Сян Чень, пекинский старшеклассник, встает в 5:30. Готовит себе завтрак: жарит яичницу, разогревает пирожок и стакан соевого молока. В 6:00 часов приступает к занятиям, читает классическую китайскую поэзию или новости на английском. Чтобы овладеть китайским и английским языками на профессиональном уровне, необходимо изо дня в день упорно трудиться. На часах 6:45 – пора в школу. Шесть километров на велосипеде. В 7:40 начинается первый урок. После пятого получасовой перерыв на обед – и снова уроки. Последний заканчивается в 17:20, но сегодня после занятий у них экзамен.

Это очень важный год для Сян Ченя и его товарищей, им предстоит гао-као – выпускной экзамен. От его результатов зависит, в каком вузе они будут учиться, то есть фактически вся их дальнейшая жизнь. Старшеклассники в Китае учатся по 90 часов в неделю, без выходных. Сегодня Сян Чень вернется из школы в 19 часов. Торопливо проглотит приготовленный мамой ужин и сядет за домашнюю работу, на которую потратит не один час. И в полночь ляжет спать.

Что это – образец прилежания и трудолюбия или наглядный пример свойственного восточным культурам чрезмерного прессинга на детей? Действительно ли качество образования в Азии превосходит американское? Каждый год мы слышим, что школьники из Южной Кореи, Сингапура и Китая показали высшие результаты на международных тестах по математике, чтению и естественным наукам, в то время как американцы обычно оказываются где-то в середине списка. Считается, что в Азии дети учатся дольше, относятся к делу очень серьезно, а восточная трудовая этика давно уже стала притчей во языцех. Перед лицом такого единодушия поневоле забеспокоишься за будущее собственной нации.

И хотя моим детям еще рано думать о колледже (старший только перешел в среднюю школу), я решила разобраться, что же на самом деле представляет собой восточное образование, стоит ли нам брать на вооружение их методы или следует пожалеть загруженных сверх меры корейских и китайских школьников. Солнечным июньским утром 2011 года я села в самолет… и отправилась в Поднебесную.

Нация, воспитанная тигрицами

Китай – очень большая страна. Здесь отчетливо видна разница между богатыми и бедными, городским населением и жителями деревень, между теми, кто ходил в хорошую школу, и теми, кто рано пошел работать. При этом для всего китайского общества характерен конфуцианский взгляд на семью и образование, что в свою очередь неизбежно влияет на принципы воспитания. Ответственность за получение образования лежит и на ребенке, и на родителях. В азиатских странах с укоренившейся конфуцианской моралью воспитание неразрывно связано с обучением, цель которого – не только получение новых знаний, но в первую очередь самосовершенствование.

После краткого знакомства с местными достопримечательностями мы встретились с госпожой Ван, главой международной программы школы… обсуждали нашумевшие мемуары Эми Чуа «Боевой клич матери-тигрицы», которые вышли в 2011 году. История о том, как Эми, дочь китайских иммигрантов и профессор Йельской школы права, растила дочерей, прибегая к строгим, порой даже жестоким методам, которые окрестила «китайским воспитанием», вызвала горячие дискуссии не только в Поднебесной. Американцы приняли слова Эми на веру, а китайцев «Боевой клич…» возмутил. «Метод матери-тигрицы давно устарел, – госпожа Ван превосходно говорит по-английски. – Теперь родители хотят, чтобы дети учились думать и искали собственный путь. У меня своя жизнь, у моей дочери своя. Мы стараемся перенимать опыт западных родителей. Не нужно всех китайцев равнять с Эми»…

В Китае немало родителей разделяют ее взгляды. Речь идет в первую очередь об образованных горожанах, сосредоточивших все внимание на единственном ребенке. Им удается сочетать традиционные взгляды с прогрессивными западными идеями. «Родители не должны внушать ребенку свои убеждения. Что хорошо для взрослого, не всегда хорошо для ребенка»…

И все же, несмотря на увлечение западными идеями, многое в китайском воспитании остается прежним. Так, преклонение перед знаниями заложено в национальной культуре. По данным одного опроса китайских матерей, серьезная учеба дошкольникам необходима, дети с ранних лет учатся быть прилежными, преданными семье и привыкают достигать поставленной цели любой ценой.

