескольких последних лет. Договоренность России с МВФ была поддержана руководителями стран «семерки» на встрече в Кельне 18–20 июня 1999 года[59].

Пришедшее на смену правительству Е. М. Примакова правительство С. В. Степашина продолжило переговоры с МВФ и, главное, добилось одобрения парламентом большей части согласованных с МВФ законопроектов. 19 июля 1999 года правительство утвердило заявление об экономической политике на 1999 год, получившее одобрение Фонда. В результате 28 июля 1999 года МВФ утвердил договоренность о кредите стэнд-бай России на сумму 3300,0 млн СДР (около 4,5 млрд долларов) на срок 17 месяцев. Устанавливалось, что средства будут предоставляться семью равными долями в размере 471,4 млн СДР (640 млн долларов), первая из которых поступила на счет Минфина уже 1 августа 1999 года. Предоставление последующих траншей ставилось в зависимость от ежеквартальных проверок реализации экономической программы.

После заседания Исполнительного совета МВФ, который принял решение о предоставлении кредита России, первый заместитель директора-распорядителя С. Фишер выступил с жестким заявлением в адрес российских властей: «Директора пришли к выводу, что экономический кризис, который разразился в 1998 году, имел главной причиной неспособность властей побороть застарелые бюджетные болезни и осуществить структурную реформу. Ухудшение внешней среды в результате экономического кризиса в Азии послужило лишь непосредственным толчком к возникновению кризиса в России. В свете этого директора считают, что главное внимание должно быть уделено укреплению бюджета и ускорению структурных реформ»[60]. Недовольство Фонда вызывали: недостаточно эффективное реформирование финансового сектора, в особенности банковской системы; монопольное положение Сбербанка; отсутствие действенной конкуренции в функционировании естественных монополий в сфере инфраструктуры; непрозрачность механизма принятия управленческих решений, в первую очередь в Центральном банке; ограничения на экспорт нефтепродуктов[61].

Предоставление второго транша (640 млн долларов) кредита МВФ было запланировано на сентябрь 1999 года, но помешала начатая на Западе массированная кампания обвинений российских руководителей и представителей деловых кругов в коррупции, в частности скандал вокруг Банка Нью-Йорка, в котором якобы отмывались деньги российской мафии, незаконно переводившиеся за границу, включая в той или иной мере кредиты МВФ. А поскольку кредитный транш, полученный в июле 1998 года, о котором и шла в первую очередь речь, поступил в распоряжение Центрального банка РФ, подозрение пало и на него. Министр финансов США Л. Саммерс в сентябре заявил, что администрация США не намерена участвовать в предоставлении России очередного транша кредита МВФ до тех пор, пока расследование по фактам отмывания средств российской мафии не будет доведено до конца.

Многочисленные проверки Центрального банка России западными аудиторскими компаниями и самим МВФ не выявили нарушений в использовании кредитов. Что же касается согласованной Россией с Фондом экономической программы, то последний неоднократно выражал удовлетворение ходом ее выполнения. Определенный оптимизм внушало то, что в своем выступлении на годичной сессии МВФ и Всемирного банка в октябре 1999 года М. Камдессю высказался о России в весьма благожелательном духе. «Было бы верхом безответственности оставить Россию в такой момент, мы не повернемся к ней спиной»[62]. Однако в то же время в атмосфере, возникшей в отношениях между Западом и Россией напряженности, связанной, в частности, с проведением антитеррористической кампании в Чечне, стали раздаваться призывы использовать МВФ в качестве инструмента политического давления на Россию. Свою лепту в эту кампанию внес и сам М. Камдессю. Выступая 27 ноября 1999 года в Мадриде, он сказал: «При рассмотрении вопроса о выделении кредита России совет директоров Фонда вынужден принять во внимание мнение мирового сообщества… Мы не сможем выделить деньги, если весь мир будет против этого»[63]. А за словом последовало и дело: 7 декабря 1999 года Исполнительный совет МВФ в очередной раз отказался рассматривать вопрос о предоставлении Москве второго транша кредита стэнд-бай. В данной связи первый вице-премьер российского правительства В. Б. Христенко заявил: «К сожалению, в последнее время политические факторы в отношении МВФ к России стали ключевыми»[64].

Была проведена серия переговоров с МВФ: приезд миссий Фонда во главе с заместителем руководителя Европейского департамента II Ж. Беланже в январе–феврале, мае и июле 2000 года, посещение Москвы первым заместителем директора-распорядителя МВФ С. Фишером в начале апреля, дискуссии в процессе участия представителей российского правительства и Центрального банка в работе весенней сессии МВФ в апреле 2000 года в Вашингтоне и годичной сессии в сентябре в Праге. Однако договоренность о кредите стэнд-бай от 28 июля 1999 года (4,5 млрд долларов), кроме первого транша, так и не была реализована.

Характер взаимоотношений России с МВФ изменился благодаря тому, что в результате резкого роста мировых цен на нефть и другие экспортируемые российские товары стало кардинально улучшаться состояние платежного баланса России, а вместе с ним – и всей российской экономики. Показатели федерального бюджета в 1999 году улучшились даже в большей степени, чем было предусмотрено договоренностью с МВФ. В последующие годы и федеральный, и консолидированный бюджеты сводились со значительным и устойчивым профицитом. Поэтому сначала сократилась, а затем и вовсе отпала потребность в новых займах.

События, связанные с валютно-финансовым кризисом 1998 года, послужили стимулом к тому, чтобы российские власти ограничили зарубежные финансовые заимствования и стали целенаправленно сокращать внешний долг страны. После 1999 года Россия больше не обращалась к МВФ за новыми кредитами.

Итоги. Из общей суммы привлеченных или гарантированных государством ссуд и займов за 1992–1999 годы (64,8 млрд долларов) на международные финансовые организации приходилось 45,5%, в том числе на кредиты МВФ – 34,0%[65]. Напомним, что МВФ, помимо предоставления собственных кредитов, прокладывает путь государствам-членам к получению финансовых средств из других внешних источников.

В конечном итоге, как показано в табл. 2, за 1992–1999 годы МВФ одобрил семь договоренностей о предоставлении валютных кредитов России (кредитный пакет, одобренный 20 июля 1998 года, рассматривается как единая договоренность) на общую сумму 25,8 млрд СДР, или 36,6 млрд долларов (при пересчете по среднегодовому курсу доллара к СДР за 1999 год – 35,3 млрд долларов). Однако в связи с тем, что предоставление средств в рамках договоренностей о «расширенном кредите» 1996 года и кредитном пакете 1998 года было прекращено, а сами эти договоренности утратили силу, фактически по 1999 год, то есть с учетом июльского транша в размере 640 млн долларов, из этой суммы было использовано лишь 22,0 млрд долларов (по курсу доллара к СДР на конец 2008 года – 24,0 млрд долларов).

Россия была самым крупным заемщиком МВФ: на конец 1998 года ее задолженность составляла 13,7 млрд СДР, или 19,3 млрд долларов, что соответствовало 318,4% ее квоты в Фонде[66]. Насколько велика была роль МВФ в качестве кредитора России, видно из того, что на начало января 2000 года его доля в государственном внешнем долге России (включая задолженность Центробанка) составляла 30,5%[67]. На Россию приходилось 19,3% общей суммы использования государствами-членами ресурсов Фонда, то есть величины не погашенных на тот момент государствами-членами кредитов[68].

Поскольку Россия не прибегала к новым заимствованиям у МВФ и регулярно погашала свою задолженность, она была полностью ликвидирована в январе 2005 года. Более того, существует перспектива включения России в той или иной мере в число кредиторов самого Фонда, пополняющих его денежные ресурсы.

Что касается других стран СНГ и Балтии, то за 1992–2008 годы МВФ одобрил договоренности о выделении им кредитов на общую сумму 32,8 млрд долларов (по курсу на конец 2008 года) и за первую половину 2009 года – еще на 4,5 млрд долларов (по курсу на 30 июня 2009 года)[69]. Фактически по конец 2008 года этим странам было предоставлено 14,9 млрд долларов (табл. 4). В первые перестроечные годы кредиты выделялись, в частности, на поддержку вводимых ими национальных валют. За счет этих кредитов частично оплачиваются поставки нефти и газа, а также продовольствия из России и других стран СНГ.

За 1992–2008 годы все бывшие советские республики получили от МВФ 25,3 млрд СДР, или около 38,9 млрд долларов (по курсу на конец 2008 года), что составило 13% суммы заимствований всех членов МВФ (за 1992–1999 годы – около 25%). При этом доля России равнялась 61,7% (24,0 млрд долларов) общей суммы кредитов, предоставленных странам СНГ и Балтии, доля Украины – 23,8% (9,2 млрд), всех остальных стран СНГ и Балтии – 14,5% (5,7 млрд). Большая часть кредитов была предоставлена в 1992–1999 годах: России – 21,4 млрд, Украине – 3,5 млрд, остальным странам СНГ и Балтии – 3,4 млрд долларов (табл. 4). Резкий скачок в использовании ими заемных средств произошел в 2008 году – рост в 3,4 раза по сравнению со среднегодовой величиной за 2000–2007 годы. Это стало прямым следствием развертывания мирового финансового кризиса.

Техническая помощь МВФ

Кроме предоставления финансовых средств, МВФ оказывал России и другим постсоветским странам большую техническую помощь (комплекс экспертных и консалтинговых услуг). Она была особенно важна после распада СССР, поскольку в то время Россия и другие республики не имели эффективно действующих управленческих структур и финансовых учреждений, которые бы отвечали условиям и потребностям современной рыночной экономики. Не было и опыта, поэтому привлекали высококвалифицированных западных экспертов. МВФ командировал их в составе групп (миссий) и индивидуально на срок от года до нескольких лет. МВФ координировал эту работу с Всемирным банком, Европейским банком реконструкции и развития, Банком международных расчетов, ОЭСР и Комиссией ЕС.

Первая техническая помощь стала оказываться уже после заключения соглашения о «специальной ассоциации» между МВФ и СССР в октябре 1991 года. В течение 1992 года на бывшие советские республики пришлось 23% общего объема техпомощи, предоставленной государствам – членам МВФ. Многоцелевые миссии консультировали в сфере бюджетной и налоговой политики, налогового администрирования, социального обеспечения и социальной защиты, модернизации структуры и деятельности Центрального банка, банковского законодательства, методов денежно-кредитного регулирования, надзора за коммерческими банками, систем платежей и расчетов, международного аудита, формирования денежного и валютного рынков, рынка ценных бумаг, управления внутренним госдолгом и т. д.

МВФ организовывал учебные курсы и семинары в штаб-квартире Фонда и столицах бывших советских республик, через которые прошли как официальные лица высокого уровня, так и управленцы среднего звена. Кроме того, сотрудникам официальных структур и менеджерам частного сектора была предоставлена возможность пройти обучение в Объединенном институте для восточноевропейского региона, который был создан Фондом в Вене в 1992 году вместе с пятью другими международными организациями.

Россия продолжает постоянное сотрудничество с МВФ, регулярно проводит с ним консультации по вопросам макроэкономической и валютной политики, влияет на его деятельность. Будучи членом «большой восьмерки», а также «группы двадцати», она принимает активное участие в реформировании МВФ в контексте формирования новой, посткризисной мировой финансовой архитектуры.

Участие России в группе Всемирного банка

Группа Всемирного банка состоит из пяти организаций: Международного банка реконструкции и развития (МБРР), Международной финансовой корпорации (МФК), Международной ассоциации развития (МАР), Многостороннего агентства по гарантиям инвестиций (МАГИ), Международного центра по урегулированию инвестиционных споров (МЦУИС).

Международный банк реконструкции и развития

МБРР – головная структура группы. Квота России в нем составляет 44 795 акций, стоимость которых эквивалентна 5,4 млрд долларов, из них реально оплачено только 6,2%. На долю России приходится 2,85% суммарной величины капитала МБРР, что несколько больше нынешней доли российской квоты в МВФ. И по количеству, и по стоимости принадлежащих России акций она делит 7-11-е места с Индией, Италией, Канадой и Саудовской Аравией. Первые шесть мест занимают США, Япония, Германия, Великобритания, Франция и Китай. На долю других 14 бывших советских республик приходится 3,9 млрд долларов, или 2,03% капитала[70].

МБРР так определял цель предоставления кредитов России: «Помощь в максимально быстром переходе к рыночному финансированию путем повышения роли частного сектора, укрепления через правовые, институциональные и финансовые реформы институтов государственного сектора, а также содействия привлечению частных инвестиций в российскую экономику»[71].

Инициируют проекты на поддержку структурных преобразований Министерство экономического развития и торговли, соответствующие отраслевые министерства и Министерство финансов, а инвестиционные проекты – федеральные органы исполнительной власти и органы исполнительной власти субъектов Федерации, подавая заявки в Минэкономразвития. Заявка содержит концепцию проекта, в которую включены оценка ожидаемого эффекта от его реализации для развития экономики страны, структура проекта, предварительный финансовый план расходования и погашения кредита.

С одной стороны, МБРР проводит тщательные предынвестиционные исследования, проверки и ревизии предлагаемых проектов, с другой – утверждение проекта зачастую требует длительных согласований в правительственных инстанциях. Поэтому с момента выделения займа до начала фактического кредитования проходит несколько лет. Возмещение предоставленных кредитов производится, как правило, в течение 15–17 лет, при льготном периоде – до 5 лет.

Период реализации проекта составляет обычно от 3 до 6 лет, к примеру, в 2007 году в среднем было 4,8 года (бюджетозамещающие кредиты на цели структурной перестройки использовались в течение 1–3 лет). Коэффициент освоения займов[72] за 2004–2006 годы вырос с 9,7 до 15,75%, но был ниже, чем в среднем по МБРР и по региону Европы и Центральной Азии (соответственно 24 и 17,1% в 2006 финансовом году)[73].

Стандартные кредиты МБРР предоставлялись в двух вариантах:

первый – на условиях валютного пула, то есть одновременно в нескольких валютах, по процентной ставке ЛИБОР с добавлением спрэда, который изменяется через каждые шесть месяцев (в первой половине 2009 года – 0,05% по каждой валюте, но в сумме не свыше 0,25%);

второй – в виде моновалютных займов по ставке ЛИБОР плюс неизменный до конца погашения займа спрэд в размере от 1,00 до 1,45% в зависимости от валюты и срока займа. В связи с глобальным финансовым кризисом ставка ЛИБОР по 6-месячным депозитам в долларах понизилась с 5,27% годовых в 2006 году (в среднем за год) до 1,64% в середине апреля 2009 года. Кроме процентов по кредиту, Банк через 60 дней после подписания кредитного соглашения взимает 0,75% за неиспользованный остаток кредитной линии.

Предоставление кредитов МБРР обычно связывает с выполнением страной-заемщицей тех же условий, которые выдвигает при кредитовании и МВФ. Но если Фонд делает акцент на меры, обеспечивающие макроэкономическую и финансовую стабилизацию, то МБРР – на структурные преобразования: приватизацию, утверждение частной собственности на землю, стимулирование конкуренции среди естественных монополий, либерализацию цен, реформирование банковской системы, совершенствование налогового регулирования, улучшение администрирования при сборе налогов и т. п. В некоторых случаях Банк предъявлял России чрезмерно жесткие требования поспешной реорганизации отдельных отраслей экономики (например, угольной) без должного учета конкретных российских условий. В начале 1990-х годов условия его кредитов фактически включали политические требования – создание многопартийности, развитие демократии, обеспечение независимости средств массовой информации и т. д.

В мае 1992 года представительство Всемирного банка в Москве предполагало, что страны – наследницы СССР будут получать от него кредиты в размере 4,5–5,0 млрд долларов в год, Россия – примерно половину этой суммы. Российские власти намеревались использовать эти кредиты на жизненно необходимый импорт, структурные преобразования, инвестиционные проекты и укрепление институциональной базы финансовой инфраструктуры. Однако тяжелое положение экономики России в начале переходного периода вынудило российские власти сделать упор на получение кредитов на макроэкономические цели – на покрытие дефицита госбюджета и уравновешивание пассивного сальдо платежного баланса. В первые годы рыночных реформ в России кредиты МБРР, как и займы МВФ, были компонентами международных программ финансовой помощи.

Первая международная программа помощи России (1992 год) включала кредиты МБРР (с участием ЕБРР) на сумму 1,5 млрд долларов. Фактически было предоставлено только 760 млн долларов.

В 1992 году Россия подписала с МБРР три соглашения о выделении ей трех займов на сумму 803 млн долларов. Первый, так называемый «реабилитационный» заем в размере 600 млн долларов нужен был для оплаты импорта жизненно важных для страны товаров и покрытия расходов, связанных со структурной перестройкой экономики. Из этой суммы 250 млн долларов было направлено на поддержание валютного рынка и курса рубля (эти средства были переведены на корреспондентские счета Центрального банка в зарубежных банках и подлежали реализации на российском валютном рынке), 150 млн – на закупку товаров для сельского хозяйства, 100 млн – на нужды здравоохранения, 50 млн – на нужды транспорта, 50 млн – угольной промышленности. За счет этого кредита нельзя было приобретать оружие, драгоценные металлы, табачные изделия и другие товары, не являющиеся предметами первой необходимости.

Второй кредит в размере 70 млн долларов был предназначен для покрытия затрат на создание системы социальной защиты (устройство бирж труда, организация выдачи пособий по безработице и т. п.) при переходе к рыночной экономике. Третий кредит в сумме 90 млн долларов предоставлялся МБРР совместно с Европейским банком реконструкции и развития (43 млн долларов) и другими западноевропейскими банками на покупку оборудования и экспертную помощь по приватизации.

Условия всех трех займов были одинаковы: 7,6% годовых, срок 15 лет, включая пятилетний льготный период. Однако в пределах 1992 года средства в счет выделенных России кредитов МБРР реально не были предоставлены. В значительной мере это объяснялось внутренними российскими проблемами, сложностями согласования вопросов использования выделенных средств между различными ведомствами и организациями.

В токийском пакете финансовой помощи России в 1993 году предусматривалось открытие Банком кредитных линий на сумму 5 млрд долларов, в том числе: 1,1 млрд долларов – реабилитационные кредиты в рамках первоочередных стабилизационных мер; 3,4 млрд и 0,5 млрд долларов – для структурной перестройки экономики. Эти займы должны были пойти в наиболее перспективные отрасли экономики, в значительной мере – на финансирование ввоза оборудования, необходимого для разработки и эксплуатации нефтяных и газовых месторождений.

Если пакету помощи 1992 года был присущ главным образом макроэкономический и потому «абстрактный» характер, то в пакете 1993 года выделявшиеся суммы были ориентированы на заранее согласованные конкретные цели, привязывались к определенным объектам и отраслям экономики. Так, в августе 1993 года России был предоставлен нефтяной реабилитационный заем на восстановление нефтедобывающей промышленности и поддержку реформ в энергетике на сумму 610 млн долларов. Это был самый крупный кредит из всех, предоставленных МБРР какой-либо стране на подобные цели. За ним в июне 1994 года последовал второй нефтяной реабилитационный заем в размере 500 млн долларов. Банк также выделил в 1993/1994 финансовом году (с 1 июля по 30 июня) кредиты на развитие сельского хозяйства – 320 млн долларов, на проведение приватизации – 200 млн долларов. МБРР согласился участвовать в кредитовании развития транспорта (300 млн долларов) и финансовых учреждений (200 млн долларов).

МБРР сыграл значительную роль в образовании международного Фонда содействия приватизации и реорганизации крупных государственных предприятий России в размере 3 млрд долларов, решение об учреждении которого было принято на токийском саммите «семерки» в июле 1993 года. Этот фонд имел сложную структуру: 500 млн долларов – гранты отдельных стран – членов «семерки» для технического содействия и субсидирования инвестиций; 1 млрд – двусторонние экспортные кредиты стран; 1 млрд – займы МБРР, МФК и ЕБРР находящимся в процессе реконструкции крупным приватизируемым предприятиям; 500 млн – помощь МБРР российским регионам. В контексте этого проекта Банк, в частности, предоставил в июне 1994 года заем на поддержку российских предприятий в размере 200 млн долларов (софинансирование со стороны ЕБРР – еще 100 млн долларов).

Наиболее крупными кредитами, по которым МБРР взял на себя обязательства перед Россией на протяжении 1995–1998 годов, были:

– второй реабилитационный заем в размере 600 млн долларов в 1995 году;

– заем на реализацию жилищного проекта на сумму 400 млн долларов в 1995 году;

– два займа на структурную перестройку угольной промышленности: в размере 500 млн долларов в 1996 году и 800 млн долларов в 1998 году;

– три займа на структурную перестройку экономики: на сумму 600 млн долларов в 1997 году, 800 млн и 1500 млн долларов в 1998 году;

– заем на структурную перестройку системы социальной защиты в размере 800 млн долларов в 1997 году.