В Америке и Европе родители в основном хотят, чтобы ребенок умел общаться, строить отношения со сверстниками, получал удовольствие от учебы и верил в себя. Таким образом, стереотипные представления о китайцах имеют под собой определенную почву. По мнению американцев и европейцев, они слишком озабочены школьной успеваемостью. Даже мне, симпатизирующей многим аспектам азиатской культуры, было непросто понять мою знакомую из Китая. Она все каникулы заставляла сына заниматься математикой, чтобы он обогнал одноклассников уже в начале учебного года.

Образование как проявление родительской любви

Культурные различия между Китаем и США особенно бросаются в глаза, когда речь заходит о воспитании. По мнению американцев, идеальные родители должны быть не слишком строгими и не слишком мягкими, в меру требовательными и в меру снисходительными; они устанавливают четкие рамки и обязательно принимают во внимание мнение и желания ребенка. Считается, что для типичной азиатской семьи характерен авторитарный стиль воспитания, когда ребенок чаще получает приказы, чем родительское тепло, не говоря уж о праве выбора. Детей в Азии с раннего возраста заставляют зубрить школьные предметы. Европейцы и американцы со своей идеей всестороннего развития ребенка беспокоятся, что подобный узконаправленный подход может оказаться крайне вредным.

Эти расхождения обусловлены в том числе различным пониманием родительской миссии. Рут Чао, профессор психологии Калифорнийского университета в Риверсайде, задалась вопросом: есть ли смысл применять традиционные термины («авторитарное» или «попустительское») применительно к воспитанию в Китае? Она сосредоточилась на главнейших для китайской воспитательной традиции понятиях гуань (обучение) и чуай чунь (любовь, забота). Лишь с их учетом можно разобраться, почему авторитарный подход в случае с западными детьми ведет к снижению успеваемости, а в случае с китайскими дает противоположный эффект. Главное – оценивать оба подхода в контексте соответствующей культуры. Суть понятий гуань и чуай чунь в следующем: родители отвечают за то, чтобы ребенок хорошо учился. Именно учеба, по их мнению, способствует всестороннему развитию. Занимаясь, дети культивируют в себе упорство, самостоятельность и стремление к постоянному самосовершенствованию, то есть качества, необходимые для движения вперед.

Американским родителям цена гуань кажется чересчур высокой: такой подход фактически лишает детей права на собственную жизнь. В США и Европе авторитарный стиль воспитания ассоциируется с пуританскими принципами жесткой родительской власти и подавления воли ребенка, чего нет в китайской и других азиатских культурах. В Поднебесной отношение к детям определяется конфуцианством с его принципами гармонии, заботы, обучения и наставления.

Если взглянуть на родительский контроль с позиций гуань, становится ясно, что строгость в понимании китайцев – тоже проявление любви. Для них заботиться о ребенке означает всеми силами поддерживать его на пути к новым знаниям и умениям. В разных культурах родители по-разному выражают свою любовь. Главное – как ее воспринимают сами дети. Если в данной культурной системе социальная иерархия способствует гармонизации отношений, а не подавлению и подчинению, ребенок прекрасно понимает, что, заботясь о его образовании, мама с папой в первую очередь заботятся о нем самом.

Шина Айенгар, профессор психологии бизнеса, еще студенткой совместно с Марком Леппером, психологом из Стэнфордского университета, провела исследования, в ходе которых наблюдала за детьми семи-девяти лет. Половина из них были азиатского происхождения и дома разговаривали на родном языке, половина – англо-американцами. Всем испытуемым вручили по шесть разных маркеров и по шесть головоломок. Детей поделили на несколько групп. В первой разрешили самим выбирать задания и маркеры для написания ответов. Во второй выбор оставили за учителем. Третьей группе сказали, что решали, какие выбрать головоломки и какие маркеры. Маленькие англо-американцы, их мамы имевшие возможность выбирать, работали усерднее и решили больше заданий. Если им говорили, что делать, мотивация и результативность резко снижались. А тот факт, что за них выбирала мама, детей и вовсе обескураживал. У китайцев и японцев лучшие результаты показали испытуемые из третьей группы. Одна девочка даже попросила руководителя передать маме, что она сделала всё, как та сказала.