В июне 1997 года МБРР одобрил Стратегию содействия России, которая предусматривала значительное увеличение объемов кредитования для поддержки реализуемой в стране программы экономических преобразований. «Перед нами открыты широкие возможности для оказания содействия России в деле экономического возрождения этой страны», – заявил вице-президент Банка по региону Европы и Центральной Азии Й. Линн. Он отметил положительные сдвиги в реализации проектов МБРР в России: доля проектов, имевших удовлетворительный рейтинг реализации, увеличилась с 39 до 65%, объемы расходования средств по инвестиционным проектам выросли в три раза – с 294 млн долларов в январе 1996 года до 1027 млн долларов в марте 1997 года[74].

В соответствии с этой стратегией МБРР одобрил предоставление России в 1997 году крупных структурных и инвестиционных кредитов на общую сумму 3,4 млрд долларов (1995 год – 1,6 млрд, 1996 год – 1,8 млрд). 18 декабря 1997 года были одобрены два займа на сумму 800 млн долларов каждый. Один из них предназначался для структурной перестройки экономики, в частности реструктурирования естественных монополий в электроэнергетике, газовой промышленности и на железнодорожном транспорте. Второй заем – на преобразование угольной отрасли, ликвидацию компании-монополиста «Росуголь», приватизацию жизнеспособных предприятий и закрытие нерентабельных шахт. Одновременно существенно выросли фактические выплаты по предоставленным России кредитам: 1994/1995 финансовый год – 142 млн долларов, 1995/1996 – до 1 млрд, 1996/1997 – 2,1 млрд, 1997/1998 – 2,2 млрд.

В рамках пакета чрезвычайной финансовой помощи (22,6 млрд долларов), согласованного Россией с МВФ, МБРР и Японией в июле 1998 года, 7 августа 1998 года Банк утвердил предоставление России третьего займа на цели структурной перестройки экономики на сумму 1,5 млрд долларов сроком на 7 лет. Это был самый крупный заем из всех, когда-либо выделенных Всемирным банком России. Из этой суммы 300 млн долларов было перечислено немедленно, остальные средства планировалось направить двумя порциями (500 млн и 700 млн) в течение последующих 18 месяцев. Кризис 1998 года, объявление Россией дефолта по ряду обязательств привели к замораживанию кредитов. Однако соглашение России с МВФ в июле 1999 года о новом кредите стэнд-бай позволило разморозить остававшиеся неизрасходованными части одобренных в 1997–1998 годах бюджетозамещаюших займов Всемирного банка.

До конца 2000 года МБРР должен был предоставить 1,85 млрд долларов, в том числе: в рамках третьего займа на структурную перестройку российской экономики 1,2 млрд долларов (первые 300 млн были получены в августе 1998 года); по второму займу на структурную перестройку угольной промышленности – 400 млн; остаток займа на структурную перестройку системы социальной защиты – 250 млн долларов. Кроме того, Япония за тот же период предоставляла через Экспортно-импортный банк оставшиеся 1,1 млрд долларов из выделенного в 1998 года кредита в объеме 1,5 млрд долларов (первые 400 млн долларов Россия получила в июле 1998 года) в качестве софинансирования по займам Всемирного банка. При этом если полученные от МВФ средства в значительной мере должны были пойти на возмещение долга самому Фонду, то названные займы Всемирного банка и Японии разрешалось использовать для прямого финансирования бюджетных расходов.

19 июля 1999 года российское правительство утвердило согласованные с МБРР «Меры по реализации среднесрочной программы структурных реформ (Письмо о политике развития для целей третьего займа на структурную перестройку экономики)». В них были изложены обязательства России по проведению структурных преобразований, выполнением которых обуславливалось получение неиспользованных к тому времени 1,2 млрд долларов в рамках третьего займа на структурную перестройку (SAL-3), предоставленного России в августе 1998 года. 2 августа правительство своим постановлением санкционировало внесение изменений в соглашение с ВБ относительно трех бюджетозамещающих займов (на структурную перестройку экономики, угольной промышленности и системы социальной защиты). В частности, в третьем займе на структурную перестройку вместо первоначального графика предоставления оставшейся части этого займа двумя траншами предполагались четыре транша – по 100, 150, 400 и 550 млн долларов.

Таким образом, были завершены все процедуры, необходимые для возобновления после кризиса и дефолта 1998 года финансирования России с помощью этих займов. Всемирный банк постоянно наблюдал за проведением согласованных структурных реформ. Неоднократно в Москву приезжали его миссии. Дважды в течение 2000 года (в феврале и июне) Москву посетил президент ВБ Дж. Вулфенсон, несколько раз – вице-президент по странам Европы и Центральной Азии Й. Линн.

В конце декабря 1999 года МБРР одобрил очередную Стратегию содействия России на 1999/2000 – 2001/2002 финансовые годы. Но, несмотря на активное взаимодействие российских властей и МБРР, средства по бюджетозамещающим займам, которые планировалось предоставить до конца 2000 года, были получены в весьма ограниченных размерах. Так, по займу SAL-3 поступил лишь первый транш в сумме 100 млн долларов. В сентябре 2000 года Россия вынуждена была отказаться от дальнейшего использования этого кредита. Не были получены и 400 млн долларов, остававшиеся от второго займа на структурную перестройку угольной промышленности (первые 400 млн долларов МБРР перечислил сразу же после утверждения займа в декабре 1997 года). К концу 2000 года оставались замороженными по «угольному» займу последние 150 млн долларов. Причины сбоев в предоставлении кредитов МБРР были те же, что и в случае с МВФ, – невыполнение Россией программы структурных реформ, с одной стороны, и ослабление ее потребности во внешних заимствованиях – с другой.

В процессе формирования бюджета на 2000 год российские власти убедились, что без привлечения средств международных финансовых организаций не обойтись. Потребность в кредитах ВБ на 2001 год была определена в 1,2 млрд долларов. Прибывшая в Москву в конце ноября 2000 года миссия Всемирного банка возобновила по просьбе российского правительства переговоры о займе на цели структурной перестройки экономики на новых условиях (SAL-4).

В связи с достижениями в развитии экономики, укреплением стабильности в стране, повышением эффективности использования кредитов (доля удовлетворительно реализуемых проектов возросла с 33% в 1999 году до 84% к концу 2000 года при целевом уровне в 80%) МБРР возобновил кредитную деятельность в России. При этом он поставил цель не столько увеличить число и объем кредитуемых объектов, сколько повысить результативность использования средств. За 1999–2003 годы Банк одобрил 16 российских проектов на общую сумму 1,65 млрд долларов (330 млн долларов в год). В 2000–2003 годах по займам МБРР фактически было освоено 1,38 млрд долларов (около 350 млн долларов в год), в том числе по бюджетозамещающим займам – примерно 580 млн долларов, по инвестиционным кредитам – порядка 800 млн долларов.

Российское правительство впервые за всю историю отношений с Группой ВБ 21 февраля 2002 года утвердило комплексную Программу сотрудничества со Всемирным банком на 2002–2004 годы. Основной ее смысл состоял в отказе от заимствований на цели бюджетозамещения (тем более что Счетная палата неоднократно критиковала нецелевое и неэффективное использование кредитов на структурную перестройку) и переходе на привлечение инвестиционных кредитов МБРР, гарантийных линий, займов на техническую помощь с инвестиционными компонентами. Предельный лимит заимствований у Банка, включая гарантийные операции, был установлен в пределах 500 млн долларов в год. По словам директора МБРР по России и главы его московского представительства М. Картера, новая стратегия взаимоотношений Всемирного банка с Россией «будет отражать реальное партнерство двух сторон, в котором правительство России будет играть лидирующую роль, а Банк будет оказывать поддержку тем направлениям реформ, которые правительство сочтет приоритетными». В этой связи Банк планировал активизировать работу по линии связанных инвестиционных кредитов и гарантий.

В мае 2002 года МБРР одобрил Стратегию содействия России на 2002/2003 – 2004/2005 финансовые годы. В ней были определены три приоритетных направления российской экономической политики, которые Банк был намерен поддерживать своими кредитами: первое – улучшение условий для предпринимательства, развитие конкуренции, модернизация инфраструктуры и реструктурирование естественных монополий; второе – совершенствование управления государственным сектором в целях реализации реформ и борьба с коррупцией; третье – снижение социальных и экологических рисков путем повышения качества здравоохранения, образования и защиты окружающей среды.

Существенное улучшение на протяжении 2000-х годов состояния российской экономики и социальной сферы, возрастание роли России в мировой экономике и международных отношениях, в частности ее включение в «большую восьмерку», побудили Всемирный банк изменить условия и направления взаимоотношений с нашей страной. В декабре 2006 года ВБ и российское правительство одобрили Стратегию партнерства Группы Всемирного банка и Российской Федерации на 2007–2009 годы, в которой определены четыре основных направления, по которым Банк оказывает содействие:

– сохранение высоких темпов экономического роста, в том числе посредством мониторинга инвестиционного климата в стране, а также содействия государственным инвестициям (при высокой доле софинансирования со стороны правительства) для стимулирования роста и диверсификации экономики, инвестиций в приоритетные области на региональном уровне и прямой поддержки частного сектора;

– повышение качества государственного управления и эффективности госсектора с помощью программ модернизации государственных институтов и совершенствования судебной системы, местных органов самоуправления и управления бюджетным процессом на федеральном и субфедеральном уровнях;

– улучшение качества социальных и коммунальных услуг, особенно на региональном уровне (здравоохранение, образование, профессиональное обучение, предоставление жилья и коммунальных услуг);

– повышение роли России в качестве международного донора, предоставляющего помощь на цели развития, и активного участника многосторонних организаций.

В этих новых условиях сотрудничества ВБ и России была принята Программа регионального и муниципального развития. Главное в ней – установление прямых взаимоотношений ВБ с органами власти регионального и местного уровней, а также с отдельными предприятиями, находящимися в региональной или муниципальной собственности, на возмездной основе и без суверенных гарантий федерального правительства. Предусмотрено, во-первых, прямое кредитование под гарантии местных органов власти различных инвестиционных проектов; во-вторых, предоставление аналитических услуг администрациям регионов, рекомендаций по проведению реформ, по выработке региональных и отраслевых стратегий развития, формированию институциональных структур для обеспечения социально-экономического развития. Но начавшийся в 2007 году глобальный финансовый и экономический кризис внес существенные коррективы в планы Всемирного банка в России.

Итоги. За 1992–2008 годы Банк одобрил для России 66 займов (включая гарантии) на сумму 14,2 млрд долларов, из них 44 займа (на них пришлось 83,7% общей суммы) были выделены в течение 1992–1999 годов, когда Россия особенно нуждалась во внешнем финансировании (табл. 5 в конце очерка). Не все кредиты использовались в полном объеме из-за противоречивости нормативно-правовой базы, непоследовательности и несогласованности действий ведомств, недостаточной квалификации специалистов, высоких страновых рисков, смены целевых приоритетов и т. п. С начала кредитования и по 2005 год из 13,4 млрд долларов одобренных Банком займов фактически было использовано 8,6 млрд долларов (64,2%)[75].

Из табл. 6 следует, что 40,7% кредитов, предоставленных МБРР в 1992–2008 годах, пришлось на реабилитационные займы и займы на структурную перестройку экономики, государственное управление, целенаправленное развитие частного сектора (вместе образуют группу «экономическая политика») – они в основном пополняли доходную часть госбюджета и были близки по своему назначению кредитам МВФ. Значительные масштабы таких заимствований были обусловлены кризисным состоянием российской экономики. Однако бюджетозамещающие займы, которые расходовались на текущие бюджетные нужды, предоставлялись только до 1999 года. По мере улучшения состояния российской экономики потребность в них отпала. Иными словами, с 1993 года отношения между МБРР и Россией развивались от схемы предоставления крупных заимствований, когда Банк играл роль «партнера по необходимости», к партнерству, нацеленному на передачу знаний, которое сопровождается меньшими объемами заимствований и при котором Банк становится «партнером по выбору»[76].

Около 20% инвестиционных кредитов было направлено в нефтяную и угольную отрасли, свыше 15% – в инфраструктурные отрасли, 18,6% – социальной сфере (социальная защита населения, жилищное хозяйство, образование, здравоохранение).

Согласно принятой МБРР группировке, кредиты, которые он предоставил России до середины 2005 года, были распределены по секторам следующим образом: судебно-правовая система и государственное управление – 30,4%; энергетика и горнодобывающая промышленность – 24,4; промышленность и торговля – 12,6; транспорт – 11,2; здравоохранение и другие услуги в социальной сфере – 9,8; финансы – 5,8; водоснабжение, канализация и защита от паводков – 2,2; сельское хозяйство, рыболовство и лесное хозяйство – 2,0; образование – 1,5; информатика и связь – 0,1%[77]. А вот распределение портфеля реализуемых МБРР по состоянию на 30 апреля 2009 года российских проектов (общая сумма – 1,4 млрд долларов): судебно-правовая система и государственное управление – 60,6%; здравоохранение и социальные услуги – 16,6; промышленность и торговля – 8,0; энергетика и горнодобывающая промышленность – 7,2; водоснабжение и пр. – 5,0; финансы – 2,3; сельское хозяйство со смежными отраслями – 0,3%[78].

Налицо резкий рост удельного веса кредитов на покрытие расходов, связанных с функционированием сферы права и государственного управления, а также увеличение заимствований для финансирования здравоохранения и социальных услуг, с одной стороны, и соответствующее сокращение доли ассигнований по проектам, имеющим целью развитие и модернизацию реального сектора российской экономики, – с другой.

Текущая задолженность России по отношению к МБРР составляла на 30 июня 2008 года 4,1 млрд долларов (на 30 июня 2003 года – 6,4 млрд долларов), или 4,1% суммы долга всех государств – членов Банка (1998 год – 5,5%). По этому показателю Россия была на девятом месте среди должников МБРР после Китая, Бразилии, Турции, Индии, Индонезии, Аргентины, Колумбии и Мексики[79].

Все остальные страны СНГ и Балтии с начала пребывания в МБРР по 30 июня 2008 года получили всего 150 займов на сумму 11,5 млрд долларов[80], их текущая задолженность по использованным займам составляла 3,7 млрд долларов, или 3,73% общей задолженности государств – членов МБРР[81].

Международная финансовая корпорация

МФК была создана в 1956 году для содействия экономическому развитию государств-членов и оказания финансовой поддержки (в виде кредитов и инвестиций) частному сектору. В отличие от МБРР и МАР она не пользуется в своей кредитной деятельности государственными гарантиями и все риски принимает на себя.

Россия вступила в МФК в 1993 году. В том же году МФК стала оказывать техническую помощь в реализации программ приватизации и осуществлении земельных преобразований в Нижегородской, Волгоградской, Новосибирской областях и Республике Саха (Якутия). В последующие годы МФК оказывала консультационные услуги в банковской сфере и, что еще более важно, предоставляла кредиты частным предприятиям, инвестировала в их акционерные капиталы. К середине 2008 года МФК реализовала свои проекты на 136 предприятиях на сумму 5,2 млрд долларов, включая 693,4 млн долларов (13,3%) привлеченных (синдицированных) средств и гарантий других организаций[82].

Действующий инвестиционный портфель собственно МФК в России (за вычетом погашенных и аннулированных обязательств) составил на 30 июня 2008 года 2,8 млрд долларов, в том числе кредиты – 2,1 млрд, или 75,4% общей суммы, инвестиции в акционерные капиталы – 559,9 млн долларов (20,1%), гарантийные обязательства – 125,0 млн долларов (4,5%)[83]. По объему инвестиционного портфеля МФК Россия вышла на второе место в мире. Из названной выше общей суммы действующих вложений МФК в России 52,1% приходится на финансовый сектор, страхование и частные инвестиционные фонды. Эти вложения способствуют экономическому развитию многих отраслей и регионов России. МФК активно инвестирует свои средства также в ипотеку, лизинг, инфраструктуру, горнодобывающую, пищевую, целлюлозно-бумажную, нефте- и газодобывающую отрасли, производство стройматериалов, телекоммуникации, информатику, розничную торговлю и здравоохранение.

Международная ассоциация развития

МАР была образована в 1960 году для предоставления льготных кредитов по низким ставкам наиболее бедным развивающимся странам, которые не в состоянии выполнять стандартные условия займов МБРР. Поэтому Россия не могла претендовать на получение кредитов этой организации. В 2007/2008 финансовом году доступ к ее кредитам имели страны, у которых ВВП на душу населения не превышал 1065 долларов. По данным ВБ, Россия в 2007 году имела 14 743 доллара на душу населения. А у Азербайджана, Армении, Грузии, Киргизии, Молдовы, Таджикистана и Узбекистана данный показатель был ниже установленного уровня? и они получили на 30 июня 2008 года в общей сложности 230 льготных кредитов МАР на сумму 4,8 млрд долларов[84]. Их задолженность по использованным кредитам составила 4,1 млрд долларов (3,63% задолженности всех стран – заемщиков МАР)[85].

Многостороннее агентство гарантирования инвестиций

МАГИ было учреждено в 1988 году и занимается страхованием инвесторов и кредиторов от некоммерческих (политических) рисков в развивающихся странах и государствах с переходной экономикой. Россия имеет около 3% акций МАГИ и является самым крупным его клиентом. Во время кризиса 1998 года застрахованных в МАГИ иностранных инвесторов не коснулся мораторий на платежи, они вывезли свои капиталы из России.

На 30 июня 2006 года МАГИ предоставило России гарантий на 536 млн долларов (10% валового портфеля Агентства), чистый объем гарантий составил почти 211 млн долларов (около 6,4% общего чистого объема). Всего в российском портфеле МАГИ было 15 гарантийных контрактов в финансовом секторе, водоснабжении, обрабатывающей промышленности и в агропромышленном комплексе. Агентство также оказывает поддержку регионам страны по привлечению инвестиций[86], гарантирует от политических рисков российские компании и банки, которые участвуют в инвестиционных проектах за рубежом. МАГИ предоставляет гарантии действующим в России крупным иностранным банкам (австрийский Райффайзенбанк, французский BNP-Paribas и др.), а также золотодобывающим компаниям.

Техническая помощь Всемирного банка

Будучи не только финансовым институтом, но и своего рода «банком знаний», Всемирный банк оказывает разнообразную техническую помощь. При его содействии в России формировалась правовая основа рыночной экономики, внедрялись принципы ценообразования на основе затрат в естественных монополиях в энергетике, газовой промышленности и на железнодорожном транспорте. Он помогает введению международных стандартов бухгалтерского учета и финансовой отчетности в банках и на предприятиях. МБРР и Россия совместно организуют мониторинг кредитуемых проектов, а также обучение российских специалистов. ВБ создал «Глобальную сеть дистанционного обучения в интересах развития» (GDLN) для распространения мирового опыта. Россия является одним из наиболее динамично развивающихся ее участников (170 филиалов).

Несмотря на существенное улучшение макроэкономических и финансовых показателей и соответственно сокращение потребности во внешних заимствованиях, Россия заинтересована в сотрудничестве со Всемирным банком для развития промышленности и сельского хозяйства, реализации инвестиционных проектов в образовании, здравоохранении, экологии, а также и институциональных преобразований[87].

Взаимоотношения с Европейским банком реконструкции и развития

ЕБРР был образован в 1990 году для содействия переходу европейских постсоциалистических стран к рыночной экономике и развитию в них частной и предпринимательской инициативы. СССР был одним из 40 стран-учредителей. Его доля в первоначальном акционерном капитале этой организации составляла 6% (720 млн долларов). После распада СССР Россия унаследовала большую часть его акций (4% капитала). На 31 декабря 2008 года доля России в капитале ЕБРР составляла 80 тыс. акций, стоимость которых была эквивалентна 800 млн евро, или 1113 млн долларов[88], из которых было оплачено 26,25%[89].

Россия по величине полученных от ЕБРР за время его существования по 2008 год финансовых ресурсов (они составили 27% общей суммы ассигнований Банка) находится среди государств-заемщиков на первом месте. При этом в 2007 году на российские проекты ЕБРР, профинансированные им за счет собственных средств, пришелся 41% годового объема новых сделок Банка по сравнению с 38% в 2006 году (в 2008 году – 36%)[90]. Доля России в общем объеме кумулятивных вложений ЕБРР (включая привлеченные средства других организаций) за 1991–2008 годы – 26%[91].