Вовлеченность матери для азиатских детей была мощным мотивом, поскольку отношения с мамой играют огромную роль в формировании их личности. То, что мама выбирала головоломку, не ущемляло их самости, как в случае с англо-американскими детьми. Последние понимают самостоятельность иначе – для них это право действовать в соответствии с собственными предпочтениями. Они воспринимают себя отдельно от матери. В случае с азиатскими детьми родительский контроль не мешает здоровой самоидентификации. Если ты убежден, что цели твоей мамы являются логическим продолжением твоих собственных, ты будешь их выполнять не только для того, «чтобы ей было приятно».

Государственная школа-интернат… является элитным заведением, где учатся дети из провинции. Она – своего рода синтез Запада и Востока. Мне показали оборудованные всем необходимым художественные студии, тихую комнату для чайных церемоний, класс для занятий по труду, дискуссионный клуб, студию робототехники, зрительный зал со сценой и музыкальный класс.

Жизнь школы подчинена строгому расписанию. В 6:00 – завтрак, затем уборка в комнатах. С 6:50 до 7:30 старшеклассники занимаются самостоятельно. В 7:40 начинаются уроки (математика, китайский, английский, естественные науки, история, политология или география). Перемены по 10 минут. В 12:00 – обед, после чего можно подремать или подготовиться к другим занятиям. Следующий большой перерыв с 16:30 до 18:00. В это время многие идут в бассейн, играют в бадминтон или настольный теннис либо делают уроки. После ужина ученики опять занимаются, а потом ложатся спать. Несмотря на напряженное расписание, ученики в дополнение к основным выбирают немало факультативных занятий. Ребята из средних и старших классов казались серьезными и собранными. Отчетливо ощущалось их желание учиться и готовность часами рассуждать о сложных вещах. Самым популярным в китайском классе обычно становится не шутник или спортсмен, а отличник…

Интерес – лучший учитель. Конечно, увлеченность служит большим подспорьем в любом деле, но многие забывают, что она не возникает на пустом месте. Родители обеспечивают ребенку возможность заинтересоваться тем или иным предметом и не устают напоминать, что ничего не получится без усердной и целенаправленной работы. В китайских школах придают особое значение основным предметам. Все должны хорошо знать китайский, математику и естественные науки, потому что без них, на одном интересе, ничего не получится – во всяком случае, так считают родители и педагоги. Подобное отношение коренится в конфуцианской философии и распространяется не только на школьные дисциплины. Моя подруга прожила в Восточной Азии более 20 лет и никогда не забывала о том, что ей сказала учительница каллиграфии из Японии: «Если каллиграф, еще не овладевший искусством, нарушает правила, в этом нет ничего интересного. Новаторство начинается, когда их меняет настоящий мастер».

Американским учителям бывает нелегко убедить родителей в пользе зубрежки и механического запоминания, отличающих восточное образование (и, как считают многие, обеспечивающих высокие результаты на тестировании). В США полагают, что зубрежка подавляет творческое начало и портит удовольствие от учебы. Такая точка зрения вызывает сомнения, и дело не только в низких баллах за тесты. «Знания, навыки и креативность – вот три кита, без которых вы не добьетесь успеха в математике, – говорит Джен, учительница старших классов с двадцатилетним стажем. – Хорошая образовательная система учитывает все три фактора. Чтобы решать новые задачи или придумывать оригинальные решения для старых, нужно опираться на знания, опыт и использовать творческий подход».

Но без базовых навыков, например умения умножать в уме, ни о какой креативности не может быть и речи. Чтобы научиться играть на скрипке, кататься на велосипеде или совершать математические действия, нужно много заниматься. Дети, которые это понимают, зачастую добиваются больших успехов. Среди финалистов проводимого в США Национального конкурса произношения слов по буквам лучше всего проявляли себя те, кто усерднее готовился. То есть успех зависел в первую очередь от твердости характера и уже потом от природного ума и творческого потенциала. Чемпионами стали дети, способные ради поставленной цели заниматься самостоятельно (оказалось, что подобная практика более эффективна, чем занятия в группах, где одни ученики опрашивают других).

Проблема в том, что зубрежка – процесс хоть и полезный, но довольно скучный. А многие родители полагают, что учеба должна быть прежде всего интересной и увлекательной. Необходимость твердо усвоить основные правила и приемы оказалась дискредитирована, что не замедлило сказаться на результатах…

При всей своей любезности и приверженности прогрессивным западным подходам китайцы нередко ведут себя с детьми довольно жестко. Юн Чжао, профессор педагогики Орегонского университета, автор книги «Студенты мирового уровня: обучение творческих и предприимчивых людей»: «В Азии родители верят, что все дело в усердии. И если у тебя что-то не получается, тебе нет оправдания. Американцы принимают людей такими, какие они есть. И многое им прощают, что не всегда хорошо. Но это палка о двух концах. Дети и в самом деле могут прикладывать больше усилий, но важно помнить, что все они разные». Профессор считает, что стремление азиатских родителей выбирать жизненный путь за ребенка ни к чему хорошему не приводит, поскольку лишает детей ответственности за свою судьбу. В Китае во всех неурядицах люди винят родителей или правительство, дескать, те не дали им возможность выбирать. В США дети сами принимают решения, несут за них ответственность и не жалуются, поскольку никто их не принуждал и не заставлял…

Инь Цзянли, в прошлом преподаватель в пекинской государственной школе, в своих мемуарах «Хорошая мама лучше, чем хороший учитель» подвергает сомнению традиционные стратегии воспитания и образования. Она пишет, что нужно слушать ребенка, а не навязывать ему свое мнение. Для детей свобода и независимость предпочтительнее тотального контроля и навязчивой заботы. Нужно дать им возможность работать над своим характером (ее девятилетняя дочь в одиночку совершила 17-часовое путешествие на поезде).

Китайские родители охотно обращаются к западному опыту и стремятся найти золотую середину между традиционным воспитанием и современными тенденциями. Они хотят, чтобы их дети смогли развить творческий потенциал, нашли свой путь и преуспели в конкурентном обществе… Но это не означает отказа от традиционного воспитания. Конфуцианский подход, поощряющий приобретение знаний и постоянное самосовершенствование, ярко проявляется в китайских школах… Впечатляющие достижения азиатских студентов обусловлены тем, что для них важнее процесс, чем результат. Они умеют упорно трудиться, показывают стабильный прогресс и не чураются таких скучных методик, как зубрежка и механическое запоминание.

При этом сегодня многие китайские педагоги загорелись идеей целостного развития ребенка. Не устояла и упомянутая выше элитная школа-интернат: руководство выделило щедрые средства на внеклассные занятия, в том числе и на факультативы по иностранным языкам. Ученики получили возможность выбирать предметы по интересам. Преподаватели перенимают опыт западных коллег: организуют дискуссии, чтобы дети нарабатывали коммуникативные навыки и учились отстаивать свою позицию, ездят с ними за границу и поощряют творческий подход. Похоже, что стремление к всестороннему развитию охватило всю нацию…

Южная Корея: цена успеха

Как и Китай, Южная Корея испытала сильное влияние конфуцианства. Образование традиционно считалось одним из краеугольных камней хорошо устроенного общества, поскольку оно просвещает и формирует характер. И сегодня учебе придают огромное значение, но задача теперь иная. В наши дни жизненный успех в первую очередь означает престиж и экономическую стабильность. Для многих родителей единственный способ помочь детям в жизни – обеспечить им хорошее образование.

Сегодняшняя установка на образование обусловлена задачами модернизации. За несколько десятилетий после войны 1950–1953 годов страна сумела подняться из руин и теперь входит в двадцатку крупнейших экономик мира. Она занимает первое место по числу выпускников высших учебных заведений, что само по себе поразительно, ведь в прошлом поколении лишь каждый четвертый мог похвастаться тем, что закончил школу. Сегодня школьный аттестат имеют 98% населения – больше, чем в любой другой индустриальной стране. Правительство Кореи вкладывает в образование огромные суммы, не отстают и рядовые корейцы: 16% семейного бюджета тратится на хагвоны – репетиторские курсы, готовящие школьников к экзаменам.

Большинство родителей считает, что только высшее образование гарантирует детям приличный уровень жизни. Но вуз вузу рознь: чтобы получить престижную и высокооплачиваемую работу, нужно закончить один из элитных столичных университетов. А чтобы туда попасть, необходимо получить высокие баллы на едином выпускном экзамене.

В день этого 9-часового испытания вся страна, затаив дыхание, наблюдает за своими детьми. Во время аудирования самолетам запрещено взлетать и заходить на посадку, чтобы шум не мешал тестируемым. Офисы и фондовые биржи открываются позже обычного, чтобы на дорогах не было пробок и школьники не опоздали к началу экзамена. Матери толпятся в церквях и храмах, прося Небо о поддержке. Цена такого напряжения при сдаче экзамена непомерно высока и для учеников, и для родителей.