ЕБРР кредитует банки и предприятия (минимальный кредит – 5 млн долларов), инвестирует в акционерные капиталы банков и компаний, преимущественно в частном секторе (как правило, до 35% совокупной стоимости инвестиционного проекта), предоставляет гарантии от всех или от конкретных рисков. Банк предоставляет кредиты и приобретает акции непосредственно или через посредников – преимущественно через коммерческие банки, в акционерных капиталах которых он участвует или которым выдал кредиты. Для формирования сети таких посредников ЕБРР совместно с МБРР и российским правительством реализовал Проект развития финансовых учреждений (ПРФУ) и предоставил кредит на сумму 100 млн долларов на развитие и укрепление ведущих коммерческих банков. Средства этого кредита переуступались банкам через подразделение Проекта, созданное при Министерстве финансов РФ.

ЕБРР постоянно расширяет диапазон используемых в России финансовых инструментов, которые наряду с кредитами и инвестициями теперь включают: проектирование и финансирование государственно-частных партнерств во взаимодействии с органами государственного управления центрального и местного уровней; проектное финансирование с участием российских банков и частных фондов акционерного капитала; операции рублевого финансирования на российском рынке облигаций; кредиты под складские свидетельства; рублевые дисконтные векселя; лицензионные операции. Его кредиты направлены на содействие разгосударствлению и приватизации, структурной перестройке экономики, развитию финансового сектора и инфраструктуры (транспорт, связь, телекоммуникации др.), кредитную и финансовую помощь в развитии нефте- и газодобычи, горнодобывающей промышленности, конверсию производства, развитие банковского сектора, подготовку кадров. ЕБРР обычно не требует гарантий правительства. Поскольку капитал Банка ограничен, он не занимается долгосрочным инвестированием.

После кризиса 1998 года стоимость одобренных ЕБРР российских проектов упала с 546 млн до 164 млн евро в 1999 году, а в 2000 году поднялась до 400 млн евро[92]. В ходе переговоров с российским руководством в Лондоне 20 сентября 2000 года президент ЕБРР Ж. Лемьер призвал ускорить проведение реформ в сфере энергетики, финансов, естественных монополий и судебной власти[93]. В 2002 году банк предоставил России кредитов и финансовых средств на 1,3 млрд евро[94] (что превысило уровень 1998 года в 2,6 раза), в 2002–2005 годах – ежегодно в среднем 1,1–1,2 млрд евро[95]. В 2002 году банк предоставил рекордный по величине кредит (234 млн евро) на проект защиты Санкт-Петербурга от наводнений сроком на 18 лет, а также кредит правительству на ремонт Останкинской телевизионной башни в Москве. В 2003 году самым крупным стал кредит в сумме 230 млн евро на строительство объездной дороги вокруг Санкт-Петербурга и трассы Чита – Хабаровск на Дальнем Востоке.

В связи с ускорением экономического роста и расширением потребности в инвестициях финансирование Банком в 2006 году увеличилось на 1,8 млрд евро, а в 2007 году он профинансировал в России 83 новых проекта на сумму 2,3 млрд евро, или на 24% больше по сравнению с ассигнованиями предыдущего года.[96]. Однако в 2008 году в связи с экономическим кризисом новые ассигнования ЕБРР России уменьшились на 18% – до уровня 1,89 млрд евро (2,6 млрд долларов), за счет которых было профинансировано 69 проектов[97].

Одним из масштабных проектов ЕБРР в нашей стране, реализованных с середины 2000-х годов, стало приобретение банком миноритарного пакета акций крупнейшего в России железнодорожного контейнерного перевозчика ОАО «ТрансКонтейнер» (более 50% всех контейнерных перевозок). Вложение в этот проект 134 млн евро (205 млн долларов, среднегодовой за 2007 год) положило начало долгосрочному стратегическому сотрудничеству ЕБРР с ОАО «Российские железные дороги» – материнской компанией «ТрансКонтейнера». Предполагалось, что участие ЕБРР в капитале и органах управления «ТрансКонтейнера» будет стимулировать реформирование и развитие всей отрасли благодаря содействию в ее приватизации и созданию условий для дальнейшей коммерциализации.

В июле 2009 года ЕБРР одобрил 10-летний необеспеченный кредит на сумму 500 млн долларов для российского ОАО «РЖД». Это крупнейший такого рода кредит в истории Банка с момента его основания. Данная сделка увеличивает объем инвестиций ЕБРР, предоставленных им по девяти российским проектам в железнодорожном секторе с начала осуществления в 2001 году структурной реформы этого сектора, до 1,2 млрд долларов. Новый кредит должен способствовать завершению модернизации железнодорожного транспорта России, несмотря на нынешний экономический кризис.

По инициативе ЕБРР разрабатываются проекты повышения энергоэффективности промышленного производства (общая сумма инвестиций Банка – свыше 313 млн евро, или 436 млн долларов), в том числе утвержденная в 2007 году масштабная инвестиционная программа повышения энергоэффективности крупнейшего в стране потребителя энергоресурсов – металлургического комбината «Северсталь». Намечено сокращение им годового потребления энергоресурсов на 5–10% и снижение выбросов СО2 примерно на 1 млн тонн в год. Программа оценена в 700 млн евро, из которых 150 млн евро – кредит ЕБРР. За период 2006–2008 годов объем инвестиций ЕБРР в проекты, имеющие целью повышение уровня энергоэффективности в России, составил 755,2 млн евро (свыше 1 млрд долларов – по курсу на конец 2008 года). А общая стоимость данных проектов, которые были реализованы за счет как ассигнований самого Банка, так и средств, предоставленных другими участниками, достигла 3,7 млрд евро (5,2 млрд долларов).

В 2009 году ЕБРР запустил новую программу, предназначенную для стимулирования энергосбережения и углеродного финансирования в России. Первым кредитом, предоставленным в рамках этой программы, стал долгосрочный кредит на сумму до 60 млн долларов Промсвязьбанку (второе место среди частных российских банков по величине активов) для последующего финансирования соответствующих проектов его средних и крупных корпоративных клиентов. Конечные заемщики смогут брать кредиты у банков-посредников, участвующих в названной программе, на сумму до 6,5 млн долларов или эквивалентную сумму в рублях.

Другие примеры признанных успешными проектов ЕБРР в России:

– покупка блокирующего пакета акций (25% плюс одна акция) в частной компании централизованного теплоснабжения АО «Теплоэнерго» в Таганроге в рамках проводимого Банком курса на более активное привлечение частного капитала в сектор, который всегда находился в руках государства;

– предоставление кредита на сумму 63,2 млн евро инвестиционно-брокерской фирме «Тройка Диалог» и образование резервного механизма возобновляемого финансирования сроком на три года, благодаря чему фирма получила возможность обслуживать своих клиентов, нуждавшихся в займах среднего размера;

– операция по синдицированию организованного ЕБРР рублевого кредита, в результате которой компания «Фольксваген Рус» смогла мобилизовать 26 млрд рублей (в эквиваленте 750 млн евро) для строительства автозавода в Калуге. Эта операция стала крупнейшей такого рода в истории ЕБРР.

Повысилась результативность кредитов и инвестиций ЕБРР в России. В 2007 году оценки «хорошо» и «отлично» получил 91% проектов, подписанных Банком для России. По расчетам экспертов ЕБРР, продвижение страны к стандартам рыночной экономики по отдельным направлениям составило от 2,3 до 4 баллов (пределы: от 1 до 4+)[98], в 2008 году – в среднем 3,04 (пределы: от 1 до 4,33)[99]. 28 апреля 2009 года в Москву с первым официальным визитом прибыл новый президент ЕБРР Томас Миров.

Итоги. С момента образования ЕБРР и до конца марта 2009 года он обеспечил кредитование (или финансирование) 512 инвестиционных проектов для России на общую сумму 35,5 млрд евро, или 47,2 млрд долларов. При этом доля дополнительно привлеченных средств составила 25,3 млрд евро (33,7 млрд долларов), или 71,3%, а самого Банка – 10,2 млрд евро (13,6 млрд долларов), или 28,7%. На март 2009 года Россия фактически освоила 9,2 млрд евро (12,2 млрд долларов), или 25,9% общей стоимости проектов и 90,2% величины предоставленных ЕБРР за свой счет финансовых ресурсов. Чистый объем сделок составил 10,9 млрд евро (14,5 млрд долларов)[100].

Благодаря новым вложениям совокупный портфель действующих проектов ЕБРР в России вырос в 2007 году до 5,7 млрд евро. Кроме того, он привлек рекордные объемы средств софинансирования со стороны коммерческих банков на сумму 1,6 млрд евро[101].

ЕБРР увеличил долю инвестиций в акционерные капиталы российских предприятий в общей сумме подписанных для России обязательств с 14% в конце 2003 года[102] до 37% на 31 декабря 2007 года[103] (в 2,6 раза), намного превысив ранее намеченный ориентир. В своей стратегии ЕБРР делает упор на инвестирование в частный сектор, доля которого во всех средствах, выделенных России от начала деятельности Банка в нашей стране и до 2009 года, составила 86%[104].

На конец 2002 года финансовый сектор был на первом месте, получив 27,8%[105] общей суммы финансирования, которое ЕБРР обеспечил для России. А к февралю 2006 года его доля уменьшилась до 20%, а на первое место вышли отрасли, объединившие сферу инфраструктуры и услуг (муниципальная и экологическая инфраструктура, транспорт, туризм, недвижимость, связь, телекоммуникации и т. п.), их совокупная доля – более 25%. Но если к доле финансового сектора приплюсовать кредиты и вложения ЕБРР в фонды акционерного капитала, предназначенные для поддержки малого и среднего бизнеса, этот сектор останется в лидерах – 36,7% (табл. 7 в конце очерка), энергетический комплекс (его доля упала с 20,9% за период 1991–2002 годов до 17,7% за 1991–2006 годы) переместился с 3-го на 4-е место, уступив позицию обрабатывающей промышленности (ее доля выросла с 15,7 до 18,4%).

Финансовые средства, предоставленные России ЕБРР в 2008 году, по основным секторам распределялись следующим образом: инфраструктура и энергетика – 41,1%; корпоративный сектор (обрабатывающая промышленность, агробизнес, телекоммуникации, недвижимость, туризм) – 29,9; микро-, малые и средние предприятия – 9,0; финансовые организации – 7,8; программа содействия развитию внешней торговли – 12,2%[106].

Характерно, что ЕБРР делает упор на операции не в крупных мегаполисах, а в регионах. В 2007 и 2008 годах более 90% новых средств было вложено им в российскую глубинку[107]. Этому служит, в частности, новый мультипроектный кредитный инструмент, ориентированный на мало- и среднеразмерные предприятия.