Дети годами учатся до поздней ночи: после уроков они отправляются на подготовительные курсы и возвращаются домой ближе к полуночи. Высокая конкуренция нередко становится причиной школьной травли. Ученики средних и старших классов не выдерживают непосильных нагрузок и постоянного давления – число самоубийств растет. Правительство наложило запрет на занятия после десяти часов вечера и устраивает регулярные рейды по хагвонам.

Беда в том, что многолетние усилия зачастую оказываются напрасными: сегодня в Южной Корее огромное число безработных выпускников. В самой стране образовательную систему считают «крупнейшей национальной проблемой». Я отправилась в Сеул, чтобы выяснить, стоит ли США взять на вооружение их методы или цена, которую корейцы платят за высокие баллы на международных тестах, слишком высока?

…В последнее время уровень рождаемости в стране катастрофически снизился. Теперь на одну семью приходится в среднем 1,23 ребенка – слишком велики финансовые и психологические издержки воспитания. В результате, как в Китае, все надежды возлагаются на единственного ребенка, родители чувствуют огромную ответственность за его судьбу. Женщины, с которыми мне довелось общаться, показались мне помешанными на учебе своих детей, они делают все, что могут, ради их будущего. Фактически общество не оставило им выбора.

В разговорах матерей-кореянок сквозят терзания и тревога. Одна из них перевезла семью в южный район Сеула Тэтчхи-дон, потому что там расположен лучший в столице хагвон. Другая вспомнила историю женщины, которая покончила с собой после того, как дети поступили в университет и стали жить отдельно, – бедняжка не смогла справиться с «синдромом опустевшего гнезда», ведь столько лет смысл ее существования заключался в том, чтобы помогать им учиться. Завышенные ожидания объясняют высокий уровень стресса. «Мы хотим, чтобы наши дети были лучшими во всем. Хотя, если у них нет собственных амбиций, ты можешь вздохнуть спокойно и не участвовать в этой гонке на выбывание».

Корейские мамы верят, что их моральный долг – сделать все возможное, чтобы ребенок хорошо учился. Подруга-кореянка посоветовала мне не принимать жалобы матерей близко к сердцу. Здесь не принято рассказывать о том, что у тебя все хорошо, чтобы не прослыть хвастуньей. А говоря о трудностях, с которыми приходится справляться, чтобы помочь своему ребенку, ты укрепляешь связь с другими матерями, ведь им твои проблемы знакомы и понятны. Рассказывая о тяготах жизни, ты демонстрируешь преданность детям и готовность принести любые жертвы ради их будущего.

В Южной Корее никто не говорит о служении родине или о «насыщенной» жизни, как в Китае, никто не упирает на самореализацию. На первом месте стоит семья, и ваши достижения, по сути, являются выражением дочернего или сыновнего долга.

С одной стороны, невозможно не восхититься усердием и прилежанием корейцев и тем, что семья готова прикладывать максимум усилий ради того, чтобы ребенок получил хорошее образование. В свое время именно поддержка родителей и их настойчивость помогли мне окончить университет и защитить докторскую диссертацию… С другой стороны, даже сами корейцы признают, что культ образования превратился в помешательство и стал проблемой государственного масштаба.

Так чему же стоит поучиться у Китая и Южной Кореи? Можно ли принимать активное участие в жизни детей, не подавляя при этом их эмоциональное развитие, не лишая их внутренней мотивации и не разрушая теплых отношений?
Эти вопросы давно интересует Еву Померанц, профессора психологии Иллинойсского университета: «По сравнению с американцами азиаты проявляют большее желание учиться и результаты тестов у них выше. Мне хотелось разобраться, какую роль в этом играют родители». В США подростки обычно отдаляются от родителей, чувство ответственности перед семьей у них заметно слабеет. Дети, которые ходят в среднюю школу, уже не хотят проводить время с родителями, меньше уважают интересы родных и не считаются с их желаниями. А родители не слишком переживают по этому поводу, поскольку в американской культуре такое поведение считается нормой.

Но нормальное (или свойственное большинству) – не значит предпочтительное или единственно возможное. По мере взросления американские подростки все больше отрываются от семьи, все чаще конфликтуют с родителями – это сказывается на их оценках. В Китае, где высоко ценится социальная гармония, такого не происходит. Подростки поддерживают связь с семьей и даже укрепляют ее. Они не отдаляются от родителей, ведь те помогают им достичь большего. Дети обретают независимость, не отмахиваясь от родных, выполняют свой долг перед ними, выказывая им благодарность за потраченные на них силы и время. Поэтому они дольше остаются в лоне семьи. И школа позволяет подросткам показать, что они стараются оправдать родительские надежды.

Исследования показывают, что ответственность перед родителями облегчает детям преодоление многих трудностей пубертатного периода, не только школьных. Но американцы считают, что требовать подобной ответственности от подростка – значит душить его свободу. Возможно, главное тут – уловить разницу между навязчивым родительским контролем и ожиданиями, которые на самом деле помогают воспитать чувство ответственности. И в Китае, и в США дети нередко считают крайностями такие проявления авторитарного подхода к воспитанию, как показная холодность, внушение чувства вины и стыда и насаждение правил касательно стиля одежды и круга общения. Американские подростки особенно ценят, когда родители учитывают их растущую потребность в независимости и начинают воспринимать их как самостоятельную личность.

Тем не менее, чувство ответственности перед семьей и близость с родителями идут на пользу детям во всех странах. Да, в Америке считается, что в определенный момент мы должны отпустить ребенка, позволить ему стать самостоятельным и обрести внутреннюю мотивацию. Но, уверяет Померанц, «наше исследование показало, что дети, которым знакомо чувство ответственности перед семьей, более мотивированы и заинтересованы в учебе независимо от того, в Китае они живут или в США». Они хотят порадовать родителей, поскольку знают, что те искренне переживают за их школьные успехи. Со временем подросток начинает воспринимать ожидания родителей как свои собственные, с головой уходит в работу, развивает необходимые навыки и в итоге добивается больших успехов. Таким образом, внешняя мотивация превращается во внутреннюю, и ребенок начинает получать удовольствие от процесса.

Пусть нам трудно в это поверить, но наши дети хотят, чтобы мы ими гордились. Представление о том, что подростки бунтуют против завышенных родительских ожиданий, не находит реального подтверждения. Напротив, исследования свидетельствуют: хорошие отношения с родителями для многих школьников становятся веской причиной отказаться от употребления алкоголя и наркотиков. Именно высокие ожидания, а не вседозволенность или тотальный контроль побуждают детей двигаться в правильном направлении. То же самое и с учебой: прививая подросткам чувство ответственности перед родными, мы тем самым помогаем им добиться большего.

Вероятно, оптимальным стал бы синтез восточной и западной систем… Факты говорят сами за себя: нации, показывающие лучшие результаты на стандартизированных тестах, существенно отстают в том, что касается изобретений и предприимчивости. Для большинства китайских студентов креативность пока остается всего лишь модным словом. Возможно, в этом и состоит главная проблема современного азиатского образования. То, что мы воспринимаем как «восточный» подход к обучению, по сути, является следствием нынешней системы тестирования: традиционное трудолюбие, упорство и уважение к знаниям она довела до абсурда. В результате понимание успеха невероятно сузилось. Детей не учат мыслить самостоятельно и отстаивать свое мнение, как это делают на Западе. Развить живой и гибкий интеллект можно лишь вопреки существующей системе.

Как же соединить добросовестное приобретение навыков и высокие стандарты знаний с широтой мировоззрения и творческим подходом? С этим вопросом нужно обратиться к финнам, которые научились организовывать образовательный процесс так, что ради блестящих результатов не приходится жертвовать креативностью.

Дайджест: Кристина Гросс-Ло. Родители без границ. Секреты воспитания со всего мира. Глава 7. На пределе: как учатся дети в азиатских странах / Перевод с анг. Екатерины Колябиной. Изд. «Синдбад», 2014.

Автор: Кристина Гросс-Ло родом из Кореи, получила образование и живет в США, воспитывает четверых детей. Она побывала в Китае, Южной Корее, Финляндии, Швеции, Германии и во Франции, где изучала, в частности, системы школьного образования. Написала книгу «Родители без границ. Секреты воспитания со всего мира». В ней она сравнивает эти системы в разных странах.