Кроме предоставления кредитов непосредственно банкам и предприятиям и инвестиций в их акционерные капиталы, ЕБРР действует через созданные с его участием специализированные целевые фонды.

В 1994 году под эгидой ЕБРР был сформирован Фонд поддержки малого предпринимательства России (ФПМПР) в размере 300 млн долларов (доля ЕБРР – 150 млн). Фонд функционировал в 116 городах России и проводил операции через несколько банков-партнеров: Банк кредитования малого бизнеса, Сбербанк, Дальневосточный банк, Нижегородский банкирский дом, Уралтрансбанк, Челиндбанк. Малые предприятия (до 250 занятых) через банки получали льготные кредиты Фонда. За 1994–2003 годы ФПМПР выдал кредиты более 168 тыс. мелких предпринимателей на сумму около 2 млрд долларов (средний размер кредита – около 9 тыс. долларов).

ЕБРР совместно со Всемирным банком и МФК участвовал д00 млн. ЕБРР был сформирована специальный Фонд поддержки малого предпринимательства з посредство созданных с его участием фондв создании в 1993–1994 годах международного Фонда содействия приватизации крупных государственных предприятий (1 млрд долларов). В рамках постприватизационного Проекта поддержки предприятий (ППП) ЕБРР и Всемирный банк открыли в июне 1994 года кредитную линию на 300 млн долларов (доля ЕБРР – 1/3) для финансирования структурной перестройки средних и крупных частных предприятий России.

На токийском совещании стран «семерки» в июле 1993 года в русле поддержки приватизированных российских предприятий правительства этих стран и Евросоюз решили создать под эгидой ЕБРР региональные фонды венчурного капитала (РФВК). 75% инвестированных через них средств обязательно должно использоваться в соответствующем регионе. Фонды предоставляли средства приватизируемым средним предприятиям (с числом работников до 5 тыс.) для структурной перестройки наряду с техническим содействием в подготовке, реализации и сопровождении проекта. В каждом фонде капитал ЕБРР (обычно 30 млн долларов) должен дополняться взносом правительства страны-донора (в размере 20 млн долларов). При этом фонды приобретают акции предприятий или сочетают их покупку и предоставление кредита. Размер инвестиций в акционерный капитал – до 5 млн долларов. На конец 2002 года ЕБРР предоставил по линии программы РФВК акционерный капитал в сумме 220 млн долларов, около 110 млн долларов поступило в виде безвозмездных субсидий от правительств стран-доноров.

Важное значение имеет реализуемая ЕБРР Программа содействия развитию внешней торговли, в рамках которой осуществляется многостороннее сотрудничество между банками. Они совместно выставляют подтвержденные аккредитивы. Таким правом в 2004 году обладали 12 российских банков. Участие банков в программе значительно снижает риски по экспортно-импортным операциям и повышает стабильность внешнеторговых отношений России в целом.

ЕБРР участвует и в фондах акционерного капитала, финансируемых частным сектором. Их основная деятельность сосредоточена на покупке акций российских предприятий. На конец 2002 года ЕБРР выделил этим фондам 400 млн долларов. Совместно с МБРР реализовался проект развития финансовых учреждений.

В ноябре 2002 года начало функционировать Природоохранное партнерство Северного измерения (ППСИ). Его цель – кредитование инвестиционных муниципальных проектов, решающих экологические проблемы Северо-Запада России: ликвидация ядерных отходов, обеспечение устойчивого водоснабжения и очистки стоков, повышение уровня энергоэффективности. В ППСИ вошли ЕБРР, Евросоюз, Европейский инвестиционный банк, Северный инвестиционный банк, Всемирный банк и Россия. Донорами ППСИ являются Дания, Евросоюз, Канада, Нидерланды, Норвегия, Россия, Финляндия и Швеция. Они выделили на эти цели 110 млн евро (на конец 2002 года). ЕБРР является распорядителем Фонда поддержки ППСИ, контролирует использование взносов доноров и обеспечивает привлечение международной помощи.

За счет стран-доноров ЕБРР оказывает России техническую помощь в виде беспроцентных ссуд по линии Программы фондов технического сотрудничества (ПФТС). Техническая помощь предназначена для проведения правовой реформы, совершенствования корпоративного управления, обеспечения функционирования финансового рынка, организации концессий, регулирования телекоммуникационного сектора и подготовки кадров.

Последняя, действующая на данный момент Стратегия ЕБРР для России была принята в июле 2006 года[108] и предусматривает содействие в модернизации инфраструктуры, укреплении финансового посредничества, диверсификации экономики, уменьшении в ней сырьевой составляющей, повышении национальной конкурентоспособности, внедрении инноваций, совершенствовании технологий, наращивании мощностей электроэнергетики, повышении энергоэффективности во всех секторах экономики, улучшении качества окружающей среды, интенсивном развитии регионов. ЕБРР стремится помогать России в развитии частного предпринимательства, улучшении делового климата, повышении норм деловой этики и корпоративного управления.

ЕБРР старается внести свою лепту в противодействие глобальному экономическому кризису. С этой целью он образовал специальный кредитный механизм, имеющий целью быстрое оказание интенсивной поддержки устойчивым предприятиям в реальном секторе, которые страдают в данный момент от острой нехватки ликвидности и возросшей стоимости внешнего финансирования.

***

Результаты взаимоотношений России с международными финансовыми организациями неоднозначны. Их оценки различаются в зависимости от идеологических установок и методологических позиций общественно-политических сил. Традиционно эти организации являлись объектом нападок со стороны левых партий и движений и вызывали симпатии у сторонников правого крыла политического спектра, которые видели в них своих союзников. Однако с учетом негативных аспектов опыта 1990-х годов недовольство результатами политики МВФ в России стали высказывать и некоторые либеральные экономисты. Как выразился А. Н. Илларионов 25 апреля 2000 года, за последние шесть лет советы МВФ неоднократно шли вразрез с развитием экономики России и даже «иногда наносили ей вред», поэтому к рекомендациям МВФ необходимо прислушиваться, но принимать их нужно исходя из реалий экономики[109].

Деятельность МВФ в России критиковалась и на Западе. По мнению немецкого экономиста П. Велфенса (Потсдамский университет), «МВФ внес свою лепту в беды России тем, что сосредоточил внимание исключительно на показателях, относившихся к бюджетному дефициту и инфляции, игнорируя проблему доверия к власти, связанную с накоплением задолженности по заработной плате и отсутствием структурных преобразований в России»[110].

Дж. Одлинг-Сми после ухода в 2003 году с поста руководителя Европейского департамента II МВФ опубликовал работу, в которой попытался подвести итоги взаимоотношений Фонда с Россией на протяжении 1990-х годов[111]. Он оправдывает неудачи политики МВФ в России тем, что «МВФ не был доминирующей силой» в определении ее экономической политики, и объясняет почему. Во-первых, руководство страны не было единым (главный водораздел проходил между правительством и парламентом, хотя разные взгляды и противоречия возникали и внутри самого правительства). Это давало возможность «экономическим агентам» (говоря современным языком, олигархам) манипулировать законами и их применением в своих корыстных интересах. Во-вторых, в начале 1990-х годов в российском обществе сохранялось традиционно подозрительное отношение к иностранному влиянию, перераставшее в определенных кругах в убеждение, что «советы МВФ не служат интересам России». В-третьих, стремление «большой семерки» как можно больше вовлекать МВФ в российские дела на практике ослабляло его способность добиваться принятия «амбициозных экономических политик» и полного выполнения согласованных с Фондом программ.

Делается вывод, что, «будучи сам по себе ослабленным, МВФ настаивал на осуществлении сильных макроэкономических политик, которые поддерживались реформистским крылом в правительстве, но очень часто встречали сопротивление со стороны более сильных групп в правительстве, парламенте и в экономических кругах».

Касаясь более конкретных вопросов, Одлинг-Сми отмечает, что МВФ потерпел неудачу в своих усилиях добиться возрастания государственных доходов и соответственно существенного сокращения дефицита бюджета в России, что и привело к кризису 1998 года. «Другим следствием относительной слабости МВФ было то, что ему приходилось концентрировать свои усилия на ключевых проблемах монетарной и фискальной политики, а это лишало возможности комплексно воздействовать на весь спектр реформистских политик. Так, на практике он оказывал очень слабое влияние на структурные и институциональные реформы за пределами тех областей, которые тесно связаны с формированием и осуществлением монетарной и фискальной политик». В то же время, по мнению Одлинга-Сми, Фонд добился того, что российские власти признали снижение инфляции главной целью кредитно-денежной политики, и вооружил их знаниями, касавшимися конкретных технологий ее достижения.

Одлинг-Сми увидел причины неудач МВФ в российской политике в 1990-х годах не только в том, что он не мог заставить российское руководство строго следовать его рекомендациям, но и в ошибочности самих некоторых рекомендаций или их неадекватности реальным условиям. И привел примеры: преждевременное устранение пошлин на экспорт российской нефти; чересчур поспешная либерализация рынка государственных ценных бумаг; непродуманное введение режима фиксированного валютного курса в 1995 годe; запоздалая девальвация рубля в 1998 году. Как видно, Одлинг-Сми назвал не концептуальные изъяны в политике МВФ, а частные, тактические просчеты.

Из всего сказанного следуют три основных вывода.

Первый. Россия в первые годы реформ не могла обойтись без значительных внешних заимствований. Потребность в них вызывалась экономической разрухой, связанной с распадом СССР и СЭВ, а также со специфическими трудностями переходного периода. Пережить их помогли кредиты международных организаций, ссуды и займы, зарубежная гуманитарная и техническая помощь, эмиссия долговых ценных бумаг для нерезидентов.

Второй. Не были созданы условия, которые позволили бы относительно безболезненно отказаться от внешней финансовой поддержки. Кредиты направлялись на затыкание бюджетных дыр, финансирование импорта предметов потребления, обслуживание все возраставшего государственного долга, то есть попросту проедались. Использование внешних финансовых ресурсов оправданно тогда, когда служит толчком для запуска механизмов экономического роста, инновационной перестройки экономики. Этого, к сожалению, в должной мере сделать не удалось. Потребность во внешних государственных кредитах отпала не столько в результате целенаправленной экономической политики властей, сколько вследствие объективных изменений мировой хозяйственной конъюнктуры, в первую очередь резкого роста цен на энергоносители.

Третий. Международные финансовые институты – ключевые звенья системы межгосударственного макроэкономического регулирования. Их роль особенно возрастает в условиях современного глобального финансового и экономического кризиса. Поэтому Россия, будучи одной из важнейших стран мира, глубоко заинтересована в постоянном и тесном сотрудничестве с этими институтами. Она активно участвует в определении стратегии их деятельности и в реализации взаимовыгодных совместных инвестиционных проектов. При этом власти должны ориентироваться как на собственные национальные интересы, так и на фундаментальные потребности обеспечения устойчивого развития мировой экономики, неотъемлемой частью которой является Россия.

---

[1] Feinberg Richard E. The Soviet Union and the Bretton Woods Institutions: Risks and Rewards of Membership // Public Policy Papers / Institute for East-West Security Studies. N.Y., 1989. P. 5.

[2] Дмитриев В. А. Долговая полтика России: история, современность, перспективы // Дружба народов. 2005. С. 33. По данному поводу существуют и другие оценки. Так, по утверждению Е. Т. Гайдара, общая сумма внешней задолженности СССР к концу его существования составляла 110 млрд долларов. (См.: http://www.politika su/raznoe/vnesdolg. Html).

[3] We / Мы. 1992. № 2 (апрель). С. 4.

[4] Деловой мир. 3 апреля 1992 года.

[5] Известия. 10 апреля 1992 года.

[6] Деловой мир. 30 апреля 1992 года.

[7] Megapolis-Express. 6 мая 1992 года. № 19. С. 14.

[8] Комсомольская правда. 21 апреля 1992 года.

[9] Здесь и далее пересчет СДР в доллары произведен по курсу на названную дату либо, если это указано, по средневзвешенному курсу за соответствующий год.

[10] International Monetary Fund. Annual Report of the Executive Board for the Financial Year Ended. April 30, 1993. Washington, 1993. P. 166–169.

[11] IMF Member`s Quotas and Voting Powers. – http://www.imf.org/external/np/memdir/members.htm

[12] Известия. 15 октября 1992 года.

[13] IMF Survey. A Publication of the International Monetary Fund. Washington. 1992. Vol. 21. July 6. №. 14. P. 213.

[14] Деловой мир. 4 ноября 1992 года.

[15] Крегель Я., Мацнер Э., Грабер Г. Рыночный шок. Материалы группы «Адженда» по социально-экономической реконструкции Центральной и Восточной Европы / Австрийская академия наук. Исследовательский центр по социально-экономическим проблемам. Международный институт мира. Вена, 1992 (русское издание, 1994). С. 33.

[16] Характерный пример – встреча Российского союза промышленников и предпринимателей во главе с А. Вольским с группой сотрудников МВФ, которую возглавлял исполнительный директор от Бельгии Ж. де Гроот, в Москве в ноябре 1992 года. По мнению участников встречи, программа реформ воспринимается как импортированная модель, скопированная со стереотипного представления об американской экономике, реформаторы полностью проигнорировали национальные особенности России, в частности «роль социальных партнеров, в особенности профсоюзов», имеющую важное значение «для страны, подобной России, у которой сильны традиции социальной солидарности». «Особо необходимо предоставить крупную регулирующую роль правительству, а также признать важный вклад в процесс принятия экономических решений со стороны профсоюзов и ассоциаций производителей, и все это должно заменить стереотипные модели, рекомендуемые советниками нынешнего правительства… Программа, которая станет результатом переговоров с МВФ, должна ясно произрастать из вариантов, выбранных внутри самой России». (См.: Независимая газета. 21 января 1993 года; Известия. 23 января 1993 года).

[17] Известия. 29 апреля 1992 года.

[18] Центральный банк Российской Федерации. Все о деньгах России. М.: Конкорд-Пресс, 1998. С. 122.

[19] Odling-Smee John. The IMF and Russia in the 1990s. IMF Working Paper. August 2004. Washington: International Monetary Fund, 2004. P. 37.

[20] International Monetary Fund. Annual Report of the Executive Board for the Financial Year Ended. April 30, 1998. Washington, 1998. P. 45.

[21] Деньги и кредит. 1999. № 12 (декабрь). С. 3, 37; Коммерсант. 26 сентября 2000 года. № 179. С. 8.

[22] Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на 2005 год // Деньги и кредит. 2004. № 11 (ноябрь). С. 4. См. на с. 20: «Перспективной задачей Банка России будет создание условий для перехода к более гибкому формированию курса российской национальной валюты при минимальном участии Банка России в формировании спроса и предложения на внутреннем валютном рынке».

[23] Крегель Я., Мацнер Э., Грабер Г. Рыночный шок. С. 141.

[24] Аргументы и факты. 1999. № 39 (сентябрь). С. 3.

[25] Финансовые Известия. 3–9 апреля 1993 года. № 23. С. 4.

[26] Деловой мир. 3 апреля 1992 года.

[27] Camdessus M. Economic Transformation in the Fifteen Republics of the Former USSR: A Challenge or an Opportunity for the World? // Washington: International Monetary Fund, 1992. P. 9.

[28] «Генеральные соглашения о заимствованиях» (ГСЗ) были заключены странами «группы десяти» (Бельгия, Великобритания, Германия, Италия, Канада, Нидерланды, США, Франция, Швеция, Япония) с МВФ в 1962 году. В 1964 году к ним присоединился в качестве ассоциированного члена Швейцарский национальный банк (с 1984 года участвует в полном объеме). ГСЗ предусматривают открытие странами-участницами кредитных линий Фонду на возобновляемой основе на сумму до 6,5 млрд СДР. МВФ, в свою очередь, может предоставлять за счет этих средств кредиты на 3–5 лет своим государствам-членам. ГСЗ первоначально были заключены на 4 года, но затем продлевались каждые 5 лет. В декабре 1983 года участники ГСЗ увеличили лимит кредита до 17 млрд СДР (24 млрд долларов). Для противодействия финансовым кризисам 1990-х годов МВФ одобрил в январе 1997 года «Новые соглашения о заимствованиях» (НСЗ), участниками которых стали 25 государств или центральных банков. Фонд может получать от них при необходимости средства до 34 млрд СДР (по курсу на конец 2008 года – 52 млрд долларов). Новые соглашения не отменили ГСЗ. Однако максимальная величина средств, доступных МВФ в рамках обоих механизмов, не должна превышать 34 млрд СДР.

[29] Известия. 19 марта 1992 года.

[30] Вопросы экономики. 1998. № 11 (ноябрь). С. 26.

[31] Финансист. 1999. № 9. С. 3.

[32] IMF Survey. A Publication of the International Monetary Fund. Washington, 1993. April 19. Vol. 22. № 8. P. 124.

[33] Финансист. 1999. № 9. С. 3.

[34] Финансовые Известия. 3–9 апреля 1993 года. № 23. С. 7.

[35] Там же.

[36] Известия. 4 февраля 1993 года; Финансовые Известия. 11–17 февраля 1993 года. № 15. С. 7.

[37] Финансовые Известия. 27 марта – 2 апреля 1993 года. № 22. С. 1.

[38] Финансовые Известия. 29 октября 1992 года. № 1. С. 1.

[39] Сегодня. 13 апреля 1993 года.

[40] Финансовые Известия. 6–12 марта 1993 года. № 19. С. 1.

[41] Известия. 15 апреля 1993 года.

[42] Коммерсант-Daily. 16 апреля 1993 года.

[43] Известия. 15 апреля 1993 года.

[44] Известия. 17 апреля 1993 года.

[45] Известия. 4 февраля 1993 года; Финансовые Известия. 11–17 февраля 1993 года. № 15. С. 7.

[46] По этому поводу Дж. Одлинг-Сми писал: «После того как условия изменились и экономическая политика Центрального банка России и правительства перешла в конце 1994 года под другое руководство, созрели условия для осуществления антиинфляционной монетарной политики. На протяжении 1995 года и в последующие годы МВФ продолжал оказывать прочную поддержку, и общий успех этой политики нашел проявление в снижении уровня инфляции на протяжении лет, предшествовавших кризису 1998 года». (См.: Odling-Smee John. Op. cit. P. 39).

[47] IMF Survey. Special Supplement. International Monetary Fund. Washington. 1998. October 19. Vol. 27. № 19. P. 2.

[48] IMF Survey. A Publication of the International Fund. Washington. 1996. April 1. Vol. 25. № 7. P. 119.

[49] IMF Survey. Special Supplement. International Monetary Fund. Washington. 1998. October 19. Vol. 27. № 19. P. 2.

[50] IMF Survey. Special Supplement. International Monetary Fund. Washington. 1998. October 19. Vol. 27. № 19. P. 2.

[51] Вестник Банка России / Центральный банк РФ. 14 мая 1999 года. № 29 (373). С. 10, 12.

[52] Коммерсант. 11 февраля 1999 года.

[53] Известия. 12 сентября 1998 года.

[54] Цит. по: IMF Survey. Special Supplement. International Monetary Fund. Washington, 1998. October 19. Vol. 27. № 19. P. 3.

[55] Механизм «валютного управления» (Currency board) характеризуют следующие базовые элементы: жестко фиксированный валютный курс по отношению к валюте другой страны («якорной валюте»); полная, «автоматическая» конвертируемость национальной денежной единицы, то есть право обменивать ее по фиксированному валютному курсу неограниченно – в любое время и в любом количестве; отказ центрального банка страны от проведения самостоятельной, «дискреционной» денежно-кредитной и валютной политики. При этом, чтобы фиксированный валютный курс вызывал доверие у участников финансовых рынков и населения, власти должны обладать таким объемом международных золотовалютных резервов, которого было бы достаточно для полной конверсии национальной денежной массы в иностранную валюту.

[56] Аргументацию в пользу введения в России режима «валютного управления» приводят Ж. Сгар и. Злотовски: «Весьма вероятно, что рано или поздно денежная политика фактически будет определяться Валютным комитетом (Currency board), даже если подобный орган и не будет формально создан. Это, по сути, означает, что Центральный банк станет работать в режиме „автопилота“, то есть фактически в условиях полной привязки рубля к валюте другой страны. Такая мера будет означать утрату суверенитета в области денежной политики, при том, что ни одна политическая сила в России сейчас, по-видимому, не готова открыто подписаться под таким предложением. Тем не менее такая мера в действительности всего лишь придаст институциональные рамки фактически существующему положению дел и упростит проведение валютной политики, сделав ее более прозрачной и избегая вместе с тем наложения дополнительных ограничений на действия правительства». (См.: Сгар Ж., Злотовски И. Российский финансовый кризис: итоги и среднесрочные перспективы. В сборнике: Финансовая система России во второй половине 1990-х годов. Итоговый семинар по проекту ТАСИС «АСЕ» «Российские банки в переходной экономике». 23 февраля 1999 года / Институт мировой экономики и международных отношений. Российская академия наук. М., 1999. С. 15).

[57] Аргументы и факты. 1998. № 37 (сентябрь). С. 5.

[58] IMF Survey. 1999. April 5. Vol. 28. № 7. P. 97.

[59] IMF Survey. 1999. July 5. Vol. 28. № 13. P. 211.

[60] IMF Survey. 1999. August 2. Vol. 28. № 15. P. 241.

[61] Кредитное соглашение МВФ с Россией 1999 года вызвало на Западе много вопросов и критических суждений. В этой связи директор Европейского департамента II МВФ Дж. Одлинг-Сми выступил со статьей, разъяснявшей мотивы возобновления кредитования России. Его аргументы: «На протяжении последних нескольких месяцев Россия осуществляет экономическую политику, которая заслуживает поддержки: осмотрительная кредитно-денежная политика, сокращение бюджетного дефицита и прогресс в противодействии откату в области структурных реформ, который произошел после августа 1998 года. Более того, правительство, Центральный банк и парламент осуществляли много ключевых макроэкономических и структурных мер в преддверии предоставления последнего займа, и еще больше их запланировано на период осуществления программы… Что лучше для МВФ – стоять в стороне перед лицом российского вызова или продолжать оставаться вовлеченным? Мировое сообщество через посредство членов нашей организации ясно выразило ту точку зрения, что Россия по-прежнему заслуживает поддержки до тех пор, пока она предпринимает шаги, необходимые для того, чтобы справиться со стоящими перед ней трудными проблемами». (См.: IMF Survey. 1999. August 30. Vol. 28. № 17. P. 273–274).

[62] Интерфакс-Время. 7–13 октября 1999 года. № 41. С. 9.

[63] Известия. 30 ноября 1999 года. С. 1.

[64] Коммерсант-Власть. 7 декабря 1999 года. № 48. С. 22.

[65] Смыслов Д. В. Внешнее финансирование России в переходный период / Российская академия наук. Институт мировой экономики и международных отношений. М., 2001. С. 52–53, 55.

[66] International Financial Statistics. International Monetary Fund. Washington. 1999. Vol. LII. № 2. February. P. 12; 2000. Vol. LIII. № 5. May. P. 22–23, 644–645.

[67] Рассчитано по: Вестник Банка России / Центральный банк РФ. 15 мая 2000 года. № 24–25 (452–453). С. 6, 64.

[68] Рассчитано по: International Financial Statistics / Washington: International Monetary Fund. 1999. Vol. LII. February. № 2. P. 12; 2000. Vol. LIII. May. № 5. P. 22–23.

[69] Рассчитано по: IMF Landing Arrangements // http://www.imf.org/external/np/fin/tad/extarr1.aspx

[70] См.: The World Bank Annual Report 2008. International Bank for Reconstruction and Development Financial Statements and Internal Control Reports. June 30, 2008 / Washington: The World Bank, 2008. P. 57–60.

[71] Сотрудничество. Информационный бюллетень представительства Всемирного банка в России. 1977. № 1–2 (ноябрь). МБРР / Всемирный банк, Россия. С. 2.

[72] Отношение суммы, израсходованной в течение года, к неизрасходованному остатку банковского портфеля проектов на начало года (только для инвестиционных проектов).

[73] Стратегия партнерства Группы Всемирного банка и Российской Федерации в 2007–2009 годах / Департамент по России. Всемирный банк. М., 2007. С. 25, 85.

[74] Сотрудничество. Информационный бюллетень представительства Всемирного банка в России. 1997. № 1–2 (ноябрь). МБРР / Всемирный банк, Россия. С. 18.

[75] Российская Федерация. Обзор по стране – 2006. – http://web. worldbank.org/WBSITE/EXTERNAL/EXTRUSSIAHOME/EXTRUSSI…

[76] Всемирный банк в России / Международный банк реконструкции и развития. Всемирный банк. 2008. С. 9.

[77] Рассчитано по: Российская Федерация. Обзор по стране. 2006.

– http://web.worldbank.org/WBSITE/EXTERNAL/EXTRUSSIAHOME/EXTRUSSI…

[78] Рассчитано по: Russian Federation. Country Brief 2009. – http://web.worldbank.org/WBSITE/EXTERNAL/COUNTRIES/ECAEXT/RUSSIAN

[79] The World Bank Annual Report 2008. International Bank for Reconstruction and Development Financial Statements and Internal Control Reports. June 30, 2008 / Washington: The World Bank, 2008. P. 54–55.

[80] The World Bank Annual Report 2008. Lending data // IBRD and IDA Cumulative Lending by Country 1. June 30, 2008.

[81] The World Bank Annual Report 2008. International Bank for Reconstruction and Development Financial Statement and Internal Control Reports. June 30, 2008 / Washington: The World Bank, 2003. P. 54–55.

[82] International Finance Corporation Annual Report 2008. Projects and Portfolio / Statement of Cumulative Gross Commitments (June 30, 2008) . Washington: International Finance Corporation / World Bank Group, 2003. P. 47–48. – www.ifc.org/ifcext/annualreport.nsf/Content/AR2008_Cumulative Gross_

[83] International Finance Corporation Annual Report 2008. Projects and Portfolio / Investment Portfolio. Washington: International Finance Corporation / World Bank Group, 2008. -www.ifc.org/ifc.org/ifcext/annualreport.nsf/Content/AR2008_Investment_ Portfolio

[84] The World Bank Annual Report 2008. Landing data // IBRD and IDA Cumulative Lending by Country 1. June 30, 2008.

[85] The World Bank Annual Report 2008. International Development Association Financial Statements and Internal Control Reports. June 30, 2008. Washington: The World Bank, 2008. P. 103–105.

[86] См.: Стратегия партнерства Группы Всемирного банка и Российской Федерации в 2007–2009 годах / Департамент России. Всемирный банк. М., 2007. С. 26.

[87] В этом контексте приведем высказывание президента Всемирного банка Роберта Б. Зеллика: «Мы рады быть партнерами Российской Федерации. То, что пятнадцать лет назад началось как отношения между кредитором и заемщиком, превратилось в широкомасштабное сотрудничество на глобальном уровне». (См.: Всемирный банк в России. Международный банк реконструкции и развития / Всемирный банк, 2008. С. 3).

[88] Суммы в евро пересчитаны в доллары США по курсу: 1 евро = 1,3917 доллара на 31 декабря 2008 года.

[89] Европейский банк реконструкции и развития. Годовой отчет за 2008 год. Финансовая отчетность. Лондон. 2009. С. 57–58.

[90] Рассчитано по: Европейский банк реконструкции и развития. Годовой отчет за 2007 год. Обзор. С. 13; Годовой отчет за 2008 год. Лондон, 2009. С. 2–3, 6.

[91] Европейский банк реконструкции и развития. Годовой отчет за 2008 год. Лондон, 2009. С. 6; Russia. April 2009. Recent EBRD activities. – http://www.ebrd.com/pubs/factsh/country/russia. pdf

[92] Деньги и кредит. 2000. № 9 (сентябрь). С. 80.

[93] Деньги и кредит. 2000. № 9 (сентябрь). С. 80.

[94] Европейский банк реконструкции и развития. Годовой отчет за 2003 год. Годовой обзор. Лондон, 2004. С. 55.

[95] Документ Европейского банка реконструкции и развития. Стратегия для Российской Федерации. Одобрена советом директоров на заседании 25 июля 2006 года. С. 11.

[96] Европейский банк реконструкции и развития. Годовой отчет за 2007 год. Обзор. Лондон, 2008. С. 2, 3, 5, 13; Россия. Информационная справка. – http://www.ebrd.com/pubs/factsh/country/russia.pdf

[97] Европейский банк реконструкции и развития. Годовой отчет за 2008 год. С. 3; Russia. April 2009. Recent EBRD activities.

– http://www.ebrd.com/pubs/factsh/country/russia.pdf

[98] Россия. Информационная справка. – http://www.ebrd.com/pubs/factsh/country/russia.pdf

[99] Европейский банк реконструкции и развития. Процесс перехода и показатели стран СНГ и Монголии. Извлечения из доклада о процессе перехода за 2008 год. Лондон, 2008. С. 52.

[100] Russia. April 2009. Recent EBRD activities. – http://www.ebrd.com/pubs/factsh/country/russia.pdf

Европейский банк реконструкции и развития. Годовой отчет за 2007 год. Обзор. С. 13; Россия. Информационная справка. – http://ww w.ebrd.com/pubs/factsh/country/russia.pdf На середину 2006 года совокупный объем софинансирования ЕБРР в России составил приблизительно 4,8 млрд евро (7,6 млрд долларов) – самый крупный показатель на то время. (См.: Документ Европейского банка реконструкции и развития. []p[101] Стратегия для Российской Федерации. Одобрена советом директоров на заседании 25 июля 2006 года. С. 11).

[102] European Bank for Reconstruction and Development. EBRD investments, 1991–2003. London, 2004. P. 81.

[103] Европейский банк реконструкции и развития. Годовой отчет за 2007 год. Обзор. Лондон, 2008. С. 13.

[104] Russia. April 2009. Recent EBRD activities. – http://www.ebrd.com/pubs/factsh/country/russia.pdf

[105] Рассчитано по: Европейский банк реконструкции и развития. Годовой отчет за 2002 год. Лондон, 2003. С. 53.

[106] Russia. April 2009. Recent EBRD activities. – http://www.ebrd.com/pubs/factsh/country/russia.pdf

[107] Russia. April 2009. Recent EBRD activities. – http://www.ebrd.com/pubs/factsh/country/russia.pdf

[108] Документ Европейского банка реконструкции и развития. Стратегия для Российской Федерации. Одобрена советом директоров на заседании 25 июля 2006 года.

[109] Коммерсант. 26 апреля 2000 года. № 73. С. 1; Экономические новости России и Содружества. 2000. № 9 (май). С. 4.

[110] Intereconomics. 1999. May-June. P. 149.

[111] Odling-Smee John. The IMF and Russia in the 1990s. The IMF Working Paper. August 2004. Washington: the International Monetary Fund.